— Тогда какой же смысл совать золото в сумку…
— В том-то и дело, что Красилова не улетела в Магадан, ее билет сразу же был сдан в Красноярске 30 июня. Наташа, пусть меня пошлют в Красноярск! Если найду там Красилову, это ж ниточка!
— Если найдешь…
— Постараюсь, товарищ начальник!
Из комнаты донесся голос Юленкова:
— Сыщики, долго вы будете там шептаться? Шли бы к стиральной машине и проводили совещание без отрыва от производства. Час-то поздний.
— Иду, иду, — отозвалась жена.
Инженер подумал, отложил чертежи и пошел достирывать сам.
Из кассиров никто Красилову не помнил и ничего сообщить о ней не мог. От них Алеша узнал только то, что и раньше знал из сообщения красноярских оперативников. Вот они, корешки авиабилетов, рядышком места до Магадана — Адамия Гурам Дмитриевич и Красилова Валентина Сергеевна. И вот еще заявление на сдачу билета Красиловой Валентины Сергеевны.
Почему она не полетела в Магадан? И если не полетела, то куда девалась? Ничего в корешках и заявлении не сказано, разумеется. Осталась в Красноярске? Вернулась в Адлер? Что вообще произошло? Чепраков покурил, подумал и решил проверить «адлерскую» версию— не вернулась ли Красилова туда, откуда прилетела. Усадили его в свободной комнатке, принесли корешки за 30 июня.
Просматривать билетные корешки — неинтересное занятие. Узнал, что какая-то Красикова Дарья Михайловна улетела в Магнитогорск, а какой-то Красивин — в Новосибирск. Улетели, и ладно. А вот где Красилова Валентина, кто бы сказал…
— Извините, товарищ… — Это подошли к нему женщины— старший кассир и просто кассир. — Вот Ипатова, она в тот день на «возврате» сидела, она помнит эту женщину.
— Очень хорошо! Пожалуйста, опишите как можно подробнее, какая из себя, в чем одета Краси…
— Да нет, я не женщину, я мужчину немножко помню, который возвращал билет на имя Красиловой. — «Возвратная» кассирша засмущалась, словно извинялась, что сдавал билет мужчина. — Я еще спросила: почему не сама сдает. Он сказал: хворает, укачало в самолете. И паспорт ее предъявил. Я и приняла билет. Черный такой, говорит по-русски не чисто. Он и расписался в получении денег — буква «К» и дальше неразборчиво. Да вы подпись видели, вот она.
Значит, сдавал билет Гурам. Он отрицает, что летел с кем-то. Назначить почерковедческую экспертизу? Ну, а Красилова все-таки где? Нет, такие загадки натощак не разгадаешь, надо пойти в кафе, съесть что-нибудь.
Небольшой «стоячий» буфетик он нашел здесь же, в здании аэровокзала, на первом этаже. Несколько человек стояли у высоких круглых столов, что-то ели. От сдобных кулинарных ароматов у Алеши засосало под ложечкой. Но тут же и забыл про еду, потому что У крайнего слева столика допивал кофе милицейский лейтенант. Алеша, только еще ступив ногой на красноярскую почву, забегал к дежурному милиции, но кабинет был заперт. А тут лейтенант — вот он, сытый и ничем вроде не занятый. Вдруг да помнят что дежурные?
Лейтенант пригласил Чепракова в кабинет, взглянул на его удостоверение, выслушал вопрос и ответил вопросом же:
— Выходит, она и у вас в Чите побывала? Ну, прыткая девица!
— Вы ее знаете? — обрадовался Алеша. — Где я могу ее найти?
— А чего ее искать? В следственном изоляторе сидит.
— За что?
— Кража личного имущества. Вот записано в оперативном журнале: 29 июня задержана, когда с чужим чемоданом садилась в троллейбус.
— Украла ценные вещи?
— Не особенно ценные, рублей на шестьдесят или около того. Попросили ее присмотреть за вещами, вот она и присмотрелась. Приличная такая девица, Красилова эта, не подумаешь, что воровка.
— Так она в следственном изоляторе?
— Туда отправили.
Странно: Красилова летела в Магадан за «грузом» ценой в несколько тысяч и соблазнилась на такую малость. Гурам-то куда глядел, почему допустил? Странно. Ну, хоть нашлась, и то хорошо.
В следственном изоляторе начальница женского отделения, рослая, полная женщина-капитан, тоже недоумевала:
— Как-то не похожа Красилова на преступницу, хотя в начале этой зимы освободилась из колонии. Да, тоже за кражу отбывала. Мы уже характеристику получили из той колонии. Пишут: груба, курит, систематически нарушала режим, за что неоднократно получала взыскания. Но эта, у нас которая, она совсем не такая. По фотографии? Нет, фото еще не получено. У нас Красилова задумчивая, вежливая, опрятная. Очень замкнутая. Но вину сразу признала. Следователь, что ведет ее дело, сказал: никаких с ней затруднений.
