А. Мицкевич, кандидат физико-математических наук, научный обозреватель журнала
Азбучные истины – вчерашние безумные идеи
Статья профессора Китайгородского производит странное впечатление. Известный ученый изо всех сил силится доказать одну-единственную азбучную истину: законы природы непогрешимы. Трудно сейчас найти даже среди так называемых «третьесортных» популяризаторов науки таких, которые не знали бы этого еще со школьной скамьи. Но в отличие от профессора эти популяризаторы прекрасно знают, что слова «фундаментальные законы природы» нуждаются в глубоком осмыслении.
Ученым типа профессора Китайгородского не правится почему-то слово «сенсация», особенно когда дело касается новых научных открытий. Нильс Бор, видите ли, из вежливости назвал теорию поля Гейзенберга «недостаточно безумной». А ведь история науки учит, что все поистине великие открытия состоят именно из «безумных» идей, из идей, лежащих далеко в стороне от официальных, проторенных путей.
Средневековая инквизиция, обожествив учение Аристотеля и геоцентрическую систему вселенной, задержала развитие науки на триста лет. И понадобились «безумные идеи» Коперника, Джордано Бруно и Галилея, чтобы проломить ту «плотину», за которую ратует А. Китайгородский. Специальная теория относительности Эйнштейна – это сгусток «безумных» идей. Лоренц, который впервые ввел в электродинамику свои знаменитые преобразования, отдал должное Эйнштейну именно за нелепое с точки зрения классической физики утверждение: скорость света не зависит от скорости источника или наблюдателя.
Сергей Иванович Вавилов потратил немало труда, чтобы ниспровергнуть закон, гласивший: коэффициент поглощения света веществом не зависит от интенсивности света. В те годы закон Бугера считался «незыблемым», «фундаментальным». Вавилову не довелось дожить до появления лазеров, подтвердивших его взгляды. Но, поставив эту проблему, он оказался прав, хотя и в его время находились скептики, в меру своего природного остроумия хихикавшие над опытами ученого.
«Безумная» идея – это прежде всего переосмысление известных фактов. Считается: «Факты говорят сами за себя». Ничего подобного. О фактах говорят люди, думающие люди, труд которых заключается в том, чтобы снова и снова переосмыслить то, что кажется хорошо известным. Миллионы лет считалось фактом: Солнце восходит на востоке, делает пол-оборота вокруг Земли и заходит на западе. Факт до неприличия тривиальный. И понадобились «безумцы», вывернувшие все эти представления наизнанку.
Профессор Китайгородский неоднократно противоречит самому себе. Отвергая «безумные» идеи, он пишет:
«Уравнение Шредингера – основное уравнение квантовой механики – позволяет безупречно предсказать явления, протекающие в мире электронов. С помощью этого уравнения можно с поразительной точностью предсказать расположение в спектре поглощения, объяснить сверхпроводимость, найти законы, по которым нейтроны движутся в кристалле».
Здесь, по крайней мере, две неточности. Во-первых, уравнение Шредингера не позволяет предсказать безупречно явления, протекающие в мире электронов. Это линейное уравнение, и такие ученые, как Паули, Дирак, Ландау, немало потрудились, чтобы ввести в уравнение нелинейные члены, способные приблизить теоретические результаты к наблюдаемым на опыте. Скажем, уравнение Шредингера ни в какой степени не освобождает квантовую механику от «сумасшедших» бесконечностей, которые возникают при решении уравнения «в лоб», для точечного электрона. Во-вторых, и это самое существенное, Шредингер ниоткуда не вывел свое уравнение. На основе идей де Бройля (кстати, тоже достаточно «безумных») он просто написал волновое уравнение по аналогии с классическим уравнением распространения волн и, как он сам как-то заявил, «не ожидал из этого ничего путного».
А вот как пишет об уравнении Шредингера американский теоретик Фейнман (его имя хорошо известно в нашей стране по его блестящим лекциям по физике):
«Откуда это (то есть уравнение Шредингера) получается? Это невозможно вывести из чего-либо нам уже известного. Это рождено в голове Шредингера, это выдумано им в битве за понимание экспериментальных наблюдений реального мира»
(Фейнман, т. 9, стр. 95).
Трудно себе лучше сформулировать процесс рождения «глупых идей»!
А. Китайгородский трижды повторил фразу известного чеховского «ученого соседа»:
«Не может быть потому, что этого не может быть никогда».
Я думаю, что такое пристрастие к этой глубокомысленной формуле не случайно. Автор чувствует слабость своей аргументации, сводящейся к трем положениям:
1. Безумные идеи – глупые идеи.
2. Наука развивается по цепочке формальной логики.
3. Законы природы незыблемы.
Первые два положения просто неверны. Третье свидетельствует о том, что автор статьи никогда не предложит ничего нового в науке, он никогда не продвинется к пониманию фундаментальных законов природы ближе, чем это можно сделать, читая курс классической физики или химии.
Что касается его интерпретации слова «сенсация», то он просто в плену тех газетчиков и журналистов, которые любят писать о скандальных историях, называя их «сенсациями».
В словаре иностранных слов есть точное определение, что такое «сенсация»: а) Сильное впечатление, произведенное на общество каким-либо событием, известием; б) Событие, сообщение, вызывающее шум, возбуждение, широкий интерес; в) Шумиха; в капиталистических странах буржуазная печать намеренно возбуждает сенсацию как средство увеличения тиража газет и журналов…
Как видно, А. Китайгородский понимает «сенсацию» в последнем смысле, совершенно не свойственном советской печати вообще и научно-популярной в частности.
