Исхлестанный снарядами 88-мм пушек бронеколпак «Линии Мажино». Через год теми же методами будут штурмоваться советские ДОТы на новой границе.
Следует отметить, что немецкий опыт в ударах по аэродромам на Западе в кампании 1940 г. часто неправильно оценивается, если не сказать сильнее – абсолютно неверно интерпретируется. Несмотря на то что к началу немецкого наступления 10 мая 1940 г. боевые действия длились уже много месяцев, эффект от ударов все равно оказался впечатляющим. Статистика потерь ВВС противников Германии на Западе показана в таблице.
Таблица. Безвозвратные потери авиации союзников 10 мая 1940 г..[9]
Немцы осматривают сгоревший на летном поле французский истребитель MS.406.
Конечно, наиболее эффективными оказались авиаудары по аэродромам остававшейся до 10 мая 1940 г. нейтральной Бельгии. Причем хотелось бы отметить, что дело не ограничилось одним смертоносным налетом в утренние часы. Бельгийская эскадрилья 3/II/2 в 5.30 потеряла три «Фиата» CR.42 в ангаре на аэродроме Нивель (в том же ангаре сгорели еще 4 бомбардировщика Фейри «Бэттл»). Боеспособные самолеты из Нивеля были перегнаны на площадку у Брюстема. В 14.40, после доразведки, аэродром атаковали с бреющего истребители Ме-109, а в 15.25 за ними последовали пикировщики Ю-87 из I/StG2. Было потеряно сразу 14 «Фиатов», все безвозвратно.[10] Эскадрилья перестала существовать, потеряв 14 из 15 своих самолетов. Всего же бельгийцы потеряли 86 машин, т. е. более половины довоенной численности своих ВВС. Голландцам «повезло» больше – их аэродромы немцы берегли для высадки десантов. Однако те аэродромы, которые не имели перспектив для посадки десантов, получили полную дозу авиаударов. Так, на аэродроме Берген эскадрилья новых двухмоторных истребителей Фоккер G.I в 5.20 утра была буквально разгромлена: 12 из 14 самолетов были уничтожены или серьезно повреждены и впоследствии брошены.[11] Аэродром Де Коой выдержал три атаки люфтваффе – в 7.50, в 8.40 и в 12.00. Шесть базировавшихся на этом аэродроме «Фоккеров» D.XXI эскадрильи 1-II-1 были повреждены еще утром (четыре позднее восстановлены), три сожжены в 12.00.[12] Только усилия механиков позволили избежать больших потерь и списания поврежденных самолетов (в том числе в воздушном бою при отражении налета).
В отношении ВВС союзников люфтваффе также добивались эффекта «спящего аэродрома», несмотря на продолжавшуюся уже довольно долго «странную войну». Наиболее результативным был налет на авиабазу в Альпрехе, где Хе-111 сожгли 12 купленных в США «Виндикейторов» и еще 12 были списаны из-за повреждений. На аэродроме Камбрэ-Нержин в результате налета немецких «Хейнкелей» были уничтожены 8 истребителей Моран-Сольнье MS.406, еще 5 получили тяжелые повреждения, 13 – более легкие.[13] Точно так же, как в Бельгии (и, забегая вперед, в СССР тоже), немцы не ограничивались одним налетом в день, добиваясь нужного результата серией налетов на аэродромы. Причем воздействие было не только прямым, но и косвенным: французские бомбардировщики 10 мая 1940 г. не поднимались в воздух, налетов на перешедшие в наступление немецкие соединения со стороны французских ВВС в этот день не было.
Естественно, весьма интересным вопросом здесь становится «цена победы», т. е. собственные потери немцев при атаках на аэродромы. Стоила ли овчинка выделки? Люфтваффе потеряли в воздушных боях 10 мая 1940 г. 68 самолетов всех типов, еще 28 машин было сбито зенитками и 14 не вернулись с боевого задания.[14] При этом бельгийские летчики могли записать на свой счет из числа реально потерянных 1 Do-17 и 2 He.111. Счет, прямо скажем, разгромный. В целом немецкие ВВС потеряли безвозвратно 110 (по другим данным 101) боевых самолетов. Потери противника, как мы видим, оказались в три раза большими. Общий результат дня 10 мая 1940 г. для немцев был несколько смазан потерями транспортников Ю-52, высаживавших десанты (еще 125 машин), но это уже совсем другая история. Операция против аэродромов союзников, Бельгии и Голландии, прошла вполне успешно.
Горящие на аэродроме самолеты Фейри «Фокс» бельгийских ВВС.
Неудивительно, что бомбардировки аэродромов стали важной частью воздушной войны против СССР. Причем опыт Бельгии и Голландии говорил о перспективности внезапного удара в момент перехода от мирного времени к военному, на который наложилась специфика состояния ВВС РККА в конкретном июне 1941 г.
