Каждую осень она записывалась студенткой в университет, но никогда не занималась и не сдавала экзамены. Однако она усердно ходила на лекции, флиртовала со студентами, ходила к ним домой, мешая им работать, подстрекала их к выступлениям, заставляла подписывать протесты, принимала участие во всех политических манифестациях, шагала во главе студентов, пела Марсельезу, ругала казаков и вела себя вызывающе…
Полина присутствовала на всех балах, всех литературных вечерах студенчества, танцевала с ними, аплодировала, разделяла все новые идеи, волновавшие молодёжь. Она вертелась вокруг Достоевского и всячески угождала ему. Достоевский не замечал этого. Тогда она написала ему письмо с объяснением в любви”.
Оно было простым, наивным и поэтичным. Казалось, что писала его робкая молодая девушка, ослеплённая гением великого писателя. Растроганный Достоевский, разумеется, попал в сети этой роковой женщины, прощая ей самые взбалмошные выходки, от требований развода с чахоточной женой до открытого шантажа покончить с собой или кем-то ещё. Всё бы походило на фарс, если бы не обернулось трагедией.
Сперва, чтобы, как говорится, вышибить клин клином, Достоевский сел за игорный стол, и его любовь на некоторое время, как сообщил сам писатель, отступила на второй план. Но это не помогло. Затем, когда первая жена Достоевского отошла к богу, писатель тут же предложил Полине Сусловой руку и сердце. Но та заявила, что семья стеснит её свободу.
Нервные, бурные и мучительные отношения с роковой женщиной могли бы окончиться для Достоевского весьма плачевно. Он уже подумывал о путешествии в мир иной. Но его спасла Анна Сниткина, помощница и стенографистка писателя, восхищённая его гением. Несмотря на происки Полины, Анна сумела привести Достоевского в чувство и стала ему впоследствии верной женой.
Между тем сам Достоевский втайне продолжал страдать о своей Полине. Тому остались свидетельством такие его строки: “Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны… Но я люблю её ещё до сих пор, очень люблю, но я уже не хотел бы любить её. Она не стоит такой любви. Мне жаль её, потому что, предвижу, она вечно будет несчастна. Она никогда не найдёт себе друга и счастье. Кто требует от другого всего, а сам избавляет себя от всех обязанностей, тот никогда не найдёт счастья”.
Литературоведы и биографы классика ищут, конечно же и находят, черты Аполлинарии Сусловой у ряда его персонажей, это и Настасья Филипповна из романа “Идиот”, и собственно Полина – из “Игрока”, Катерина – из “Братьев Карамазовых”.
В том, что роковая женщина не найдёт себе друга, это отчасти правда, смотря как понимать дружбу. Впрочем, и счастье у роковой женщины своё, отличное от тихого семейного.
Сорокалетняя Полина влюбила в себя студента третьего курса Московского Университета Василия Розанова, которому годилась в матери, разница в возрасте была аж в шестнадцать лет. Розанов знал, что его супруга некогда была любовницей самого Достоевского, но по молодости полагал её “самой замечательной из встреченных женщин”. Она действительно была великолепна по словам пленённого и покорённого ею Розанова.
Не понятно всё же, любил ли он её на самом деле, или, будучи почитателем Достоевского, мнил реальную Полину персонажем, ожидал от неё книжного поведения. Сознавая, что время для неё бежит быстрее, чем для ровесниц мужа, Суслова стала читать задним числом его личную переписку. И даже донесла на одного из адресатов, пасынка своей близкой подруги и студента Розанова – письмо содержало непозволительные выражения в адрес Александра Третьего. Молодого человека посадили.
Дважды она демонстративно бросала молодого мужа, издеваясь над его книгами и называя их бездарными, но возвращалась по его же просьбе. Конечно, писатель сам выбрал себе ад и описывал его так в откровенном письме к Полине:
“Вы рядились в шёлковые платья и разбрасывали подарки на право и лево, чтобы создать себе репутацию богатой женщины, не понимая, что этой репутацией Вы гнули меня к земле. Все видели разницу наших возрастов, и всем Вы жаловались, что я подлый развратник. Что же могли они думать иное, кроме того, что я женился на деньгах? И мысль эту я нёс все семь лет нашего брака молча… Вы меня позорили ругательством и унижением, со всякими встречными и поперечными толковали, что я занят идиотским трудом…” И так далее.
Аполлинария ушла в третий раз. Целых двадцать лет из-за неё писатель не мог расторгнуть ставший ненавистным брак, хотя у него по факту была уже другая семья. По законам же Российской империи и церковной этики: и новая его женщина была грешна вдвойне, и незаконнорожденные дети существенно теряли во всём, не имея права на наследство и даже на фамилию родителя.
