Культурные аттракторы
ДЭН СПЕРБЕР
Философ и профессор когнитивистики, Центрально-Европейский университет, Будапешт
В 1967 году Ричард Докинз ввел в научный оборот понятие мема – единицы культурной информации, которая способна к воспроизводству и проходит естественный отбор. Это понятие стало весьма полезным добавлением к познавательному инструментарию каждого человека. Но я думаю, что сегодня концепцию мема следует дополнить (если не заменить) концепцией культурного аттрактора.
Может казаться, что успех слова «мем» иллюстрирует саму идею мема: это слово использовали уже миллиарды раз. Но действительно ли идея мема воспроизводится каждый раз, когда используется слово «мем»? По всей видимости, нет. Во-первых, у приверженцев этой концепции много разных определений мема, во-вторых (и это еще важнее), большинство из тех, кто использует термин, не имеет четкого представления, что именно он обозначает. Термин применяется с неопределенным смыслом, в зависимости от ситуации. Хотя разные значения слова частично перекрываются, они не являются репликами друг друга. Концепция мема, в противоположность термину, похоже, не такой уж удачный мем!
Этот случай демонстрирует главную загадку. Культура действительно содержит элементы – идеи, нормы, сюжеты, рецепты, танцы, ритуалы, инструменты, практики, которые воспроизводятся снова и снова. Они остаются теми же. Несмотря на вариации, ирландское рагу остается ирландским рагу, Красная Шапочка остается Красной Шапочкой, а самба – самбой. Очевидный способ объяснить такое постоянство на макроуровне (на уровне культуры в целом) – предположить, что традиции надежно передаются на микроуровне (от человека к человеку). Люди должны рассказывать сказки достаточно близко к изначальному варианту, чтобы спустя несколько веков устной передачи они оставались бы узнаваемыми. Иначе фабула постоянно изменялась бы самым немыслимым образом, а изначальный сюжет начисто исчез бы, как вода в песке.
Итак, стабильность на макроуровне подразумевает точность на микроуровне, правильно? Нет, неправильно. Когда мы изучаем процессы передачи информации на микроуровне (мы не берем сейчас техники прямой репликации, такие как печать или когда мы «делимся» чем-то в Интернете), то обнаруживаем одновременно и сохранение изначального образца, и конструирование новых версий, соответствующих возможностям и интересам передающего. Одна версия может отличаться от другой совсем немного, но на уровне всего общества их кумулятивный эффект должен поколебать неизменность тех или иных культурных элементов. Но – здесь-то и заключена загадка – этого не происходит. Что же, если не точность передачи, объясняет эту стабильность?
Дело в том, что мемы (если вы хотите «размыть» понятие и называть их так) остаются постоянными не потому, что снова и снова репродуцируются, а потому, что вариации, происходящие почти при каждой их передаче, не происходят хаотически в разных направлениях, а тяготеют к культурным аттракторам. Сказку про Красную Шапочку, где девочку в конце съедают, легче запомнить, однако счастливый конец – гораздо более мощный культурный аттрактор. Если кто-то услышал эту историю в трагической версии (в финале – волчий обед), то он либо не будет ее пересказывать вообще (это отбор), или изменит ее, придумав счастливый конец (а это аттрактор). Сказка про Красную Шапочку остается узнаваемой не потому, что ее все время очень точно репродуцировали, а потому, что множество существующих вариаций вытесняют одна другую.
Но почему вообще возникают культурные аттракторы? Потому что у нас в мозгу, в нашем теле и в окружающей среде присутствуют предрасполагающие факторы, влияющие на нашу интерпретацию и «воспроизведение» идей и поведения («воспроизведение» написано в кавычках, потому что, как правило, мы создаем новую репрезентацию истории, а не передаем ее слово в слово, как услышали). Если эти предрасполагающие факторы влияют на все общество, возникают культурные аттракторы. Вот несколько простых примеров.
Культурными аттракторами являются круглые числа: их проще запомнить, и они служат хорошими символами для различных величин. Поэтому мы отмечаем двадцатилетие свадьбы, выход сотого номера журнала, продажу миллионной копии записи и т. д. Это, в свою очередь, создает культурные аттракторы для цен несколько меньше круглого числа, например, $ 9,99 или $9,990 – эти ценники привлекательны именно тем, что вытесняют круглое (большее) число.
