Иэн Сэнсом - Бумага. О самом хрупком и вечном материале

У меня, увы, с наглядной формой разграничения не сложилось.

Я писал свою книгу на ноутбуке и на настольном компьютере. Я читал много книг — бумажных, на “киндле”, в библиотеке “Гугла”. Я читал уйму статей — в интернете, в академических и популярных журналах. Ксерокопировал тексты и картинки, что-то печатал на принтере. Делал пометки на полях, писал от руки в блокнотах и на линованной бумаге формата А4. Систематизировал записи по папкам и распихивал их по папкам без всякой системы. Набирал на клавиатуре предложения, абзацы, главы. Распечатывал эти главы, правил их текст карандашом, потом вносил исправления в компьютер и снова отправлял на принтер уже правленый вариант. А потом все повторял еще раз. И еще. И еще. Наконец я отослал окончательную версию “документа” редактору, и тот предложил свою правку. Часть его правки я отверг, но бóльшую часть принял. То есть пришлось снова распечатать весь текст, пройтись по нему карандашом, внести правку и только после этого отослать редактору. Но это еще не все. Впереди были корректура и новая правка. Затем верстка. Только я настроился, что это будет продолжаться целую вечность, как тут все чудом закончилось.

Если в целом, то на книгу я извел двадцать пачек белой писчей бумаги плотностью 80 г/м2, пятнадцать блоков линованной бумаги А4, четыре молескиновских блокнота карманного формата, шесть пачек линованных картотечных карточек формата А5, пятьдесят зеленых картонных папок и три толстых блока цветных самоклеящихся листочков для записей. Многие авторы на моем месте наверняка обошлись бы меньшим.

Изготовление бумаги в древней Японии

1. Обдирание лыка

2. Вымачивание лыка в воде

3. Разделение сырья на волокна

4. Погружение сита в ванну с бумажной массой

5. Сушка и разглаживание готовых листов

Представьте, что вы живете в Японии две тысячи лет назад. Вы посадили у дома несколько тутовых деревьев. Они выросли. Вы отламываете у них несколько веток и обдаете их кипятком, чтобы легче было ободрать лыко. Надрав лыка, высушиваете его, потом вымачиваете, мнете-трете, кладете пожариться на солнце. И видите, что вы на правильном пути — лыко делается светлее и мягче, начинает разделяться на волокна. Чтобы оно стало еще мягче, вы кипятите его и снова раскладываете на солнце. Потом долго и упорно молотите по нему деревянной колотушкой и, вдоволь намолотившись, кидаете в кадку с водой. Содержимое кадки тщательно перемешиваете, достаете и снова отбиваете колотушкой. Повторяете эту процедуру несколько раз и получаете в результате серую кашеобразную массу. Берете деревянную раму, на которую натянута мелкая сетка наподобие сита, погружаете эту конструкцию в кадку, зачерпываете из нее серую массу и, дав стечь лишней воде, трясете и покачиваете свое сито до тех пор, пока в нем не останется довольно плотная и тонкая, однородная на вид лепешка из вымоченных древесных волокон. Эту лепешку вы извлекаете их сита и выкладываете просушиться на деревянную доску. Когда лепешка подсохнет, вооружаетесь подходящим для ваших целей камнем и начинаете разравнивать и разглаживать ее — просто так или с добавлением какого-нибудь животного жира. Добившись желаемой гладкости и белизны, вы подравниваете края и с гордостью взираете на плод своих трудов. Вас можно поздравить: вы своими руками изготовили лист бумаги.

За прошедшие два тысячелетия технология изготовления бумаги в основе своей осталась той же, да и завтрашний день, скорее всего, не сулит в этом смысле принципиальных новшеств. Для наглядности можно сравнить описанный выше древнеяпонский метод с записью в дневнике Джона Ивлина за 24 августа 1678 года, в которой он рассказывает о посещении английской бумажной мастерской:

