Далее. Догмат о непорочном зачатии, принятый от начала и признаваемый поныне всеми христианскими конфессиями: Мария, Мать Иисуса – ДЕВА («до рождения Христа Дева, в рождении Христа Дева, по рождении Христа Дева»), то есть Она – единственная, кто имел отношение к Его рождеству по плоти. И Она могла быть какой угодно национальности, но только не еврейской, как это очевидно из вышесказанного. Следовательно, Иисус Христос – не еврей.
Для человека, жившего во времена действия закона о насильственном переселении, все это было настолько очевидно, что не нуждалось даже и в подробном расписывании. Достаточно было указать на три вышеназванных факта в их совокупности – и ересь евионитов оказывалась полностью опровергнутой!
Возникает один вопрос. Известно, что в Евангелиях имеются позднейшие вставки евионитского толка. Фрагменты текста, написанные не св. евангелистами, но добавленные, спустя десятилетия, переписчиками-евионитами. Коннер именует их «врезки». Нередко можно видеть «невооруженным глазом», что такие фрагменты не согласуются с окружающим текстом. Вот один пример врезки. Апостол Петр, якобы, говорит, что Христос «от плода чресл Давида» (Деян 2:30). Но далее читаем, апостол приводит слова Давида: «сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе не положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Деян 2:34–35). Так вот, именно эти слова приводит Сам Иисус в качестве доказательства, что Он НЕ происходит от плода чресл Давида (Марк 12:35–40)! И ученик Христа не мог не знать этого. Очевидно, что стих 30 второй главы Деяний содержит врезку. Немногого стоят, следовательно, и прочие якобы новозаветные тексты, муссирующие тему «сына Давидова».
О том, что Сам Христос недвусмысленно пресек попытку представить Его неким «сыном Давидовым», мы скажем еще подробнее. А пока вопрос вот в чем. Если уж ставленники евионитов получили однажды возможность «дополнить» первоначальный текст, почему бы им тогда было не произвести и подчистку тоже? То есть: они могли бы, переписывая, опустить это совокупное упоминание Трех Обстоятельств, которое полностью и всецело опровергает всю ересь их. Почему же они не сделали этого?
Ответ прост. Ко времени, когда евиониты сумели сделать свои приписки, уже сама Иудея, как царство, перестала существовать. Евреи подняли мятеж против римлян и кесарь Тит Милосердный, сын Веспасиана, разбил их воинство. Это поражение было окончательным: в 70 году по Р.Х. Иудея утратила статус государства и для евреев началась эпоха рассеяния. То есть, переселять цельноеврейские семьи сделалось уже некуда. Закон Маккавея превратился из довлеющей реальности в достояние архивов, и вскоре о нем забыли.
Поэтому, когда евиониты вносили искажения в Евангелия в свою пользу, они производили торопливые врезки, но не подчистку совокупной констатации Трех Обстоятельств: еретики уже не имели представления о том, сколь решительно одна только констатация эта опровергает ересь. И данный факт, кстати, еще раз обличает евионитские фрагменты как, именно, позднейшие наслоения. Ведь основной текст писался, когда закон Маккавея помнили, а они – когда он уж был забыт.
Есть и еще вопрос. Почему сам Коннер не привлекает внимания читателя к тому, чего ради святые Евангелисты с такой настойчивостью констатируют совокупность Трех Обстоятельств? Ведь именно в этом заключается радикальное, окончательное доказательство истины, которую американский исследователь вынес в заглавие своей книги.
Возможно, это потому, что Коннер в гораздо большей степени политолог, нежели богослов. Если вообще богослов. И книгу свою «Христос не был евреем» он адресует не одним только христианам, но вообще всему человечеству, что специально подчеркивает.
Реакция христианина на предъявление аргумента Трех Обстоятельств очевидна. Именно для христиан, как раз, и писали Евангелисты. Кто исповедует апостольское учение, тот есть исповедник и, в частности, догмата о непорочном зачатии. Сопоставив же сей догмат с фактами, которые приводят евангелисты, он сразу и естественным образом становится исповедником нееврейства Христа. Ведь в свете Трех Обстоятельств – нееврейство Христа непреложно следует из догмата о непорочном Его зачатии.
Однако Коннер желает, чтоб истину, которую он вынес в название своей книги, имели в качестве твердого убеждения не только лишь христиане. Христос, утверждает Коннер, есть достояние не одной только[3] церкви. Галилеянин является Спасителем человеческого рода в целом и, следовательно, все человечество имеет право ведать о Нем всю истину.
