Стремление найти рынки для городской промышленности повело, как известно, ко множеству дальних путешествий, которые увенчались открытием неизвестных прежде европейцам стран с неизмеримыми природными богатствами: целой Америки, значительной доли Африки, юго-восточной Азии, сотен больших и малых островов. Вслед за грабежом новооткрытых стран или рядом с ним шла их колонизация избыточным населением Европы и производительная эксплоатация их природных богатств частью свободным, частью крепостным и рабским трудом…
Производство новооткрытых стран вошло в сферу деятельности торгового капитала. Их рынки предъявили такой сильный и с такой скоростью возраставший спрос на произведения обрабатывающей промышленности, какого не могло удовлетворить домашне-капиталистическое и ремесленное производство, технически раздробленное на мелкие предприятия и, благодаря этому, неспособное быстро расширяться. Между тем, обширные средства, концентрированные в сфере торговли, допускали сами по себе громадное, соответственно потребностям рынков, расширение перевозочно-торговой промышленности.
Для торговой промышленности продукты других отраслей производства являются «материалом», совершенно так же, как для ткацкой — продукты прядильной, для сапожной — продукты кожевенной и т. д. Если бы прядильное производство в своем развитии отстало от ткацкого, тогда ткачи, не получая достаточного количества пряжи, должны были бы бесплодно терять часть своей рабочей энергии, или же позаботиться об увеличении размеров прядильного производства. Точно также перед торговым капиталом стояла такая дилемма: либо остановиться в своем развитии, либо постараться о надлежащем расширении обрабатывающей промышленности. И торговый капитал обладал достаточными силами, чтобы осуществить второе.
В. Происхождение и сущность мануфактуры
В каком же направлении должен был действовать торговый капитал, чтобы повысить производительность труда в обрабатывающей промышленности?
Состояние промышленной техники было таково: развитие мелкого производства, можно сказать, закончилось; почти каждое сложное ремесло, производящее целый ряд продуктов, раздробилось на несколько мелких ремесел, производящих в отдельности продукты только одного рода; были созданы технически наиболее совершенные для такого производства орудия. Дальше этого производство почти не могло итти, оставаясь разделенным в мелких предприятиях. Необходимо было организовать крупные предприятия, в которых разделение труда должно было принять сравнительно широкие размеры, превратившись из общественного в техническое, так как для общественного разделения труда дальнейший прогресс, при данных условиях, представлял слишком большие трудности.
Естественным переходом от самостоятельного мелкого производства к промышленному капитализму явилось домашнее капиталистическое производство. Ремесленник или крестьянин, уже утративший значительную долю своей самостоятельности, уже фактически подчиненный организаторскому контролю торгового капитала, уже эксплоатируемый этим последним, тем легче утрачивает остатки своей самостоятельности и превращается в простого рабочего-исполнителя в промышленно-капиталистическом предприятии.
Торговый капиталист держит в своих руках судьбу многих мелких хозяйств, которым он доставляет сырые материалы (иногда даже орудия) и продукты которых он скупает. От него зависит окончательно уничтожить внешнюю самостоятельность этих хозяйств, когда того потребуют его выгоды. Когда спрос на продукты расширяется, торговый капиталист желал бы соответственно расширить производство, но этого не допускает мелкий характер подчиненных ему предприятий и особенно их внешняя независимость, благодаря которой капиталист влияет на ход их производства главным образом косвенно, путем изменения цен на материалы и продукты. Тогда капиталист перестает удовлетворяться прежней системой.
Подчиненные капиталисту производители объединяются в одной принадлежащей ему мастерской; там они работают над средствами производства, составляющими его собственность, работают в качестве простых исполнителей, всецело подчиняясь его организаторской власти. Таковы основные черты промышленно-капиталистических предприятий, явившихся прежде всего в форме мануфактур. Приглядываясь к этим чертам, не трудно заметить, что они намечались еще в хозяйстве цехового ремесленника средних веков, где подмастерья и ученики находились в таком же отношении к мастеру, как позднейшие наемные рабочие к капиталисту, главная разница — в размерах предприятия и в том, что ремесленный мастер, не ограничиваясь организаторской работой, принужден заниматься также работой исполнительской, тогда как капиталист всегда исключительно организатор.
