Фактически журналистское расследование зашло в тупик, так как последнее слово все-таки оставалось за судебно-медицинской экспертизой. Прокуратура также отрицала нанесение побоев гражданину П. сотрудниками милиции. Более того, прокурор отметил, что правозащитница М. давно уже пишет кляузы на местные правоохранительные органы, тем самым поднимая свой «рейтинг», чтобы на выборах выдвинуть свою кандидатуру на пост главы администрации.
На обратном пути, на федеральной трассе Москва – Волгоград, наш автомобиль догнал ВАЗ 2106. В нем находились участковый К. и его родственник. Они пригласили журналиста в салон и, попросив не записывать разговор на диктофон, выдвинули версию, что участкового К. специально хотят оклеветать и подвести под уголовное преследование за принципиальность и за то, что он не дает спуску ворам и алкоголикам, которые растаскивают государственное имущество.
Проанализировав собранные сведения, мы пришли к ошибочному мнению о невиновности К. и случайной смерти П. Мы не стали продолжать расследование и не направили запросы в областную прокуратуру о проведении проверки обстоятельств смерти П. в порядке надзора.
Через несколько месяцев старший участковый К. был привлечен к уголовной ответственности и осужден к реальному сроку наказания с отбыванием в колонии строго режима за изнасилование десятиклассницы в извращенной форме. Причина смерти П. и причастность к ней участкового К. так и не была установлена. Прокурор района был переведен на другое место работы, а вскоре сменилось и начальство РОВД К-ского района.
Вывод. Необъективное отношение к источникам информации, поверхностная оценка добытых сведений не позволили журналистам сделать правильные выводы и продолжить расследование.
История об этническом конфликте
Лето 2001 г.
В селе С. республики Калмыкия, в 100 километрах от центра Волгограда произошел межэтнический конфликт. По данным информационного агентства, группа калмыков атаковала место поселения дагестанцев. Вооруженные хулиганы стреляли по окнам, вывели из строя несколько автомобилей КАМАЗ, легковые автомобили, ранили и избили несколько человек. К счастью, обошлось без смертельного исхода.
Село С. хорошо известно в Волгограде. Там проживает 70 процентов русских и украинцев, каждые субботу-воскресенье проводится большой базар, на который жители южных районов Волгограда приезжают покупать мясо.
Дагестанцев, проживающих в селе С, не более 300 человек. В основном это чабаны, которые приезжают на базу отдохнуть. База – это несколько двухэтажных кирпичных домов, составляющих замкнутое пространство. Это бывшее автопредприятие с гаражными боксами. В домах живут дети и жены чабанов. Несколько десятков дагестанских семей выкупили частные дома в селе С. Особой роскоши у дагестанцев замечено не было. Все деньги они вкладывали в технику и на покупку скота.
После появления информации о массовом побоище в селе С. редакция газеты «Н» обратилась за комментарием в дагестанскую диаспору Волгограда. На следующий день редакцию посетила группа дагестанцев, которые предложили приехать в село С, так как местная милиция, которую возглавляет калмык по национальности, никакого расследования проводить не хочет. После упомянутых событий в село С. прилетел заместитель министра МВД РФ и дал указание МВД Калмыкии разобраться в ситуации и сделать так, чтобы локальный конфликт не превратился в глобальный.
Стало известно, что в село С. из Волгограда практически сразу после трагических событий прибыли представители дагестанской диаспоры на 30 автомобилях. Они выказали готовность встать на защиту своих соплеменников. Колонну автомобилей блокировали сотрудники калмыцкого ГИБДД, а глава местной администрации (русский по национальности) уговорил дагестанцев возвратиться в Волгоград, утверждая, что ситуация стабилизируется, а инцидент уже исчерпан.
Несмотря на это дагестанцы, приехавшие в редакцию газеты, заявили, что под прикрытием местной милиции калмыцкие группировки из соседних сел готовятся к новой вылазке.
Для проведения журналистского расследования в село С. отправились двое журналистов газеты «Н», фотокорреспондент, а еще один волгоградский журналист, ранее бывавший в этом селе. Задача усложнялась еще и тем, что Калмыцкая республика – самостоятельный субъект федерации и журналистские удостоверения, выданные в Волгограде, там не произведут ни на кого впечатления. По легенде, все журналисты представляли федеральные издания и федеральное информационное агентство.