Команда Ровеля. Важнейшую роль в успехе, достигнутом в июне 1941 г., сыграла немецкая воздушная разведка, проводившаяся еще до начала войны. Эти полеты проводились так называемой командой Ровеля (Kommando Rowehl), названной так по имени ее командира – полковника Тео Ровеля. Официально она называлась «разведывательная группа главнокомандования люфтваффе» (Aufklärungsgruppe des Oberbefehlshabers der Luftwaffe, сокращенно Aufkl. St. (F) /Ob. d. L.). Команда Ровеля была создана еще в 1933–1934 гг., когда люфтваффе еще официально не существовало в природе. Первоначально она использовала для разведки гражданские авиалайнеры. Надо сказать, что подопечные Ровеля не были новичками в небе СССР. Группа уже вела разведку в небе Советского Союза в середине 1930-х. Еще с 1934 г. немцы летали над Кронштадтом и фотографировали корабли Балтийского флота. Более того, один из самолетов команды Ровеля был потерян из-за аварии в ходе полета над Крымом. Советское руководство тогда отделывалось вялыми протестами по дипломатическим каналам. Можно даже сказать, что разведывательная деятельность Ровеля не прекращалась за исключением периода с сентября до декабря 1940 г., когда Гитлер запретил все полеты разведчиков над советской территорией. Фюрер считал, что преждевременная интенсификация разведки может спугнуть противника. Поэтому не следует думать, что в 1941 г. советское руководство внезапно впало в идиотизм. Деятельность немецких самолетов-разведчиков просто уже стала привычной.
Разбитые немецким авиаударом на аэродроме Брюстем «Фиаты» CR.42 бельгийских ВВС.
Команда Ровеля возобновила работу над территорией СССР в первые месяцы 1941 г. К тому моменту в ее составе было четыре эскадрильи. Первая летала с аэродрома Краков в Польше, вторая – из района Бухареста в Румынии и третья – с аэродрома Хамина в Финляндии. Вопреки распространенному мнению, группа Ровеля не была поголовно вооружена высотными Ю-86Р. Первые три эскадрильи были вооружены преимущественно Дорнье-215, а также некоторым количеством Ю-88, Хе-111 и даже Ме-110. Высотные Ю-86Р попали в распоряжение команды Ровеля в 1940 г. и к 1941 г. были собраны в 4-й эскадрилье группы (пять Ю-86Р на апрель 1941 г.), известной также как «испытательный центр высотных полетов». Они летали с аэродромов в Бухаресте и Кракове. Всего командой Ровеля было выполнено свыше 500 полетов над территорией СССР.
Характерный профиль полета немецких разведчиков дает один из первых полетов группы Ровеля 6 января 1941 г. Самолет-разведчик пересек границу, углубился на 24 км и далее пролетел 161 км над советской территорией и вернулся обратно. Вглубь территории Советского Союза летали, конечно, только высотные самолеты. При отсутствии у СССР в 1941 г. сплошного поля обзора воздушного пространства радиолокаторами полеты на высотах свыше 10 тыс. метров были относительно безопасными. Но далеко не все полеты разведчиков проходили гладко. 15 апреля Ю-86Р, вылетевший из Кракова для фотографирования в район Житомира, был вынужден снизиться из-за неисправности двигателя. В районе Ровно самолет был сбит советским истребителем из 46-го ИАП. Причем именно сбит, а не потерпел аварию. В упавшем самолете, согласно записи в журнале управления ПВО по учету нарушений границы немецкими самолетами, было обнаружено пять пулевых пробоин.[15] Пилотировал советский самолет флагштурман полка старший лейтенант П. М. Шалунов.[16]
После аварийной посадки пилот Ю-86 унтер-офицер Шнец и наблюдатель унтер-офицер Вальтер были арестованы НКВД. Они успели привести в действие подрывные заряды, уничтожившие камеры и оборудование кабины,[17] но серьезной уликой против них была обнаруженная в самолете топографическая карта приграничных районов СССР. Немцы на допросах утверждали, что всего лишь заблудились в ходе тренировок по слепым полетам. Сбитый Ю-86 нес гражданские опознавательные знаки. Согласно немецкой версии событий, оба были впоследствии освобождены наступающими немецкими частями и вернулись в команду Ровеля.
В общем случае сбить летящий на большой высоте Ю-86Р было непростой задачей. Драматичный случай, завершившийся потерей сразу двух новейших истребителей МиГ-3, произошел в Прибалтике 10 апреля 1941 г. В этот день была предпринята попытка перехвата неопознанного самолета, вторгнувшегося в воздушное пространство СССР на большой высоте. С одного из каунасских аэродромов поднялось звено советских истребителей из 31-го истребительного авиаполка 8-й смешанной авиадивизии. На аэродром в Каунасе вернулся только один из них, пилотировавшийся младшим лейтенантом Акимовым. Летчик Аксютин приземлился на парашюте, а младший лейтенант Евтушенко разбился в катастрофе. Все три МиГа из-за резких маневров на большой высоте и малых скоростях свалились в штопор, из которого благополучно вывел свой самолет только Акимов. Видимо, сказался недостаточный опыт пилотирования новой машины. Погибший летчик Евтушенко на МиГ-3 не летал вовсе, а на МиГ-1 выполнил 13 полетов по кругу, не поднимаясь выше 5 тыс. метров.