Переход к новой системе выгоден для капиталиста не только в том смысле, что делает его полновластным, непосредственным организатором производства, — он выгоден еще в том смысле, что значительно уменьшает затраты производства — расходы на мастерскую, ее освещение, отопление, расходы на орудия. Одна большая мастерская на 20 работников стоит гораздо меньше, чем 20 маленьких, каждая на одного работника; и даже если в ней не организовано еще техническое разделение труда, все-таки не требуется полного комплекта орудий на каждого, как при работе в отдельных мастерских, — время работы легко распределяется таким образом, что когда один работает одним инструментом, то другой — другим, а потом наоборот, и орудия не лежат без дела. Есть выигрыш и на материалах: меньше стоимость их массовой доставки в мастерскую, легче употребить с пользой накопляющиеся в большом количестве остатки и отбросы и т. д.
Важным препятствием к возникновению мануфактур являлись привилегии ремесленных цехов. Как было указано, цехам принадлежала в городах монополия производства, а цеховые уставы обыкновенно строго ограничивали число наемных рабочих — подмастерьев и учеников — в отдельном предприятии, и крайним пределом устанавливали очень небольшое их количество. Но промышленный капитал сумел частью справиться с этим препятствием, частью обойти его.
Во-первых, мануфактуры устраивались чаще всего в местностях, где привилегии цехов не существовали, именно в селах, а также в незадолго основавшихся городах, в которых не было введено цеховое устройство, и в предместьях старых городов, на которые обыкновенно не распространялось действие цеховых статутов.
Далее, привилегии цехов понемногу приходили в упадок и в цеховых городах. Вражда к цехам со стороны торгового и промышленного капитала отразилась на политике государства. Короли покровительствовали мануфактурам, видя в них богатый источник государственных доходов. Поэтому они нередко разрешали устраивать мануфактуры и в цеховых городах, отнимая, таким образом, у цехов их монополию производства.
Наконец, с развитием мануфактур, среди самих цеховых мастеров замечается стремление преобразовать ремесленную мастерскую в мануфактуру. В тяжелой конкуренции с промышленным капиталом цеховые мастера были в наибольшей степени скованы теми статьями своих уставов, которые ограничивали число подмастерьев и учеников. Более зажиточные ремесленники прилагали, чем дальше, тем больше усилий, чтобы обойти или даже отменить эти установления. Когда усилия увенчивались успехом, и число наемных рабочих в отдельных мастерских сильно возрастало, то переход ремесла в мануфактуру оказывался как нельзя более легким и естественным.
По существу такое же, как в обрабатывающей промышленности, преобразование формы производства происходит в сельском хозяйстве, когда капиталист вместо того, чтобы эксплоатировать крестьянство в качестве скупщика или ростовщика, начинает сам вести крупное земледельческое предприятие при помощи наемных работников на своей или арендованной земле. Только преобразование это в земледелии происходит обыкновенно, в силу особых причин, позже и медленнее, а характерная для мануфактур форма разделения труда развивается лишь в очень слабой степени; поэтому о капиталистическом земледелии придется говорить особо.
На первой ступени мануфактуры все работники капиталиста являются попрежнему настоящими ремесленниками: каждый выполняет целиком ту же работу, какую раньше выполнял самостоятельный мелкий производитель. Но в своем дальнейшем развитии мануфактура приводит к иной, высшей и наиболее совершенной форме техники ручного труда — к мануфактурному разделению труда. В различных случаях оно складывалось двумя различными способами.
У одного из работников капиталиста, выполняющих одинаковую работу, удается всегда лучше одна часть, у другого — другая и т. д. Рано или поздно предприниматель приходит к мысли, что выгоднее поручать каждому из работников ту часть работы, в которой он особенно искусен. Сначала отдельный работник выполняет все-таки довольно сложный ряд трудовых операций, но потом, с увеличением числа работников, является возможность отводить на долю каждого все более и более простую, мелкую работу. Так разделение труда доходит до той степени, какую можно было наблюдать, напр., на иголочной мануфактуре, где каждая иголка проходила через руки 72 рабочих.
