Собрание Картера
Другая большая группа произведений искусства, связанных с Тутанхамоном, поступила в собственность музея Метрополитен после приобретения им значительной части собрания египетских древностей, принадлежавшего Картеру и купленного музеем в 1939 г., после смерти владельца. Среди них были две коробочки для косметики из слоновой кости, украшенные резьбой в виде двух уточек, запрокинувших головки назад, за левое плечо. Обе они очень напоминают артефакты амарнского стиля и предметы из гробницы Тутанхамона, включая декоративное оформление пары резных коробочек, найденных в Крыле гробницы.
Затем можно назвать алебастровый сосуд для благовоний высотой 7,5 см с аппликациями из синего и красного стекла, листового золота и обсидиана. На сосуде изображена девушка на цветке лотоса, по стилю исполнения аналогичного постамарнскому искусству. Этот предмет, по мнению экспертов музея, по всей видимости, происходит из гробницы Тутанхамона19. Другой предмет, приобретенный в 1940 г. из коллекции Говарда Картера, — вырезанная из слоновой кости собака, бегущая, высунув язык и помахивая хвостом. Созданный в качестве игрушки, этот драгоценный артефакт явно происходит из гробницы20.
В собрании древнеегипетского искусства музея Метрополитен также находится золотое кольцо с картушем Тутанхамона, приобретенное в декабре 1922 г. председателем дирекции музея, Эдвардом Харкнессом. Карточка с описанием реликвии, изученная Томасом Хоуингом, свидетельствует, что до его приобретения бесценный артефакт кочевал в среде каирских антикваров, начиная примерно с 1915 г.21 Однако тот настораживающий факт, что оно появилось словно из ниоткуда всего за несколько дней до первого проникновения Картера и Карнарвона в Вестибюль и Погребальную Камеру, позволил Хоуингу прийти к заключению: «Несомненно, кольцо было передано Харкнессу лордом Карнарвоном или Говардом Картером как знаменательное доказательство их открытия22.
Из собрания Картера происходят разные предметы, и артефакты, некогда бывшие в гробнице Тутанхамона, нашли свое место в музеях других городов. Так, сказочно прекрасная бронзовая пантера с глазами из горного хрусталя хранится в музее искусств в Цинциннати, а кошка из черного гематита — в художественном музее Кливленда23.
Помимо этих предметов есть три прямоугольные золотые блестки-нашивки на платье, каждая из которых помечена двойными картушами с именами Анхеперура и Нефернефруатона, то есть Сменхкара, хранящиеся в музее искусств Нельсона-Аткинса в университете штата Миссури в Канзас-Сити. Ученые и музейные работники пришли к мнению, что эти блестки происходят из гробницы Тутанхамона и практически точно совпадают с 47 другими блестками-нашивками, найденными на льняном одеянии, обнаруженном в Вестибюле24. На них также стоит имя Не-фернефруатона, хотя и в несколько видоизмененной транскрипции. Одна более или менее идентичная блестка-нашивка с тем же именем найдена в фондах Королевского Шотландского музея в Эдинбурге25.
Немало уникальных реликвий находится в собрании Бруклинского музея. В их числе — широкое ожерелье из фаянсовых бусин типа того, что было приобретено в 1935 г. музеем Метрополитен непосредственно у самого Говарда Картера, резная статуэтка обнаженной девушки и ложка из слоновой кости. Изящный резной кузнечик из слоновой кости, хранящийся в Бруклинском музее с 1947 г., также, скорее всего, происходит из этой гробницы. Он принадлежит «Гвеннол Коллекшн», которая приобрела его при продаже наследства Говарда Картера26. Все эти предметы очень хорошо согласуются с художественным стилем, преобладавшим в конце Амарнского периода, и нет никаких сомнений в том, откуда они происходят, что признавал Джон Куни, бывший куратор отдела египетских древностей Бруклинского музея27.
Руки воров
Когда Говард Картер начал сравнивать наличные сокровища, хранившиеся во множестве коробок и корзин, найденных в Сокровищнице, с инвентарными списками, написанными во время погребения фараона, он пришел к выводу, что около 60 % драгоценных камней и сосудов из драгоценных металлов, первоначально находившихся в гробнице, отсутствуют28. Вопрос стоит так: похитили их древние могильные воры или же это дело рук Карнарвона, Картера и леди Эвелин, выкравших по крайней мере часть сокровищ в тот раз, когда они в конце ноября 1922 г. осматривали Погребальную Камеру и Сокровищницу? Ответ на этот вопрос может заключаться в вопиющем контрасте между тем хаосом, который царил в Вестибюле и Крыле, и относительным порядком, наблюдавшемся в Погребальной Камере и Сокровищнице, где грабители, как видно, провели совсем немного времени.
