Между номерами семнадцать и восемнадцать находилась вертикальная шахта, и он свернул на ветку, ведущую к ней, осторожно манипулируя тормозом. В этом месте путь пошел на подъем, так что почти не нужно было тормозить.
Он оказался на восьмом уровне. Ему пришло в голову, что то, что он проделал, было фактически переходом с орбиты с меньшим радиусом на орбиту с большим радиусом, правда он набрал скорость, вместо того, чтобы потерять ее. Так ли это? Как минимум, сейчас он весил больше обычного, если полагаться на свои чувства.
Шахта была двустороння: одна сторона для подъема, другая для спуска. Скорее всего кабины были связаны, уравновешивая друг друга, в целях опять же экономии энергии. Он сошел на восьмой уровень и проследовал по коридору к комнате номер 19, правый борт. На табличке было написано: «Брадли Карпентер», как он и ожидал. Никто другой не мог послать Гротона с подобным поручением. Он отодвинул дверь и вошел.
На звук к нему повернулся молодой человек: высокий, каштановые волосы, карие глаза; он был по-мужски красив. Черты лица выдавали в нем острый ум.
— Иво!
— Брад!
Брад вскочил, они обнялись, принялись тузить друг друга, ерошить волосы, буйно радуясь встрече; два подростка, которые по-дружески дурачатся.
Но через минуту оба превратились в молодых взрослых людей.
— Боже, как я рад, что ты приехал, — сказал Брад, подвесил гамак и плюхнулся в него. Он указал на другой гостю. — Ты меня просто в детство вернул.
— Чем я тебе могу помочь? Ты послал шпионить за мной этого кабана… — шутливо пожаловался Иво. Он решил, что лучше оставить серьезный разговор на потом. Он тоже подвесил гамак и принялся в нем качаться.
— А мы тут свиньями торгуем.
Оба рассмеялись.
— Но у меня есть один важный вопрос…
— Попробую отгадать: где находится корма?
Иво кивнул:
— Точно.
— Я тебе удивляюсь, дружище. Неужели ты до сих пор не знаешь, что твоя корма находится за твоим пенисом?
— Мой мозг недостаточно порнографичен для подобных ассоциаций.
— Тогда возьмем твой форштевень. Это же неизбежно[6]!
Иво дружески улыбнулся, понимая, что теперь его очередь отпустить какой-нибудь каламбур. Ну ничего, со временем он войдет в колею.
— Пойдем — должен тебе показать одну мадам[7]. Вначале дело, потом развлечения.
— Мадам? — Иво проследовал за ним в некотором замешательстве.
Брад остановился на секунду перед дверью девушки:
— У нее интеллектуальный коэффициент 145. Я ей сказал, что у меня 160, понял?
— Это что, уровень интеллекта, необходимый для романа?
— Я от нее без ума. А что еще можно ожидать от простого дерьма[8], вроде меня?
Иво пожал плечами:
— Дерьмо на ступнях Господа.
Брад понимающе улыбнулся и позвонил. Тут же дверь скользнула в сторону, приглашая их войти.
В обстановке явно чувствовалось женское присутствие. Гофрированные занавесочки украшали вентиляционные люки, стены были пастельно-розового цвета. Щеточки и кремы выстроились на поверхности стола, за которым висело зеркало, придавая всему несколько напыщенный вид. Здесь, подумал Иво, живет тот, кто хочет чтобы вся станция знала, что среди них есть леди. Либо тот, кто не уверен в себе?
Много ли женщин на станции макроскопа? Каков их статус здесь, оставляя в стороне официальные должности? Отношение Брада к этой женщине было несколько двойственным.
Она появилась из соседней комнаты. Чуть выше среднего роста, тонкие шея, талия, икры; груди и бедра как у статуи. Типичная старлет[9], подумал Иво, удивленный поверхностным выбором Брада.
Она взглянула на Иво, и он отметил, что ее голубые глаза резко контрастируют с ярко-рыжими волосами до плеч.
— Афра, это Иво Арчер, мой старый друг по прошлому проекту.
Иво улыбнулся, чувствуя неловкость, так как сказать ему было нечего. Что это, все для него разыгрывается?
— Иво, это Афра Глинн Саммерфилд.
Она улыбнулась. Казалось, солнце взошло над трясиной: Брад продолжал говорить, но Иво уже ничего не слышал. В один момент, короткий, как вспышка фотоаппарата, ее образ запечатлелся в его памяти.
Афра Глинн Саммерфилд: потрясающее впечатление, потрясающие романы — все не в счет.
