Раньше считалось, что океаны продолжали растворять материковые горные породы, накапливая все больше минеральных солей, пока концентрация соли не достигла современного значения — примерно 3,5 %. Доказательством тому является содержание соли в крови рыб и млекопитающих, составляющее примерно 1 %. Этот факт лег в основу мнения, согласно которому кровь рыб и млекопитающих представляет собой «окаменевший» океан. В наши дни можно услышать похожее утверждение о том, что в нашей крови сохранились следы древних морей. Скорее всего, это заблуждение, однако единого мнения по этому вопросу пока не выработано. Наша кровь действительно содержит соль, так же, как и морская вода, но в биологии известно множество способов, которыми можно регулировать концентрацию соли. Этот 1 % может всего-навсего быть наиболее подходящим уровнем соли в крови конкретного существа. Соль, а точнее ионы натрия и хлора, на которые она распадается, выполняет множество биологических функций: например, наша нервная система без этих ионов не смогла бы функционировать. Вполне разумно предполагать, что в ходе эволюции могло быть найдено применение существующей морской соли, однако ее концентрация не обязательно должна оставаться на одном и том же уровне. С другой стороны, есть основания полагать, что клетки впервые возникли в виде крошечных организмов, свободно плавающих в океане. Эти клетки еще не обладали способностью контролировать разницу между внутренней и внешней концентрацией соли, и могли достичь одного и тоже уровня просто потому, что на тот момент не были способны на большее. И однажды уравновесив содержание соли, они по большей части сохранили его навсегда.
Можно ли решить этот вопрос с помощью более тщательного изучения океана? Океаны могут как терять соль, так и накапливать ее. Моря могут высохнуть — Мертвое море в Израиле тому пример. Соляные шахты по всей планете напоминают нам о морях, существовавших в древности, но впоследствии пересохших. Живые существа — бактерии — способны перерабатывать углекислый газ в кислород и сахар, но они также способны извлекать минералы, растворенные в воде. Кальций, углерод и кислород входят в состав раковин, которые после смерти хозяина погружаются на дно. Решающее слово за… временем. Считается, что современный химический состав океанов, включая содержание соли, сформировался от 1,5 до 2 миллиардов лет назад. Об этом свидетельствует анализ осадочных пород, сформировавшихся из отложений раковин и других твердых частей живых организмов — судя по всему, их химический состав за все это время не изменился (Правда, в 1998 году Пол Кнаут предоставил доказательства того, что на раннем этапе океан мог содержать большее количество соли — примерно в 1,5–2 раза, чем сейчас. Его расчеты показывают, что отложение соли на материках могло начаться не раньше 2,5 миллиардов лет назад). Простые расчеты, основанные на количестве вещества, растворенного в реках и скорости их течения, показывают, что весь объем соли в океанах мог быть получен из растворенных материковых пород в течение 12 миллионов лет — по геологическим меркам планета и глазом моргнуть не успеет. Если бы соль накапливалась непрерывно, то сейчас океаны бы состояли в основном не из воды, а из соли. Так что океан — это не просто яма для сбора полезных ископаемых, в которую стекаются вещества и навсегда в ней остаются. Океаны перерабатывают полезные ископаемые, как гигантские машины. С точки зрения геологии, сходство состава осадочных горных пород сейчас и в древности говорит нам о том, что входящий и исходящий потоки в основном компенсируют друг друга.
Так есть ли следы древних морей в нашей крови? В некотором смысле — да. Соотношение между магнием, кальцием, калием и натрием в точности совпадает с соотношением этих элементов в древних морях, из которых, вполне возможно, и возникла в процессе эволюции наша кровь. Однако содержание соли в клетках все же составляет 1 %, а не 3 %.
Глава 19. И наступил прилив…
«Насчет дождя он прав», — подтвердил Главный Философ, посмотрев в вездескоп, — «Там опять появились облака. И вулканов довольно много».
«Я передвину его чуть дальше… О. Теперь он говорит, что вокруг темно и холодно, а у него разболелась голова».
«Хотелось бы больше подробностей», — сказал Декан.
«Он говорит, что голова просто раскалывается». ГЕКС что-то написал.
«А, он под водой», — сообщил Думминг, — «Прощу прощения, но соблюсти точность при перемещении довольно сложно. Мы до сих пор не уверены, какого он должен быть размера. Так лучше?»