Отработать сбор информации надлежало в течение нескольких часов, во избежание провокаций со стороны местной милиции и криминальных элементов. Кроме того, следовало опасаться остановки, проверки и задержания редакционного автомобиля сотрудниками Калмыцкого ГИБДД на трассе Волгоград – Элиста.
Прибыв на место, журналисты сделали попытку встретиться с главой местной администрации и руководством милиции. Выяснилось, что ни главы администрации, ни его замов в селе на тот момент не было, а приехать они могли лишь на следующий день. Начальник райотдела через час принял журналистов в своем кабинете. Там же находился представитель МВД Калмыкии, не назвавший своего имени, и еще один человек в штатском, возможно, представитель ФСБ. Начальник РОВД изложил официальную версию событий, уже опубликованную в центральном органе печати Правительства республики, а сотрудник МВД посоветовал придерживаться этой версии. Из нее следовало, что конфликт произошел на почве неприязненных отношений между жителями села С. (дагестанцами) и жителями села К. (калмыками). При этом сотрудник МВД всячески избегал упоминать национальную принадлежность конфликтующих сторон. Так же журналистам сообщили, что виновные будут найдены и наказаны по всей строгости закона, межэтнического конфликта нет и в помине, и журналистам не стоит накалять страсти.
После этого журналисты отправились к месту поселения дагестанцев. За редакционной машиной было установлено наружное наблюдение. Все время нахождения в селе С. за журналистами, не скрываясь, следовали два автомобиля. Таким образом, можно было сделать вывод, что руководство милиции недвусмысленно предлагает прессе покинуть село и не продолжать расследование.
Прибыв на автобазу, журналисты под диктофон опросили участников событий, сфотографировали разбитые автомобили, покалеченных людей. На земле, в деревянных дверях, кирпичной кладке были обнаружены следы выстрелов из дробовых ружей. Дагестанцы рассказали, что пьяные калмыки из соседнего села спровоцировали драку в одном из кафе села С, затем собрали подкрепление и под покровом ночи напали на автобазу. Также в течение нескольких часов хулиганы врывались в дома, где проживали дагестанцы, и избивали находившихся там мужчин, выбивали стекла, ломали имущество. Данные факты подтвердились при обследовании журналистами нескольких домов в центре села С. и были зафиксированы на аудио– и фотопленку.
Причиной конфликта дагестанцы называли нежелание части калмыцкого населения мириться с тем фактом, что дагестанцы прибирают к рукам чабанские точки, а коренное население должно на них работать. Дагестанцы охарактеризовали калмыков как ленивых, пьющих людей, желающих получать деньги только лишь за то, что они являются коренными жителями, и поэтому все должно принадлежать лишь им.
Собранные данные позволили сделать предположение, что конфликт был тщательно спланирован и носил не только криминальный оттенок. Причиной конфликта, как можно было предположить, явились два момента – политический и экономический. Руководство республики, не продумав миграционную политику, замалчивая накалявшиеся страсти, оставило на откуп местным властям право разбираться в ситуации. Парадоксально, но село С, населенное большей частью русскими, оказалось в центре межэтнического конфликта. Причем дагестанцы утверждали, что после того, как выживут из села их, придет черед и русскоязычному населению.
Примечательно, что дагестанцы предложили журналистам деньги за будущую публикацию о политическом шовинизме, но те отказались. Уезжать пришлось окольными дорогами. Фото– и аудиопленку водитель редакционного автомобиля спрятал в укромном месте. На посту ГИБДД автомобиль был остановлен, но тщательного досмотра произведено не было.
Отчет о расследовании был опубликован в волгоградской и центральной прессе. И дагестанцы, и калмыки остались недовольны статьями, так как журналисты довольно сухо изложили обстоятельства конфликта, не принимая ничью сторону.
Вывод. Журналистам в сложной ситуации предлагались услуги нескольких источников информации, однако они предпочли держаться нейтралитета. Быстрый и качественный сбор информации позволил в короткий срок выяснить позиции сторон и получить объективную картину конфликтной ситуации, избежать эмоциональных оценок.
