— Прошу, Александра Витальевна. Уж не обессудьте, как говорится, чем богаты. Можно сварить кашу. У меня имеется гречневая крупа. Но это будет подольше.
— Нет. Спасибо. Я голодна, как… Волка бы съела, — решительно заявила она.
— Даже так? — не без иронии произнес Петр.
— А, ну да. Ну, волка, может, и нет, но ждать все одно не хочу.
— И не надо, — подавая ей пример и беря ломтик сала, улыбнулся Петр. — Если хотите, завтра с утра могу наловить рыбки и сварить ухи.
— Знаете, давайте лучше без рыбалки. Мы уже собирались покататься под парусом, и ничего хорошего из этого не вышло, — возразила девушка.
— А вы, я гляжу, суеверная.
— Не то чтобы суеверная. Просто продукты у нас есть. За день мы должны успеть добраться до Слюдянки. Поэтому не вижу смысла задерживаться. Я хочу как можно быстрее увидеть отца. Места себе не нахожу, — вздохнула девушка.
— Согласен, — водворяя между ними тушенку и вручая спутнице ложку, ответил Петр.
— Господи, как я могла! — вдруг всполошилась она.
— Что случилось, Александра Витальевна?
— Марфа Кузьминична! Она пыталась меня защитить, когда ее ударили по голове. Я видела кровь!
— Успокойтесь. Все хорошо. Она жива. Ей только рассекли кожу. А так в полном порядке. Не стоит переживать попусту, ешьте, пока горячее.
Во время ужина Александра расспросила о самом нападении и его последствиях. С удивлением узнала о том, что большинство безобразий, творившихся на строительстве Транссибирской магистрали, являются происками японской разведки. Нет, о роли японцев и тех же англичан в тех или иных беспорядках она слышала и без того. Вот только в свете случившегося с ней это утверждение звучало более реально и весомо.
Потом и вовсе начали говорить на отвлеченные темы. Беседа как-то сама собой закладывала замысловатые виражи, перескакивая с одного на другое. Беседовали много, непринужденно, но по большей части ни о чем. Так бывает при общении симпатизирующих друг другу молодых людей. Ведь тут главное — не тема разговора, а голос, интонация, жесты, взгляды. Хм. Ну а также легкие и, на первый взгляд, совершенно случайные и невинные касания.
Ну подумаешь, передал нож и случайно прикоснулся к мизинцу. Казалось бы, ничего особенного. А по телу отчего-то пробегает дрожь. Ты чувствуешь ответную реакцию и наблюдаешь отведенный в сторону взор и легкое смущение. Сам смущаешься, как мальчишка, и хорошо если не краснеешь.
После ужина настал черед чая. Был у Петра с собой полулитровый кофейник. К самому-то кофе он был равнодушен, но чай уважал, а чайник, даже скромных размеров, — все же громоздкая конструкция. А вот кофейник, по сути, та же большая кружка. И чаек пришелся как нельзя кстати. От реки потянуло прохладой, и горячий напиток был вовсе не лишним.
Но как ни был приятен этот вечер — а точнее сказать, ночь, — день у них обоих выдался трудный и утомительный. Поэтому уже глубоко за полночь Петр решительно поднялся, прекращая посиделки. Нужно отдохнуть. Пусть завтрашний день не обещает треволнений, но уж легким не будет точно.
— Александра, вы умеете обращаться с винчестером? — перед сном спросил Петр.
— У батюшки есть охотничий карабин, я стреляла из него. И довольно неплохо. Но винчестер вижу впервые.
— Тут ничего сложного. Вот так снимаете с предохранительного взвода. Стреляете. Передергиваете рычаг. Снова стреляете. В магазине шесть патронов и еще один в стволе. Заряжается через вот это окошечко.
— Признаться, оружие убитых бандитов мне куда привычнее. Карабин отца французский, но с похожим затвором и магазином.
— Это да. Но с одной стороны, их винтовки тяжелее, с другой — у них более мощный патрон, так что вам обращаться с ними будет неудобно. А вот у винчестера патрон куда слабее, и отдача не такая чувствительная. Да и магазин можно пополнять, при этом сохраняя возможность для выстрела.
— Думаете, мне это может понадобиться при таком мужественном и умелом спутнике, как вы?
Петр даже зарделся от прозвучавшей похвалы, причем не столько от самих слов, а от интонации, с которой они были произнесены. Так говорят о близком человеке, за которого испытывают неподдельную гордость и которому без раздумий вверяют свою жизнь.
— Я уже не раз убеждался в том, что жизнь полна сюрпризов. А еще норовит приложить лицом об стол именно в тот момент, когда ты чувствуешь себя в полной безопасности. Александра, мне так будет спокойнее.