В слуховой трубе послышалось дребезжание. «Он все еще под водой, но теперь видит поверхность. Думаю, что точнее у нас вряд ли получится. Просто иди вперед».
Все как один, волшебники обернулись, чтобы посмотреть за движением скафандра.
Скафандр висел в воздухе, в нескольких дюймах от пола. Волшебники увидели, как человек внутри сделал несколько нерешительных шагов.
Денек выдался не из приятных.
Ливень все еще продолжался, хотя в последнее время и не так сильно. Правда, в начале тысячелетия иногда поливало особенно сильно, а за последние 20–30 лет кое-где прошли проливные дожди. Теперь десять тысяч рек устремились к морю. В сероватом свете побережье казалось плоским, одноцветным и довольно мокрым.
Целые религии возникали благодаря легенде о существе, чудесным образом появляющемся из морских вод. Сложно сказать, на какой странный культ могла вдохновить существо, устало бредущее через волны, однако первые места в перечне его запретов занимали бы спиртные напитки и наверняка морепродукты.
Ринсвинд огляделся.
Песка под ногами не было. Вода омывала обширную неровную местность, образованную застывшей лавой. Не было видно ни водорослей, ни морских птиц, ни маленьких крабов — вообще ничего, что могло бы представлять опасность.
«Тут ничего особенного не происходит», — сообщил Ринсвинд, — «Все это выглядит как-то однообразно».
«Скоро наступит рассвет», — послышался голос Думминга у него в ухе, — «Нам было бы интересно узнать твое мнение».
«Как-то странно слышать такое», — подумал Ринсвинд, наблюдая за восходом солнца. Оно было скрыто за облаками, но серовато-желтый свет все же пробивался к земле.
«Все в порядке», — ответил он, — «Небо грязного цвета. Что это за место? Лламедос? Херген? Почему здесь нет ни одной ракушки? Сейчас прилив что ли?»
Волшебники пытались перекричать друг друга.
«Сэр, я не могу думать сразу обо всем!»
«Но о приливах все знают!»
«Может быть, это объясняется подниманием и опусканием морского дна?»
«Если уж на то пошло, то что вызывает приливы здесь?»
«Может быть, мы уже прекратим орать?» Гул прекратился.
«Хорошо», — сказал Чудакулли, — «Вам слово, господин Тупс». Думминг посмотрел на свои записи.
«Я… здесь… это загадка, сэр. В круглом мире море все время стоит на месте. Нет никакого края, через который оно могло бы переливаться».
«Люди всегда верили в то, что вода каким-то образом притягивается к луне», — задумчиво произнес Главный Философ, — «Ну, знаете,… стремление к чистой красоте и все такое».
Наступила мертвая тишина.
Наконец, вмешался Думминг: «Про луну мне никто не говорил».
«Ну, луна обязательно должна быть», — пояснил Чудакулли.
«Это ведь несложно сделать, да?» — сказал Декан, — «Наша луна вращается вокруг Диска».
«Но где мы ее разместим?» — спросил Думминг, — «У нее должна быть светлая и темная сторона, она должна двигаться, чтобы лунные фазы сменяли друга. К тому же она должна быть размером с солнце, а мы уже знаем, что если попробовать создать здесь объект размером с солнце, то он солнцем и станет».
«Наша луна находится ближе, чем солнце», — заметил Декан, — «Из-за этого происходят солнечные затмения».
«Всего девяносто миль», — сказал Думминг, — «И из-за этого она до черноты обгорела с одной стороны».
«Вот те на, господин Тупс, вы меня удивляете», — поразился Чудакулли, — «Это громадное солнце даже на таком расстоянии кажется большим. Пусть луна будет ближе».
«У нас еще осталась большая глыба, которую Декан отколол от планеты», — предложил Главный Философ, — «Я дал студентам задание перенести ее поближе к Мишени».
«Мишень?» — удивился Думминг.
«Это большая планета с цветными полосками», — пояснил Главный Философ, — «По моему указанию студенты перетащили целую кучу планет поближе к новому, мм, солнцу. На своих прежних местах они только мешали. По крайней мере, когда они вращаются вокруг чего-то, становится ясно, откуда они взялись».
«А студенты все еще устраивают здесь игры по ночам?» — спросил Чудакулли.
«Я положил этому конец», — ответил Декан, — «Но в любом случае рядом с этим солнцем слишком много камней и ледяных шаров. Их там целая тьма. Столько материала пропадает».
