Вид «присутствует» в каждой составляющей его отдельной особи специфической генетической видовой программой, в которой содержатся априори и прижизненно разворачиваются поведенческие паттерны. Прижизненное разворачивание видовой программы, индивидуализированной предшествующими поколенными мутациями, постоянно корректируется и варьируется как средовыми факторами, так и влиянием элементарного видового сообщества – популяции. Это всё и образует пластичность физиолого-генетического фактора.
Врожденное и благоприобретенное постоянно равновесны, пропорция их соотношения вряд ли может быть определена численно однозначно для всех видов живого. Не думаю даже, что правы те, кто уверяют о прогрессирующем снижении удельного веса врожденного в пользу благоприобретаемого у высших животных видов и особенно у человека. Передаваемых этограмм у высших животных и человека больше на порядки, и все они передаются, похоже, в какой-то мере и органически. Возможно, эта передача идет в виде крайне абстрактных схем (побуждений, настроек, характерных устремлений), и для их полного и точного воспроизведения требуется помощь расшифровки ближайшего видового окружения (популяции), которое постоянно присутствует, образуя социальную среду воспроизведения, актуализации и наладки этограмм. Полагаю, примерно это имел в виду Уилсон, говоря о культургенах. Наша человеческая культура и является эволюционным приобретением для передачи невероятно большого количества информации генно-культурным путем. И когда мы имеем дело с очевидными данными о расовой либо этнической подоплеке повышенного уровня агрессивности-насилия, речь и должна идти о генной передачи вкупе с очень сильным этнокультурным закреплением. Соответственно, умиротворению и позитивизации подлежит культурная составляющая.
Итак, мы видим, что физиолого-генетический фактор, индивидуальный по своей сути, органично «замкнут» на видовой среде (характерного общения, состязательности-сотрудничества). Это свидетельствует о социальном факторе детерминации «агрессии-насилия». Самоорганизация большинства сообществ живых существ зависит от многих факторов: характера добывающей активности данного вида, степени обеспеченности жизнеподдерживающими ресурсами и межвидовой конкуренцией. Более жесткие условия окружения порождают конфликтные иерархии, высокий уровень агрессии, мягкие, благоприятные условия – кооперативные иерархии и неагонистические формы состязательности. Чем сложнее имеющиеся формы социальности, т. е. у ментально и поведенчески высокоорганизованных животных видов и человека, тем неоднозначнее отношения «господства-подчинения», изощреннее арсенал агрессии и насилия.
Сама социальность, таким образом, сопряжена с когнитивным фактором. Рост памяти, развитие аналитических способностей, воображения и предвидения приводят к появлению сложной, пластичной психики, которая уже по-иному расставляет акценты внутри паттернов агрессивности-кооперации, насилия-аффилиации. С развитием когнитивной обеспеченности уровень насилия, посредством формирования механизмов примирения и ритуализации, уменьшается внутри кровнородственных сообществ, однако возрастает по отношению к другим сообществам своего вида.
Следующее методологическое предписание необходимо для избавления от часто встречающейся «дурной» абстрактности и организации конкретного адресования исследования. Почему-то во многих трудах их авторы не дают себе труда изначально внятно сказать, о каких и кому присущих формах агрессии-насилия идет речь. Это становится отчасти ясным лишь по мере освоения большей части материала. Таким образом, вне зависимости от степени универсалистских притязаний исследователя, ему следует четко осознавать качественную специфику доменов агрессии-насилия, идентифицируя в одном из них свой особый предмет рассмотрения.
Домены могут быть вычленены исходя из разных детерминационых форматов, в которых существует та или иная разновидность «агрессии-насилия». Из предыдущих категориальных форм (физиолого-генетический, социальный и когнитивный факторы), описывающих взаимообусловленные стороны активности живого, очевидно, что живые существа качественно отличны друг от друга уровнем сложности своей физиологической организации, степенью генетической программируемости своего поведения, уровнем социальной организации, вариативности своего поведения, когнитивными способностями. Вполне понятно, что характер, интенсивность, механизмы и формы агрессии-насилия также будут различными.
