2. Разложение организма и замена его (в объеме внешней сепарирующей оболочки) на более простые органические соединения в цепях питания других организмов (от низших до высших форм). Этот период приобретает абсолютную необратимость по истечении 10–40 суток с момента отключения разума.
3. Окончательное деструктурирование организма. Этот процесс достаточно длителен и не ограничен определенными рамками. Часть структур организма (например, костная ткань) переходит в простые неорганические структуры, часть полностью преобразовывается в органику других организмов. Вопрос мумификации является лишь продлением процесса разложения органической материи и самостоятельного значения не имеет.
Такое разделение было подмечено достаточно давно и в той или иной форме содержится в учениях всех религий.
Однако как по научным, так и по религиозным соображениям неясным остается вопрос: куда девается накопленная организмом информация, то есть его индивидуальная сущность? Ответ на него можно попытаться определить, применив аналоговый подход к информационно-полевой структуре человека, учитывая то, что законы сохранения вещества, поля и информации действуют в полном объеме.
При смерти организма информационная структура разума (как наиболее сложная) первой подвергается преобразованию, то есть пакет информации (разум, сущность, душа и т. д.) получает свойства, отличающиеся от тех, что были в живом, физическом, разумном объекте.
Однозначного описания подобного перехода нет. Однако существующие представления о сохранении какой-то информационной структуры в другом подмножестве (чистилище, реинкарнация, нахождение «души предка» в амулете и пр.) не позволяют сразу отвергнуть такую возможность, так как любое, даже неправильное, объяснение всегда содержит некую достоверную информацию, но ее обработка и понимание неверны.
Таким образом, вероятно, что информационная структура преодолевает условно «вверх» границу А и оказывается в области (информационном поле), где, как мы рассматривали ранее, происходит самоосознание всей существующей материальной структуры. В нашем случае это есть прямая аналогия с Высшим Существом — Богом.
При полном осознании материей самой себя каждая ее частица может получить исчерпывающую информацию по любому вопросу, то есть вопросы о необходимости дополнительных источников, преобразовании информации и т. п. просто снимаются (кстати, этим самым снимается и противоречие со «всеведением» Бога). И в этом случае физическая деятельность в нашем понимании становится излишней.
При этом осознание необходимости постоянной духовной работы, единства всех людей и стремление к бесконечному, недостигаемому физическим путем идеалу становится оправданным и необходимым, является одним из стимулов как научной деятельности, так и религиозного сознания.
Научное сознание является этапом развития, когда во вторичной знаковой системе (условно — н «виртуальной реальности») накопился достаточный запас фактов и связывающих их закономерностей, что и получило название наука. Появилась возможность предвидеть новые факты (явления) и связывающие их закономерности, опираясь только на имеющийся в данный момент запас информации, выраженный в терминах вторичной знаковой системы.
Развитие человеческого общества во многом определяется суммой абстрактных представлений, полученных в результате наблюдений за природой. Информация получается, обрабатывается, сохраняется, распространяется и служит для развития технологий, которые составляют основу нашей машинной цивилизации.
На первоначальных этапах развития человечества наука была сводом правил, основанным на наблюдении за всем разнообразием явлений окружающего мира и доступным практически любому члену сообщества, владеющему вторичной знаковой системой (языком). При этом разделения науки на отрасли не существовало, а ответная реакция на внешние условия строилась по законам подобия, то есть имелась аналоговая схема передачи информации при сохранении достаточно широких и понятных граничных условий.
На основе существующих в настоящее время данных можно предположить, что за несколько веков до нашей эры и в первые века нашей эры началось достаточно быстрое распространение счета и, соответственно, математики. Этот процесс, с одной стороны, объяснялся необходимостью проведения обменных операций, так как развитие ремесел и технологий привело к появлению избыточного продукта, с другой стороны (как уже отмечалось ранее), выделение и осознание каждого человека как личности внесло понятие дискретности во все представления о мире — появилась цифра. В реальности данный процесс проходил не одномоментно, различными путями и различными темпами, однако общее направление было единым.
Примечание. Называть математику «наукой» не совсем верно. У математики нет предмета исследования, как такового. Кстати говоря, непонимание этого простого положения приводит к множеству коллизий и несуразиц в современном научном мире, когда изучение реальных объектов, явлений или закономерностей подменяется выстраиванием математических моделей без учета существующих граничных условий. В результате делаются «открытия» неких физических структур, проверка которых опытным путем невозможна (например, тахионов — элементарных частиц, якобы перемещающихся со сверхсветовой скоростью, или торсионных полей), или на основе частного случая выводятся «универсальные» уравнения для широкого спектра явлений.
Наиболее правильно называть математику инструментом, прилагаемым к дискретному исследованию Вселенной.
Сказанное здесь никоим образом не направлено на принижение роли математики, так как афоризм «В любой науке ровно столько науки, сколько математики» совершенно верен. Другое дело, что сначала требуется уяснить, что именно считать и зачем считать, а уж потом применять математический аппарат.
Вопрос о месте математики в комплексе наук не так прост, как кажется. Подчеркивая в математике отсутствие критерия правильности выполненного расчета или многозначности решений, которые могут быть реализованы, нельзя считать это каким-либо недостатком.
Рассмотрим применимость математики к любой другой науке. Как мы уже отмечали, первоначальная наука о мире в целом (энциклопедическая) по мере накопления знаний потребовала создания классификационной иерархии, так как объем исследуемых явлений оценить иным методом невозможно.
На первом этапе в любой науке происходит отбор физических или иных фактов, соответствующих по определению и критериям. На втором этапе устанавливаются качественные закономерности в виде аналоговых законов «если — то». На третьем этапе постулируются количественные соотношения между сравниваемыми явлениями. Причем математика как основной инструмент формирования науки наиболее полно проявляется именно на третьем этапе, подтверждая правило о том, что «В любой науке ровно столько науки, сколько математики».
Здесь просматривается интересная аналогия между знаковыми системами общения людей. Первая знаковая система присуща конкретному индивиду, и лишь вторая (абстрактная) знаковая система позволяет на основе единых критериев (понятий) передавать информацию в приемлемом виде и с допустимыми (неизбежными, но позволяющими понимать друг друга в необходимых пределах) потерями.
Естественные науки условно можно назвать науками первого уровня, тогда как математика — наука более высокого, второго, уровня. К наукам первого уровня относятся не только природоведческие типа биологии, химии, социологии, металловедения и пр., но и теоретически-расчетные, такие, например, как теоретическая механика, сопротивление материалов, аэрогидромеханика и др. Можно отметить, что в теоретически-расчетных науках существует внутренний критерий правильности — это однозначность решений. Даже в обратимых процессах и разветвленных реакциях всегда есть набор граничных условий (иногда неизвестных, что ведет к неопределенности), который уточняется и детерминируется. Несмотря на то что счет (основа математики) использовался и совершенствовался человеком с древнейших времен, математика как наука второго уровня уникальна, а общие критерии, то есть внутренние критерии правильности или возможности существования определенного решения или обоснования многозначности, у единичного объекта установить трудно, если не невозможно.
Вероятно, существуют и другие науки второго уровня. Попытка отыскать их осуществима, но лишь при правильной формулировке критериев объектов, попадающих в сферу исследования математики, и по аналогии установки подобных критериев. К сожалению, на нынешнем этапе развития наук в сферу интересов и методов математики попадает все, что мы можем себе представить, а это весьма неопределенное поле для исследования.