На ней было отливающее серебром платье, которое придавало ее виду необъяснимый аромат старины, на ногах — белые туфельки.
Вот строки о ней:
Наступая и отступая, на юг и на север тянутся,
извиваясь, песчаные берега
Точно сотканное из серебра платье девушки облегает
ее упругие ноги.
Афра: прелестные упругие ножки, волосы цвета заката в Джорджии.
Глинн: сотканный из серебра друг его друга.
Саммерфилд: неудержимый полет фантазии.
Афра Глинн Саммерфилд: после этого взгляда и навсегда Иво влюблен в нее.
Раньше он размышлял об увлечениях практично, дисциплинируя свои мысли. Он принимал как должное, что любовь есть нечто недоступное человеку в столь уникальной ситуации. Но жизнь подарила ему эту возможность.
— Эй, ты что, обалдел? Просыпайся, — весело воскликнул Брад. — Первый раз это случается со всеми. Должно быть это ее волосы, цвета полированной меди, так действуют.
Он повернулся к Афре.
— Я лучше заберу его, пока он не придет в себя. В обществе красивых девушек у него язык заплетается. Встретимся через час, хорошо?
Она кивнула и послала ему воздушный поцелуй.
Иво последовал за ним в зал, едва ли понимая, что он делает. Он и вправду был робок с девушками, но на этот раз все было куда сильнее. Никогда прежде он не чувствовал себя таким опустошенным.
— Пойдем. Скоп приведет тебя в порядок.
Через мгновение они каким-то образом были уже на первом уровне. Они натянули скафандры и вошли в кабину, которую Иво принял за шлюз. Это был высокий цилиндр, меньше четырех футов в диаметре, направленный к центру тора, под некоторым углом; закрывала его прозрачная мембрана.
Брад нажал какие-то кнопки, и после того, как воздух был откачан, шлюз заполнил желтоватый туман.
— А сейчас, стань твердо и руки возьми в замок, вот так, — показал Брад. — Проверь, устойчиво ли ты стоишь и выставь локти, но держи их жестко, будто собираешься на них повиснуть. Выдохни наполовину и задержи дыхание. Только не паникуй. Хорошо?
Его голос был искажен герметичным шлемом.
Иво выполнил все, зная, что его друг никогда не дает пустых советов. Брад вытащил прозрачную трубку с фильтром на одном конце и затолкал в нее маленький шарик. Затем прикрутил упругую грушу к концу с фильтром.
— Дай, думаю, постреляю, — объяснил он. — Ты же знаешь, я молод душой.
Он направил трубку вверх и резко нажал грушу.
Иво увидел только смазанный след шарика, когда Брад выстрелил. Затем он очутился в космосе, беспомощно кувыркаясь. Гигантский тор станции нависал над ним, рот без лица, огромные пояса, соединяющие сектора, напоминали трещины на рассохшихся сжатых губах.
Чья-то рука ухватила его за ногу и остановила.
— А ты не слушал, — сказал Брад с укором, его строгое лицо глядело на него через стекло шлема. — Я же тебе говорил, следи за равновесием.
Его голос, казалось, исходил из глубины, так как передавался только посредством физического контакта между ними.
— Да, я не слушал, — виновато согласился Иво. Он осмотрелся и обнаружил, что они летели к центру станции — металлическому шару размером сорок футов, растянутому нейлоновыми канатами, которые были прикреплены к внутренней кромке тора. Иво и Брад все еще легонько вращались, так как часть движения Иво передалась его другу, но в невесомости вращение — просто небольшое неудобство. Иво пришлось балансировать, чтобы держать в поле зрения точку приземления.
— Не говори мне сразу, дай я сам догадаюсь, — сказал Иво, когда понял, что Брад не собирается объяснять. — Ты пробил, — ну этот, пузырь, и атмосферное давление выбросило нас. Так как твой шлюз направлен к центру, то…
— Понемногу способность мыслить возвращается к тебе. На самом деле я устроил небольшое представление, это не совсем по инструкции. Во-первых, расходуется газ, а во-вторых — опасно для новичков. Мы должны были подождать катапульту. Но ее никто никогда не ждет, естественно. К тому же ты ошибся насчет цели. Труба наклонена, чтобы скомпенсировать момент инерции, иначе мы бы промахивались каждый раз из-за вращения станции. Но, в общем, твоя догадка верна.
— А, понятно.
— Сейчас следи за ногами, будем приземляться.
Брад отпустил руку и слегка дернул ногой, как раз достаточно, чтобы убрать остаточное вращение, легонько толкнул Иво вперед, и тот полетел прямо к темной поверхности планетоида.
