уязвимое, изящное, ажурное, но никак не «сильное». Правда, существует расхожее выражение «Красота – страшная сила» (или, по Достоевскому, «Красота спасёт мир»), и оно вовсе не вызывает ощущение абсурдности. Но в чём же эта самая сила? Получается, что даже в таком логичном и, на первый взгляд, полностью ясном стремлении к силе не всё так просто.
Так в чём же сила красоты и в чём «дружественность» этой силы?
3
Обратим внимание, что любые информационные воздействия, воспринимаемые сознанием, всегда порождаются какими-либо процессами, являющимися результатом действия определённых сил. И воспринимая такие воздействия, человек тем самым стремится осознать закономерности действия этих сил, а значит, и определить наиболее рациональное поведение в сложившихся обстоятельствах.
Простой пример. Известно, что неприятно наблюдать какой-либо беспорядок: если человек видит на улице грязь, разбитый асфальт, обшарпанные здания, то это рождает чувство дискомфорта, или, как говорят, «такой вид угнетает». И наоборот, приятно видеть улицу чистой, с красивыми, ухоженными зданиями, клумбами и т.д. Неприятные чувства легко объяснить, если грязи слишком много, и она мешает пройти. Или когда асфальт так сильно разбит, что становится проблематичным проехать по этой улице на автомобиле. Но чем могут мешать обшарпанные здания? И не только здания, а вообще любой беспорядок: ведь даже если лужи грязи находятся в стороне от дороги и никак не мешают движению, то они всё равно глаз не радуют. И неухоженные газоны выглядят неприятно, а ведь по ним не ходить, они-то какой вред могут принести?
Ответ прост: да, в данный, конкретный момент никакого вреда наблюдаемый беспорядок принести не может, но все воспринимаемые признаки такого явления представляют собой информацию о наличии каких-то враждебных человеку сил, которые медленно, но неотвратимо ломают асфальт, загрязняют улицы, курочат здания. Мозг, проанализировав все эти признаки, подаёт сознанию сигнал: «Здесь действуют какие-то неуправляемые разрушительные силы, которые в перспективе могут привести к чему-нибудь нехорошему». И наоборот, если всё вокруг чисто и аккуратно, то это свидетельствует о том, что неуправляемых разрушительных сил нет, всё под контролем. А вид ухоженных, хотя и бесполезных с точки зрения прагматизма, газонов и клумб свидетельствует, что все разрушительные силы не просто «укрощены», но даже сделано что-то сверх этого. То есть «антиразрушительные» силы в данном случае явно сильнее сил разрушительных.
Точно так же здания с различными лепными украшениями смотрятся приятнее, чем аскетического вида «коробки». Эти декоративные украшения бесполезны с практической точки зрения, но они являются, помимо всего прочего, информацией о наличии управляемых сил, успешно «побеждающих» силы разрушительные.
Очевидно, одной из важнейших составляющих такого трудноопределимого и очень субъективного понятия как «красота» является наличие в «красивом» каких-то свидетельств действия управляемых, «антиразрушительных» сил. «Красивое» – это не бессистемное, не неуправляемое, не угрожающее безопасности человека. Красота – это порядок, это свидетельство торжества созидательных сил над разрушительными. А на сознательном уровне красота – это просто что-то приятное для восприятия.
Русский писатель Иван Анатольевич Ефремов в социально-философском романе «Лезвие бритвы» устами его героев доказывает (правда, зачастую, слишком прямолинейно), что понятие «красота» формируется в человеческом сознании из представлений о полезности и рациональности, хотя на сознательном уровне это далеко не всегда очевидно. То есть, фактически он доказывает, что даже если наше сознание «пользуется» какими-то уже «готовыми» ощущениями, непонятно почему возникшими, никак нельзя сказать, что эти ощущения в своей основе случайны или нерациональны. Они, как мы уже неоднократно говорили, являются результатом объединения мозгом различных информационных признаков, являющихся в своей совокупности, информацией об определённых процессах.
Влечение к красоте как к чему-то приятному это, по сути, не просто стремление к силе, а в некоторых случаях даже желание продемонстрировать силу как наличие чего-то уникального, чего-то такого, что доступно не каждому. Конечно, такая демонстрация силы вовсе не предназначена для запугивания окружающих, тем не менее, её можно (в определённом смысле, конечно) сравнить с поведением животного, показывающего зубы: у меня есть клыки и в случае необходимости я могу пустить их в ход. Если же условия таковы, что подобная демонстрация не может произвести ни на кого впечатления, то и само понятие красоты теряет смысл.
Фактически, именно на этот нюанс обратил внимание известный корреспондент В. Песков, в серии своих статей, публикуемых когда-то в «Комсомольской правде» под общим названием «Таёжный тупик». (Сейчас эти статьи оформлены в виде отдельной книги и её можно свободно скачать в интернете.) В этих статьях рассказывалось о жизни семьи Лыковых, которые по религиозным соображениям несколько десятилетий жили в глухой тайге, совершенно не контактируя с внешним миром. В. Песков подробно описывал быт этой семьи, их жилище, примитивно сделанную грубую одежду, способы добывания пищи и т.д. И при этом он обратил внимание на одну очень интересную деталь: ни в одежде, ни в жилище, ни где-либо ещё он не нашёл никаких признаков стремления к украшательству. Вряд ли этот факт можно объяснить только спецификой характера семьи Лыковых. Просто в глухой тайге посредством украшений силу никому не продемонстрируешь, и для сознания все эти украшения не могут быть информацией о чём-то хорошем, чем-то таким, к чему надо стремиться. То есть, опять-таки, интуитивное влечение к красоте, к созданию определённого имиджа, вовсе не является чем-то врождённым или нерациональным, оно определяется совокупностью различных информационных воздействий, порождаемых объективными условиями.
В науке есть такое понятие – энтропия. Упрощённо это понятие можно интерпретировать как показатель степени беспорядка (разрушения, неустойчивости) какой-либо системы. Главная особенность энтропии состоит в том, что её величина имеет тенденцию к самопроизвольному росту. А вот самопроизвольно уменьшаться она не может ни при каких обстоятельствах. Проще говоря, беспорядок более вероятен, чем порядок. Житейский пример: для наведения порядка в квартире требуется приложить усилия, а беспорядок возникает сам, для его создания никаких усилий прилагать не требуется.
Самопроизвольно ветшают и разрушаются здания, портятся линии связи, ломаются бытовые приборы, изнашивается одежда, возникают различные рытвины и колдобины на дорогах, загрязняются улицы, происходят аварии и катастрофы, рвутся линии электропередач, возникают пожары и т.д. Конечно, слово «самопроизвольно» к перечисленным явлениям явно не подходит, но в восприятии человеческого сознания подобные явления происходят как-то сами собой, помимо нашей воли и желания. Более того, всякого рода «враждебные» силы, вызывающие различные разрушения, возникают, как правило, в неожиданных, заранее не известных местах и в заранее не известное время. Действуют прямо как хитрый и коварный враг. Эти силы существуют и действуют как бы сами по себе и, к тому же, если их не нейтрализовать другими силами, они имеют свойство разрастаться, самопроизвольно наращивать свою мощь. А наличие порядка – это информация о действии каких-то «созидательных» сил, «усмиряющих» разрушительные силы, не позволяющих им вырваться на свободу. Порядок – это составная часть чего-то