В первом томе труда Картера и Мэйса «Гробница Тут. анх. Амона» авторы пишут, что от действий античных грабителей более всего пострадали Вестибюль и Крыло. В обеих камерах, в частности, в Крыле, были обнаружены полнейшие хаос и беспорядок, вызванные действиями грабителей, которые в спешке, при скудном свете масляных ламп старались найти наиболее ценные вещи. Коробочки и ларцы были вскрыты, а их содержимое выброшено в поисках золота и драгоценных камней. Впоследствии жрецы и чиновники царского некрополя спешно привели Вестибюль в порядок, не слишком заботясь о том, чтобы уложить ценности на их прежние места, тогда как в Крыле царила полная неразбериха: всюду валялись перевернутые корзины, шкатулки, предметы мебели и посуда.
Как известно всякому, пострадавшему от взломщиков, неизменный признак того, что здесь орудовали воры — хаос и беспорядок, оставленные ими. Но почему же тогда Две камеры — Погребальную Камеру и Сокровищницу — не постигла судьба Вестибюля и Крыла? В двух главных камерах практически ничего не было тронуто или повреждено. Но несмотря на это, Картер настаивал, что грабителям удалось проникнуть даже в Сокровищницу:
«Воры бесспорно проникли в эту небольшую камеру, но во время своих хищнических поисков причинили минимальный ущерб: открыли и опрокинули корзины для сокровищ и некоторые коробочки. На полу валялись некоторые бусины и крошечные фрагменты драгоценных украшений, сломанные печати и сброшенные крышки от корзин, обрывки льняных покровов, свисавших со шкатулок; это, а также один перевернутый предмет были на первый взгляд единственными свидетелями их непрошеного визита»29.
Вспоминая беспорядок в Вестибюле и Крыле, можно усомниться в достоверности версии событий Картера. Поскольку Картер и Карнарвон, как известно, взяли из гробницы немало предметов, и учитывая свободное отношение Картера к истине, не надо обладать слишком богатой фантазией, чтобы догадаться, что они сами открывали корзинки и шкатулки, оставив за собой следы, которые они впоследствии приписали грабителям. В конце концов, разве не из гробницы происходят те самые золотые и фаянсовые кольца, которые после смерти Картера унаследовала его племянница — Филлис Уокер?
Вполне возможно, что пролом, ведущий в Погребальную Камеру из Вестибюля, могли пробить могильные воры еще в древности. Однако та аккуратность и уважительность, с которой воры орудовали во внутренних камерах, не была свойственна древним грабителям, и создается впечатление, что пролом был сделан в одно время с открытием гробницы. Более того, есть убедительные свидетельства, поддерживающие это утверждение.
На полу, в узком пространстве между наружной позолоченной ракой и стеной Погребальной Камеры, древнеегипетские жрецы сложили немало предметов погребального характера. В обоих углах со стороны восточной стены они оставили различные сосуды, а также знамя Анубиса в виде шеста, поставленного прямо, и ряд других ритуальных предметов. На полу у северной стены были аккуратно поставлены одиннадцать вёсел, которые могли помочь фараону в его путешествии в потусторонний мир. У той же восточной стены были найдены и другие предметы, включая две красивые и тонко исполненные лампы, две коробочки из тростника и красного папируса, деревянный гусь и сосуд для вина (см. рис. 9).
Рис. 9. Погребальная Камера Тутанхамона в разрезе (реконструкция Николаса Ривса). Обратите внимание на аккуратное расположение предметов на полу.
Древние могильные воры, проникнув в Погребальную Камеру, попытались бы пойти по узкому зазору между наружной ракой и стеной камеры, чтобы попасть в Сокровищницу. Кратчайший путь для грабителей — повернуть вправо, на восток от входа, вынуждая их пройти мимо изящных алебастровых ламп и коробочек из тростника и красного папируса. Но ни на одном из этих предметов, обследованных в феврале 1923 г., нет никаких следов того, что грабители прикасались к ним, сломали или, как в случае с лампой, разбили. То же самое можно сказать и о других предметах, найденных на полу у западной и северной стен.
