Виталий Белявский - Тайны Вавилона

Когда знакомишься с биографией раба Набу-утирри, за его спиной незримо встает облик бальзаковского Гобсека с такой же, как у того, беспощадностью к должникам и лютой ненавистью к бездельникам-господам, причинившим немало горя ему и его жене Мизатум, пока они не попали к семье Эгиби. Объектом этой ненависти стал Набу-эреш, бывший господин Мизатум. Набу-утирри охотился за ним целых 15 лет, с 545 по 530 г., и наконец отомстил ему за жену с чисто вавилонским и, добавлю от себя, гобсековским изяществом. Воспользовавшись денежными затруднениями Набу-эреша, вавилонский Гобсек любезно предоставил ему заем под залог земли. Набу-эреш не смог расплатиться и потерял землю. Но Набу-утирри не удовлетворился этим: надо было пустить Набу-эреша по миру, заставить его самого хлебнуть рабской доли вавилонского нищего. Узнав, что Набу-эреш, пытаясь стать на ноги, затеял ростовщическую операцию и взял в залог землю одной вавилонянки, Набу-утирри перехватил залог и передал его своему господину Итти-Мардук-балату, который не без удовольствия наблюдал, как его раб добивает гражданина. Набу-эреш был разорен до нитки18. Так мстили во времена Вавилонского столпотворения!

Поведение Итти-Мардук-балату объяснялось не только тем, что земли, отнятые у Набу-эреша, достались ему: Набу-утирри скончался в 530 г., и его имущество перешло к господину. Здесь был замешан и личный интерес. Рабыня Мизатум, жена Набу-утирри, была любовницей своего господина Итти-Мардук-балату, и ей, уже вдове, пришлось стать действующим лицом в скандальной истории, разыгравшейся в семье Эгибй. Эта история весьма напоминает один из сюжетных ходов драмы А. Н. Островского «Гроза», а именно: упорное нежелание купца Дикого выделить наследство своему племяннику Борису Григорьевичу.

Как уже говорилось, в 543 г. умер Набу-аххе-иддин, глава семьи Эгиби. Его место занял Итти-Мардук-балату как старший сын. Иддин-Набу и Нергал-этир, младшие сыновья-наследники, оказались в полной зависимости от его милостей, которые отнюдь не были щедрыми. На законные требования братьев разделить наследство Итти-Мардук-балату реагировал точно так же, как самодур Дикой на подобные претензии своего племянника. Только его братья не были такими безвольными и безропотными, как Борис Григорьевич. Убедившись в том, что по-хорошему им ничего не получить от старшего брата, Иддин-Набу и Нергал-этир проделали над ним ряд злых шуток, заставивших хохотать весь Вавилон.

Однажды, в 535 г., Иддин-Набу, сговорившись с Нергал-этиром, сделал без ведома Итти-Мардук-балату крупный заем у персидского царевича «Камбиза, отдав ему в залог городской дом. Свидетелями сделки были соседи, прекрасно знавшие отношения между братьями Эгиби. Кудашу, мать братьев, юридическая собственница заложенного дома, дала согласие на залог, отлично понимая, как отнесется к этому старший сын. В курсе дела был и Габби-илани-шарру-уцур, дворецкий царевича Камбиза, оформлявший заем. Все участники сделки были не прочь напакостить вавилонскому Дикому и, затаив дыхание, ждали дальнейшего развития событий, тем более что юридически сделка была безупречной. Итти-Мардук-балату, к их вящему удовольствию, остался в дураках: с таким кредитором, как. царевич Камбиз, он не посмел скандалить. Ему пришлось заплатить долг брата и выкупить дом.

В 527 г. Иддин-Набу осуществил новую проделку. Воспользовавшись отлучкой Итти-Мардук-балату, он выкрал его пассию Мизатум, вдову раба Набу-утирри, и продал ее в отдаленном городе Описе. При этом Иддин-Набу выдал себя за Итти-Мардук-балату, так как все документы Мизатум были составлены на имя последнего. Обман, естественно, скоро раскрылся. Итти-Мардук-балату рвал и метал от ярости, а весь Вавилон смеялся над ним. Рабыню он вернул, но ему снова пришлось платить за брата, у которого не было собственных денег.

Что касается Мизатум, то она, окруженная вниманием господина и его сыновей, дожила до глубокой старости. В 508 г. при разделе имущества семьи Эгиби она вошла в долю Мардук-нацир-апли, старшего сына Итти-Мардук-балату. Вавилонский же Дикой выдержал характер и, несмотря на проделки братьев, не разделил с ними наследства. Они добились от него только выделения содержания и личной рабской прислуги.