Нехристианин может не знать о догмате непорочного зачатия. Или он может знать, но сомневаться в истинности его. Для Коннера же наиболее ценными являются доказательства, которые могут быть восприняты максимально широким кругом – всеми людьми, независимо от их вероисповедания.
Что же, мысль Коннера о всечеловеческом значении Христа, несомненно, заслуживает внимания. Дай Бог, чтобы ограничения по форме не мешали союзу всех светлых душ, которые способны понимать суть учения Иисуса и совершать Его Дело. Но все-таки представляется значимым и тот факт, что именно на основе христианской ортодоксальной догматики оказывается возможно дать окончательное опровержение евионитской лжи. Опровержение, сопоставимое по точности доказательства с геометрической теоремой.
Итак, Джекоб Коннер не занимался выяснением причины настойчивого констатирования евангелистами совокупности Трех Обстоятельств. Однако и он считает, что Христос не был евреем не с вероятностью, например, 90 или 99 %, но полностью, на все 100 % убежден в истинности факта, вынесенного им в заглавие книги. На чем основывается его уверенность?
Решающим аргументом Коннер считает апостольское свидетельство. Ведь ересь евионитов получила анафему от самих апостолов. От личных учеников Христа. От людей, которые три года видели Христа воплоти при Его земной жизни. Чего же более?
Джекоб Коннер подчеркивает: «Апостольский Собор, состоявшийся в Иерусалиме в 49 году по Р.Х., официально констатировал полную независимость христианства от иудаизма. Но через двадцать лет после того, как Петр, Павел и большинство ранних учеников приняли мученическую смерть, – евиониты, бывшие в дружеских отношениях с евреями-талмудистами, сумели встроить в некоторые списки Евангелий врезки иудаистского толка». Это, как и вообще любое наведение мостков от христианства к иудаизму, – констатирует Коннер, – со времени Собора 49 года «представляет не что иное, как нарушение силы Апостольского решения». К этой констатации американский исследователь возвращается на страницах книги неоднократно.
Что же, в акцентировании этого доказательства есть резон. Оно понятно всем людям, независимо от их вероисповедания.
Такое доказательство исключает сомнения христианина. Ведь не по человеческому разумению кого-либо, но соответственно соборному апостольскому свидетельству утверждается, что ни Иисус, ни Его учение не имеют иудейских корней. Апостольское свидетельство свято, ибо в Иерусалиме на Апостолов снизошел Дух Святой (этому событию посвящен один из Великих Двунадесятых Праздников православной церкви). С тех пор апостолы пребывали в Духе и говорили не от себя, но исповедовали откровение, которое им дал Бог Всевышний.
Но и длянехристианина очевидна доказательная сила аргумента, приводимого Коннером. Ведь, каким образом обыкновенный, мирской суд устанавливает истинность или ложность какого-либо суждения о человеке? Если свидетели, знавшие этого человека годы, единодушно все утверждают, что человек этот был таким-то, а таким-то вот не был, – суд полагает это свидетельство достоверным.
Итак, в 49 году по Р.Х. апостолы противостали ереси евионитов авторитетом своего собора и остановили распространение ее. Слово живых свидетелей весомо было для всех, еретики же могли противопоставить ему только два аргумента. Конечно, если подобное вообще может быть названо аргументами.
Евиониты могли указывать, что над крестом Иисуса сделана была надпись: «Царь Иудейский». Умалчивая, однако, что никогда Иисус не претендовал на такое звание. Что сами же иудеи так оболгали Его пред судом Пилата, желая подвести под распятие. Римского прокуратора раввины просто «загнали в угол», выкрикивая, что будто бы Иисус посягает на трон Давидов, то есть на толику власти римского кесаря. Или, по крайней мере, Он может претендовать на трон и, следовательно, опасен. То был единственный способ вырвать у Пилата санкцию на убийство: Представить, что Иисус есть, будто бы, иудей царской крови, а значит – политическая фигура, которая, при Его-то известности, непременно будет использована евреями для поднятия мятежа против Рима. «Пилат искал отпустить Его, иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин 19:12). Фактически, раввины говорили Пилату: если не согласишься на распятие Его, мы устроим, чтобы распят был ты сам. Пилат сдался. В упрек иудеям и в качестве самооправдания он приказал начертать на кресте Христа «Царь Иудейский». Во времена апостолов это все было еще очень живо в человеческой памяти. Грязная игра раввинов не была очевидна лишь вовсе простакам, и очень мало кто мог всерьез воспринимать эту надпись.