— А у меня, наверное, будут затруднения. Интересно бы знать, что за волшебные с ней превращения?
— Узнавайте, потом мне скажете. Позвольте про-пуск, в какой кабинет вам разрешили? Это сюда, по коридору и направо. Сейчас Красилову приведут.
Чепраков нашел отведенный ему кабинет, устроился за строгим канцелярским столом, приготовил бумагу для протокола. С чего начать допрос? Красилова ведет себя замкнуто — какой найти подход? Наташу бы сюда, она как женщина с женщиной… Ах, инспектор Чепраков, как вам не стыдно — все норовите спрятаться за спину начальства, да еще за женскую! Самому надо.
Ввели Красилову. Вот эта аккуратненькая миловидная девушка — Красилова? Мелкая воровка? Для транспортировки золота, пожалуй, в самый раз — вид вызывает доверие. Но примитивная кража чемодана!
Поздоровалась, склонив русую головку.
— Здравствуйте, гражданин следователь.
И голос приятный, мелодичный, без блатной хрипотцы.
— Здравствуйте, Красилова. Прошу садиться. Можете курить, — Алексей протянул сигареты.
— Спасибо, не курю.
Очень странно. В следственных органах Чепраков проработал не так уж долго, но воров повидал достаточно— разных судеб, характеров, воровских «способностей», различного интеллекта. Бывали солидные, внешне культурные, довольно начитанные и образованные, с артистократическими замашками — крупные расхитители государственных ценностей, ловко и изобретательно лгущие. Бывали «средние» жулики — вертлявые завмаги с неправдоподобно честным взором. Бывала мелкая дрянь — домушники, карманники, вокзальное ворье — наглые, развязные, грязные.
Красилову по характеру преступления можно бы отнести к последним. По внешнему виду и поведению — к первым. И Чепраков сказал:
— Смотрю на вас, и не верится, что чемодан вы украли. Нет ли тут какого недоразумения?
Взглянула и тотчас опустила взгляд.
— Какое же недоразумение? Я действительно… взяла сумку и чемодан. Да ведь я уже рассказывала тому, другому следователю.
— Зачем вы… взяли?
Светло-русые, некрашеные, вьющиеся волосы легкой пушистой волной закрыли склоненное, пылающее лицо.
— У меня не было денег… Ну и вот…
— Как же вы пустились в дорогу без денег?
— На дорогу я скопила немного денег, но… Я говорила следователю… Все потеряла, и паспорт, и деньги. Может быть, украли. Все, что у меня было…
— Куда вы летели?
— Сюда в Красноярск.
— Здесь есть родные, знакомые?
— Никого. Слышала, что хороший город. Хотела устроиться работать…
— Вы жили и работали на юге, в Сухуми. Чем же привлекла Сибирь?
— Родом я уралка, мне здесь привычнее.
— Почему же не на родину? Вы ведь из Свердловска?
Не ответила, только отрицательно мотнула головой, так что волосы взметнулись венчиком.
— Летели в Красноярск, хотели здесь жить. Так?
— Да.
— Для чего же купили билет до Магадана? На 30 июня?
— Что вы, не покупала никакого билета. Я летела в Красноярск.
— С кем?
— Одна.
— Вы говорите правду?
— На что мне билет, если ни паспорта у меня, ни денег?
— Подумайте, Красилова. Вы ведь понимаете, что не только в вас тут дело.
— О чем вы? Я хотела обокрасть добрую, славную женщину, сожалею об этом… На колени бы перед ней встала, чтобы простила меня! Поверьте, так мне за себя… Обидно. А вы про билет какой-то. Я все рассказала, и тому следователю и вам. Судите, что уж… Не думала, что еще раз придется в тюрьму. — Отвечала покорно, как будто искренне. Двадцатилетняя красивая девушка — воровка-рецидивистка. Странно все-таки.
— Ну хорошо, давайте оформим протокол.
Он писал и задавал вопросы, по-разному их формулируя. Пытался исподволь вызвать Красилову на откровенность. Она отвечала охотно, терпеливо повторяя все то же. Подписала, даже не прочтя толком. Оставалось только провести опознание по фотокарточкам. Пригласили понятых из числа вольнонаемной хозслужбы изолятора.
— Красилова, перед вами пять фотографий. Посмотрите внимательно. Знаком вам кто-либо из них?
Ее глаза скользнули по мужским фотографиям. Чепракову показалось, что на фото Адамии она чуть задержала взгляд.