В конце 522 г. Итти-Мардук-балату и Иддин-Набу погибли во время разгрома персами восстания в Вавилоне. Права Иддин-Набу на наследство перешли к его младшему брату Нергал-этиру, который в 519 г. заставил племянников, сыновей Итти-Мардук-балату, отдать причитавшуюся ему половину наследства (за себя и за Иддин-Набу). При этом разделу подверглось фамильное имение семьи Эгиби на Новом канале близ Вавилона.

Раздел наследства, однако, не принес радости Нергал-этиру. Его жизнь была вконец испорчена многолетней борьбой за наследство. Получив наследство, он женился на своей двоюродной сестре Сукайити, дочери Итти-Набу-балату, потомка Эгиби, но у них родились только дочери. В полном отчаянии Нергал-этир в короткий срок промотал все имущество и залез в долги. В 512 г. он умер, оставив вдову и дочерей. Сукайити, будучи не в состоянии уплатить долги мужа, обратилась за помощью к его старшему племяннику Мардук-нацир-апли, главе дома Эгиби. Последний выменял у нее половину фамильного имения на Новом канале, полученную Нергал-этиром в 519 г., на небольшое именьице в отдаленном Дильбате и в качестве компенсации заплатил долги покойного дяди19.

С именем Мардук-нацир-апли связана еще одна история, типичная для вавилонских нравов, — история вавилонского отца Горио, которого звали Каль-бой, сыном Циллы, потомка Набайи. Он долгое время был агентом Итти-Мардук-балату и, занимаясь разного рода спекуляцией, сколотил довольно приличное состояние. После гибели Итти-Мардук-балату его старший сын Мардук-нацир-апли в 521 г. женился на Амти-Бабе, дочери Кальбы. Старый Кальба вне себя от радости большую часть своего с трудом нажитого состояния отдал в приданое дочери, чтобы той не стыдно было войти хозяйкой в богатый дом Эгиби. При этом Кальба обездолил своего сына, т. е обрек себя после смерти на участь блуждающего духа-«этемму». Но зятю и дочери этого казалось мало. Мардук-нацир-апли и его брат Набу-аххе-буллит без зазрения совести обирали Кальбу. Они ссужали ему деньги и вынуждали продавать остатки земли, рабов и другого имущества. Оба отлично знали, что вырученные таким путем деньги Кальба тратит на свою ненаглядную дочь. Амти-Баба ходила в драгоценностях, а ее отец, вконец обобранный, в 509 г. умер нищим, как и бальзаковский отец Горио.

Если Амти-Баба была плохой дочерью — конечно, с нашей точки зрения, а не. вавилонян, — то это не мешало ей быть прекрасной женой. Ее брак с Мардук-нацир-апли был заключен по любви, и они жили душа в душу. В 506 г. Мардук-нацир-апли оказался в тяжелом положении. Тогда Амти-Баба, не задумываясь, отдала ему свое приданое — золото, деньги, браслеты и даже продала своих личных слуг. Муж в качестве компенсации перевел на ее имя одно из своих имений и девять рабов — своего управляющего раба Даян-бэл-уцура с его семьей. Правда, эта компенсация была меньше стоимости приданого. Тем не менее Амти-Баба, видя, что положение мужа остается тяжелым, пошла на новую жертву: она продала Даян-бэл-уцура и его семейство за 24 мины (12,1 кг) серебра. Но как раз в это время Мардук-нацир-апли сумел получить кредит в 45 мин (24,6 кг) серебра, и Амтй-Баба успела расторгнуть невыгодную для нее продажу рабов. Даян-бэл-уцур так и остался управлять имениями семьи Эгиби в районе Шахрина20.

Перед нами прошла целая галерея вавилонян и их рабов, людей эпохи столпотворения. Эти образы — не плод литературного творчества, не обобщающие типы эпохи, в которых умышленно сконцентрированы ее характерные черты. Это реальные люди, дела и помыслы которых зафиксированы ими самими в деловых документах. При этом они меньше всего думали о том, чтобы оставить грядущим поколениям свои портреты и вывернуть себя наизнанку перед потомками. И тем не менее они это сделали. Людей судят не по их словам, а по делам. В документах как раз и нашли полное и беспристрастное отражение дела вавилонян. Корыстолюбие, алчность, холодный и расчетливый эгоизм, жестокость, мстительность и прочие низменные качества человеческой души рельефно проступают в их будничных поступках, проступают с беспощадной откровенностью. Они налагают отпечаток даже на такие свойства, как деловитость, трудолюбие, юмор, забота о ближнем, любовь и преданность. Нет ничего удивительного, что иноземцам бросались в глаза в первую очередь те качества вавилонян, которые принято считать отрицательными. Именно этим и объясняется образ Вавилона и вавилонян, хорошо известный благодаря Библии. Но таковыми вавилоняне стали не по своей природе. Такими их сделало общество, в котором они жили. Ведь они были детьми Вавилонской блудницы.