История, повторяю, не знает сослагательных наклонений. Поэтому никому не известно, убыло бы или прибыло в русской литературе и философии, если бы Полина Суслова, образно говоря, не присосалась бы к двум писателям.
Помните песенку на слова Юрия Энтина из телефильма «Буратино»:
Принимаются заявки
На лечебные пиявки
От бронхита, тонзиллита,
От печёнки, селезёнки,
От полипа и от гриппа
Помогут вот эти козявочки,
Мои дорогие, мои дорогие,
Весьма дорогие пиявочки.
Самым известным гирудотерапевтом России по праву, с лёгкой руки Алексея Николаевича Толстого, следует назвать первейшего помощника Карабаса Барабаса – доктора Дуремара.
Литератор Марк Минковский в работе «Персонажи настоящие и вымышленные» отмечает: «В тысяча восемьсот девяносто пятом году в Москве был невероятно популярен французский доктор Жак Булемард. Эта экзотическая личность служила источником для многочисленных анекдотов. Доктор являлся страстным поклонником и пропагандистом лечения пиявками и делал это самым комичным образом, демонстрируя лечебный эффект прямо на себе. Булемарда часто приглашали в салоны, но только затем, чтобы посмеяться и приятно провести время, наблюдая за потешным стариком. Причём доктор Жак сам ловил пиявок в болотах ближнего Подмосковья! Его нелепую фигуру, облачённую в длинный балахон (от комаров), можно было увидеть летом на болотах, где деревенская детвора, завидев коляску доктора, дразнила его Дуремаром, коверкая французскую фамилию».
На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков ежегодный улов этих кровососов составлял в одной России порядка ста миллионов штук. Экспорт живой продукции давал стране более шести миллионов рублей серебром. Выловом пиявок занимались специальные артели. И ловили «на живца». По водоёмам, где водились пиявки, артельщики бродили голышом, дожидаясь, пока кровососы не припадут к телу.
Такое истребление пиявок не могло не сказаться на их распространении в природе. Полезного кровососа теперь разводят на особых фермах.
Имя Дуремара очень схоже и с русским «дурью маяться». Но американцы в журнале «Тime» справедливо отмечают: сейчас пиявки способны влить свежую кровь в жилы российской экономики. Словом, это валютный товар. Хотя Hirudo medicinalis, то есть медицинские пиявки, по большому счёту – пресноводные кольчатые черви.
Россия разводит их на порядок больше, чем весь прочий мир. Несколько миллионов штук в год.
Пятнадцать граммов крема из новорождённых личинок пиявки идёт у нас в стране в розницу до пятидесяти тысяч рублей. Что же говорить о Западе, где женщины куда больше обеспокоены своей внешностью и здоровьем!
Содержащиеся в пиявках вещества, из которых делаются кремы, помогают улучшать циркуляцию кислорода, жиров и белков в коже.
А в ряде стран Европы деликатес – пиявка, откормленная на гусиной крови и поджаренная.
Растёт сейчас во всём мире популярность и собственно гирудотерапии. Метод лечения с применением пиявок очень стар. Он возник за полторы тысячи лет до новой эры в Египте. Плиний в «Энциклопедии естественных наук» уже в первом веке нашей эры говорил об их пользе «при ломоте и всякой лихорадке», а великий арабский ученый Авиценна в «Каноне врачебной науки» рекомендовал гирудотерапию для лечения туберкулёза, при сотрясениях мозга, истериях и эпилепсии.
Хирургам пиявки дают возможность предотвратить рубцевание, дантистам – остановить кровотечение дёсен. Используют даже в гинекологии.
Ротовое отверстие пиявки богато антикоагулянтом – веществом, снижающим свёртываемость крови. Это позволяет пиявке поглотить столько крови, сколько нужно для её собственного насыщения. Одновременно заметная часть антикоагулянта расходится с кровотоком по соседним тканям, да и по всему организму. Это снимает многие расстройства: повышенная свёртываемость крови порождает куда больше сложностей, чем пониженная.
Антикоагулянты сейчас производят и искусственным путём и вводят в организм обычными инъекциями. Но природное средство заметно эффективнее. Хотя бы потому, что слюна пиявки содержит ещё множество биологически активных веществ. Например, гиалуронидаза увеличивает проницаемость тканей, облегчая доступ вводимых извне веществ к клеткам. Оргелаза способствует образованию новых кровеносных сосудов. Коллагеназа разрушает длинные нити белка коллагена, накопление которого в ране создаёт грубые рубцы.