“Навестив милорда Сент-Олбанса в его старом большом доме в Байфлите, я отправился осмотреть расположенную по соседству мастерскую, где делают грубую белую бумагу. На писчую бумагу там идет льняное тряпье, а на оберточную — то, что из шерсти. Лоскуты сваливают в корыта и толкут пестами и молотами, как в пороховых мастерских; получив кашицу, ее льют в сосуд с водой, в каковой затем опускают раму с сеткой из проволоки не толще волоса, натянутой весьма часто, как зубья у ткацкого бёрдо. На сетке этой извлекают из сосуда тряпичную кашицу, позволяют стечь излишней жидкости, и с изрядной ловкостью, словно стряпуха блин, переворачивают содержимое на гладкую доску, подложив снизу и сверху по куску бумазеи, поверх накладывают тяжелый груз, и бумазея вбирает в себя влагу. Полученный лоскут вешают сушиться на веревку, как прачки сушат выстиранное белье, и когда он просохнет, погружают его в воду с квасцами, а после — разглаживают и обрезают по размеру. К воде, в которой вымачивают тряпье, добавляют немного камеди. Видные на просвет знаки делают на бумаге посредством подложенной проволоки”.

Какие-то детали разнятся, но сущность процесса, как видите, неизменна (точно так же, как неизменной оставалась привычка Джона Ивлина вести дневник — он начал делать записи в возрасте одиннадцати лет и продолжал на протяжении семи с лишним десятилетий: во время учебы в Оксфорде, в путешествии по континентальной Европе, в годы Английской революции, Протектората и Реставрации, работая над сочинениями и трактатами, коих оставил после себя несколько десятков).

При промышленном изготовлении бумаги все те манипуляции, что в старину производились вручную, выполняют механизмы. Автоматические дробилки и мешалки измельчают древесную массу и перемешивают волокна с водой, специальные распрыскиватели под давлением распределяют бумажную массу по сетчатой ленте-конвейеру, высушивают бумажное полотно с помощью вакуумных камер, отжимных валов и прессов, другие валы разглаживают готовую бумагу и придают ей товарный вид. Однако при промышленном производстве процесс складывается из того же базового набора операций, что и при ручном: приготовления бумажной массы, формования бумажного полотна, его сушки и окончательной обработки.

Основные операции при выделке бумаги остаются теми же, что и в старину

Расскажем вкратце о том, как выглядит последовательность производственных операций на большинстве современных целлюлозно-бумажных комбинатов. Древесная масса загружается в гидроразбиватель, где смешивается с водой и превращается в водную суспензию — кашицу, напоминающую консистенцией жидкую овсянку. Эту “овсянку” подвергают фибриллированию, при котором дополнительно раздавливаются и расщепляются составляющие ее волокна, затем дополнительно разбавляют водой, очищают от посторонних включений и подмешивают к ней различные добавки. Только после этого бумажная масса поступает в собственно бумагоделательную машину. Большинство нынешних бумагоделательных машин невероятно огромны, представляют собой механизированную линию в несколько сотен метров длиной и ценой в несколько миллионов, которая работает двадцать четыре часа в сутки и за год выдает сотни тысяч тонн бумаги. Бумажная масса, цветом и плотностью теперь похожая на молоко или на воду с мелом, попадает в напорный ящик, где под давлением наносится — “напускается” — на сетчатую замкнутую ленту, движущуюся наподобие конвейера. По мере движения ленты вода стекает сквозь ячейки и на сетке остается рыхлое полотно из волокон — то есть все происходит в принципе так же, как в древней Японии, только с большим размахом и гораздо стремительней. Бумажное полотно прессуется несколькими наборами валов, которые отжимают из него воду; потом оно последовательно проходит под ровнительным валиком, формирующим лицевую сторону будущего бумажного листа; между полыми, нагреваемыми изнутри паром сушильными цилиндрами; через клеильный пресс, где для повышения водостойкости на поверхность бумажного полотна наносится крахмал; и, наконец, оно попадает в каландр и там, пройдя между несколькими массивными стальными валиками, становится ровным и гладким. Готовую бумажную ленту скатывают в громадные рулоны, их потом разрезают на листы или на рулоны поменьше, упаковывают и в таком виде поставляют на продажу и производителям канцелярских товаров, у которых вы и купите в итоге писчую бумагу для того, чтобы распечатывать на ней важные имейлы и сведения о предстоящем авиаперелете.