Петр впервые назвал ее по имени, не помянув отчества, и замер в ожидании ее реакции. Вообще-то по правилам этикета полагалось попросить разрешения на подобное обращение. И уж тем более в отношении девушки. Но… В конце концов, она изначально обращается к нему по имени, пусть и на «вы». И вообще, это был пробный камень.
— Ну что же с вами делать, — вздохнула девушка. — Учите вашему винчестеру. Только недолго. Признаться, я очень хочу спать.
Петр с наслаждением потянулся и встряхнулся, как сторожевой пес. Впрочем, между ними сейчас и впрямь отличий не так чтобы и много. Несмотря на резко негативное отношение к ночным бдениям, за всю ночь Петр так и не сомкнул глаз. Еще чего, не хватало расслабляться в тайге, особенно в то время, когда в округе шастают беглые каторжники.
Словом, ночка далась ему нелегко. А едва подумал о предстоящем переходе по пересеченной местности до Слюдянки, как настроение сразу же ухнуло вниз. Невыспавшийся, усталый, злой как черт. Вот попади сейчас ему кто под горячую руку, порвет, как Тузик грелку.
Но с другой стороны, как только припомнился вчерашний вечер, а взгляд выхватил красивое девичье лицо в обрамлении спутанных волос… Появилось ощущение, что вот сейчас он готов горы свернуть. И это вовсе не фигура речи. Петр и впрямь себя так чувствовал.
Хм. Ну, горы не горы, а наловить рыбы и приготовить уху он вполне даже может. Пусть девушка спешила вернуться домой, это не имеет ровным счетом никакого значения. Тем более что на приготовление ухи нужно не так чтобы много времени. Ну и Петр предпочитал все же носить с собой еще одну жестянку. Только не тубус, а коробочку из-под конфет. В ней у него хранились специи. Нет, понятно, что для выживания в тайге много не надо. Но отчего не питаться еще и вкусно? Веса и места эти приправы занимают немного.
Петр поднялся и, порывшись в вещмешке, достал удочку. Ни о каком удилище не могло быть и речи. Эдакая деревянная рогулька с намотанной леской, крючками и грузилом. Немудреная снасть. Но от этого не менее эффективная. В принципе можно и удилище приладить, невелика сложность. Но зачем? И так нормально будет, главное поаккуратнее, чтобы руки леской не порезать.
Прежде чем уйти, достал из кармана расческу и положил перед лицом Александры. Помнится, при вчерашнем разговоре она то и дело трогала свои волосы. Девушка, если она девушка, конечно, даже в глухой тайге не забудет о том, как она выглядит. А уж такая ухоженная — и подавно. Зубцы у расчески, конечно, мелкие, все же мужская. Но с другой стороны, она из металла, так что в борьбе с ее шевелюрой вполне себе выстоит.
Когда он отошел в сторону, Александра открыла глаза и, тут же заметив лежащую перед ней расческу, осторожно повернула голову в сторону удаляющегося Петра. При этом на губах помимо ее воли, а скорее даже неосознанно, появилась улыбка. Что греха таить, нравился ей этот странный ссыльный по имени Петр.
Надо же. Как-то так получилось, что она даже не знает его фамилию. Казалось бы, он рассказал о себе достаточно много, и в то же время получается, что ничего конкретного. По всему выходит, что он из состоятельной семьи. Во всяком случае, ему вполне хватает средств для строительства дома со всеми удобствами, чтобы в комфорте прожить время ссылки, и для финансирования совместных с инженером Кессенихом проектов.
Мало того, он еще и является идейным вдохновителем Отто Рудольфовича. Эдакий генератор идей, выплевывающий их с поразительной легкостью. Правда, инженеру потом приходится воплощать эти задумки в жизнь. Но ведь куда важнее задать нужное направление. И у Петра это получается просто великолепно.
Немаловажно и то, что вдобавок ко всему он еще и не трусливого десятка. Вроде и превратил свою рабочую машину чуть ли не в броневик, что как бы говорит не в его пользу, но, по словам той же Марфы Кузьминичны, не побоялся вдвоем с Кессенихом выйти против пятерых бандитов, спасая совершенно незнакомую женщину. Неподалеку от Слюдянки на него тоже напали бандиты, и он вновь расправился с ними. А взять ее похитителей!
Странно, но при мысли об убитых бурятах в ней не шелохнулось абсолютно ничего. То есть, конечно, заклокотала злость и даже ненависть, что при сложившихся обстоятельствах совершенно оправданно, но ни испуга, ни жалости к убитым Александра не почувствовала. Даже не задумалась над тем, куда Петр подевал тела. В пределах видимости их не было. А дальше… Да не важно.