Итак, по критериям качественных различий в физиологии, уровню социальной организации и когнитивных способностей отчетливо выделимы четыре домена агрессии-насилия.
Первый – это всё живое до теплокровных: рыбы, членистоногие, земноводные, пресмыкающиеся и т. п., т. е. живые организмы, совершающие видимые перемещения, уже имеющие относительно сложное поведение и живущие сообществами. Эти существа, однако, серьезно зависят от климатических и температурных параметров окружающей среды. Существенные объединяющие их признаки: большая степень генетической программируемости поведения, слабая когнитивная обеспеченность (ригидность поведения), жестко-однозначные, неперсонализованные социальные структуры. Соответственно, агрессия-насилие здесь инструментальны, анонимны, в большей части регулируемы врожденными механизмами.
Второй домен – теплокровные: млекопитающие до высших (интеллектуальных) видов и гоминидов, а также птицы. Качественная особенность этих живых существ – появление относительной автономии от окружающей среды благодаря новым системам обогрева и охлаждения организма (теплая кровь, потоотделение, защитные волосяной и меховое покрытие и пр.). Здесь мы уже имеем дело с вариативным поведением, характерной индивидуализированностью, гибкими иерархиями. Агрессия-насилие здесь, соответственно, приобретают те же черты вариативности, индивидуализированности и гибкости.
Третий домен – высшие по интеллекту животные и гоминиды (предковые формы человека), человек до перехода к городской цивилизации. Новые качественные черты: ускоренная церебрализация, появление «истинной» социальности и возникновение на ее основе генезисных форм культуры (этические, эстетические, гносеологические феномены). Похоже, основой всё же явилась «истинная» социальность или сообщество, основанное на пожизненных и глубоко эмпатических связях между кровными родственниками, особенно матерью и ребенком.
Наконец, начиная с перехода древних людей к городской жизни, государству, возникает четвертый, качественно своеобразный домен, формат существования агрессии-насилия. Правда, здесь срабатывают лишь второй и третий факторы детерминации (социальный и когнитивный), физиологически люди всё же не меняются. Это домен истории, появляющийся вместе с новыми формами когнитивности: персонализацией, конструирующим религиозно-философским воображением, породившим идею трансцендентного – в формах великих религий, этических и философских теорий – в «осевое время», время открытия и порождения того, что мы называем «историей».17 О закономерностях трансформаций агрессии-насилия в этом домене мы ведем речь в третьем очерке.
Следующая категориальная форма, которая призвана далее конкретизировать исследование, – субъекты агрессии-насилия. Надо отметить существенную особенность этой формы активности живого – ее принципиально межсубъектный характер. Даже если она бывает направлена по видимости на неодушевленные предметы: Герострат, поджигающий храм или же нацисты, сжигающие книги, – речь идет об агрессии против неких субъектов, людей, разделяющих в данных примерах некоторые воззрения и ценности, символами которых являлись вышеупомянутые книги и храм.
Каждый из обозначенных доменов живого имеет свои специфические субъекты, вместе с тем, в связи с имеющимся неким фундаментальным подобием живых форм, можно говорить и о некоторых общих формах субъектности.
Индивид как носитель агрессии-насилия имеет три архетипических варианта: самец (мужчина), самка (женщина) и детеныш (ребенок). Собственно, в мире живого у большинства видов доминирование, размеры, мощь, агрессивность и насилие присущи прежде всего самцам. Хотя, как известно, есть и исключения. Агрессивность самок носит менее ярко выраженный характер и направлена в основном на соперниц в борьбе за внимание доминантных самцов. Правда, имеется одно существенное исключение – защита детенышей, которая по своей природе, похоже, агрессией-то как раз и не является. Формирующееся поведение детенышей включает в себя и фрустрации, связанные с временной физической слабостью, и игровые тренажи, и научение агрессии у старших особей.