В смешанной области технологий и артефактов мощным культурным аттрактором является эффективность. Охотники эпохи палеолита, учась у старших изготовлению и использованию лука и стрел, не столько стремились копировать учителей, сколько максимально хорошо освоить навык стрельбы. Здесь культурная стабильность (и исторические трансформации) традиций объясняются не точной репродукцией, а стремлением к эффективности в условиях, когда способов ее достичь не слишком много.
В принципе, человек может придумать неограниченное количество разнообразных сверхъестественных существ. Однако, как отмечает антрополог Паскаль Буайе, на самом деле в различных религиях задействован очень ограниченный их ассортимент. Привидения, боги, духи предков, драконы и т. д. – все они имеют две общие черты:
1. Каждый из них нарушает какие-то основные интуитивные ожидания, касающиеся живых существ: смертность, принадлежность к какому-то одному (и всегда именно этому) виду, ограниченность в доступе к информации и т. д.
2. Все эти существа удовлетворяют всем остальным интуитивным ожиданиям и поэтому, несмотря на свою сверхъестественную природу, остаются довольно предсказуемыми.
Почему это так? Потому что лишь существо, которое «контринтуитивно в минимальной степени» (определение Буайе), может стать «адекватной загадкой» (мое определение) и культурным аттрактором. Сверхъестественные существа, которые оказывались недостаточно или слишком контритуитивными, были со временем забыты или трансформированы в нечто, более близкое к аттрактору.
А к какому аттрактору тяготеет само понятие «мем»? Идея мема – вернее, совокупность ее упрощенных версий – стала столь успешной в современной культуре не потому, что ее точно передавали друг другу, а потому, что мы действительно очень часто обсуждаем особо успешные элементы культуры (это и есть культурный аттрактор), которые при современном развитии СМИ и Интернета появляются в поле нашего зрения все чаще и действительно способствуют лучшему пониманию мира. Они привлекают наше внимание даже (или особенно) тогда, когда мы не очень хорошо понимаем, что они означают и откуда взялись. Концепция мема пришла из конкретной научной идеи Докинза и превратилась в удобный способ описания таких удивительных и непонятных вещей.
Это и был мой ответ. Позвольте, в свою очередь, задать вопрос (на который ответит время): является ли идея о культурном аттракторе сама по себе достаточным культурным аттрактором, чтобы превратиться в «мем»?
ДЖУЛИО БОККАЛЕТТИ
Физик, специалист в области атмосферных и океанических процессов, эксперт McKinsey & Co
Как говорится, делить Вселенную на линейные и нелинейные процессы – все равно что делить Вселенную на бананы и не бананы. Да, многие вещи – не бананы.
Нелинейность характерна для реального мира. Она присуща всем процессам, результат которых не может быть описан суммой исходных элементов, умноженных на простую константу, – редкость такого явления заложена в природе вещей. Нелинейность необязательно подразумевает сложность, так же как линейность ее не исключает. Но большинство реальных систем действительно имеют нелинейные свойства, ведущие к сложному поведению. В некоторых случаях (например, турбулентные потоки воды из крана) нелинейность скрыта под бытовой простотой, в других (например, изменения погоды) нелинейность очевидна даже самым неискушенным наблюдателям. Сложная нелинейная динамика окружает нас повсеместно: непредсказуемое многообразие, переломные моменты, неожиданные изменения в поведении, гистерезис – все это частые симптомы нелинейного мира.
Нелинейностью, к сожалению, сложно управлять, несмотря на возможности быстрых расчетов, потому что в ней нет универсальности линейных решений.
В результате мы склонны видеть мир в терминах линейных моделей – по той же причине, по которой люди ищут потерянные ключи под фонарем, там, где светло. Как кажется, понимание требует максимального упрощения, сохраняется лишь самая суть проблемы.
Один из удобных и надежных мостов между линейным и нелинейным (простым и сложным) – масштабный анализ, анализ размерностей физических систем. Он позволяет понять нелинейный феномен в терминах упрощенных моделей. В его основе лежат два вопроса. Первый вопрос – какие величины имеют наибольшую важность для рассматриваемой проблемы (ответ не так очевиден, как хотелось бы). Второй вопрос – каковы значение и размерность этих величин. Второй вопрос особенно важен, потому что отражает простую, но фундаментальную истину, а именно – физическое поведение должно быть инвариантным относительно единиц, которые мы используем для количественных измерений. Возможно, это звучит слишком абстрактно, но, если не прибегать к профессиональному жаргону, дело вот в чем: масштабный анализ подразумевает фокусировку лишь на том, что имеет наибольшее значение в данное время в данном месте.
