словами восхищения проскальзывали и нотки сомнения. А в письме, пришедшем из бывшей Чехословакии, прямо заявлялось, что снижение потребления воды ниже 10 л просто-напросто невозможно по чисто физиологическим причинам.
Чтобы рассеять сомнения моих оппонентов, я решила организовать новую экспедицию, пригласив в нее и участников из Чехословакии. Такая совместная экспедиция состоялась уже в следующем, 1988 г. и включала в себя по шесть человек с каждой стороны: пять моих последователей, живущих, как и я, по Системе Естественного Оздоровления, автор этих строк, и пять хорошо тренированных спортсменов из Чехословакии. Шестой была сопровождавшая их переводчица. И хотя мои соотечественники были физически менее подготовлены, ни один из них не сошел с дистанции. Трое из зарубежной группы выбыли сразу. Одна из них не выдержала тренировочных походов в сухих горах Копет-Дага, еще один выбился из сил на второй, другой – на третий день перехода. Остальные, в том числе и переводчица, прошли с нами 134 км, после чего их силы иссякли. Этого и следовало ожидать, потому что питались они высококалорийной пищей, содержащей большое количество животных белков, и выпивали каждый не менее 10 л воды в сутки. Вид при этом у них был крайне изможденный.
Члены же нашей группы выглядели великолепно и настолько хорошо себя чувствовали, что, доставив зарубежных коллег в обжитые места, решили вернуться на 134-й километр и прошли маршрут до конца, преодолев еще 272 км.
Мой отчетный доклад в НИИ физкультуры о результатах всех экспериментов, проведенных в 1983–1989 гг., произвел настолько большое впечатление, что мне были выделены средства на осуществление еще одного – заключительного, самого масштабного и доказательного.
Благодаря материальной поддержке института я смогла привлечь к участию в нем семь излеченных мною в Системе Естественного Оздоровления бывших больных, страдавших такими распространенными хроническими заболеваниями, как инсулинозависимый диабет, хроническая, не поддающаяся лекарственному лечению гипертония, язвенная болезнь луковицы двенадцатиперстной кишки, тяжелый пиелонефрит на фоне лекарственной аллергии, цирроз печени, сердечная недостаточность при ожирении. Входил в группу и больной, излеченный мною от рака фатерова соска. До начала эксперимента все они прошли самое тщательное обследование в НИИ физической культуры и получили разрешение участвовать в 500-километровом пешем переходе через пески Центральных Каракумов по маршруту Бахарден – Куртамышский заповедник.
Двигались по бездорожью, увязая в раскаленном до 50° С песке. Тем не менее шли легко, наслаждаясь неповторимой величественной красотой природы, грандиозными, захватывающими дух солнечными восходами и закатами. Спали на небольшой кошме, тесно прижавшись друг к другу… Ели мы один раз в день, пили зеленый чай… Потребление воды, как обычно, не превышало одного литра в сутки.
Первоначально предполагалось пройти маршрут за 20 дней, но участники перехода настолько легко переносили большие физические нагрузки, что мы уложились в 16 дней. На финише все чувствовали себя великолепно, не только сохранив массу своего тела, но и увеличив ее. И это при минимальном количестве пищи и воды.
Какие же выводы можно сделать из поистине уникальной серии экспериментов, подготовленных и осуществленных мною за семь с небольшим лет (1983–1990 гг.)? Причем здесь я рассказала далеко не о всех, а лишь о наиболее значительных из них, в каком-то смысле этапных, во многих из которых я принимала личное участие. И это, кстати, немаловажное обстоятельство, лишний раз свидетельствующее о высокой эффективности Системы Естественного Оздоровления, в которой я живу более 40 лет. Потому что, согласитесь, прошагать 500 км по обжигающим пескам пустыни под силу далеко не каждому молодому здоровому мужчине, а мне как-никак исполнилось тогда 74 года…
А вот выдержка из протокола, зафиксировавшего результаты другого эксперимента – четырехдневного пробега Академгородок – Барнаул, в котором участвовали 13 членов клуба любителей бега Сибирского отделения АН СССР. В день они пробегали по 50 километров, затрачивая на каждый километр 4–5 минут.
«Ежедневно до и после бега, – говорится в документе, – проводилось взвешивание участников с точностью до 50 граммов. За время пробега трое сохранили вес без изменения, четверо прибавили в весе от 0,7 до 2 килограммов». Чтобы читатель в полной мере оценил значение этого факта, скажу, что марафонцы, питающиеся по нормативам устаревшей теории, за одно соревнование теряют в весе до 3–4 килограммов.
Результаты эксперимента были восприняты ее сторонниками как гром среди ясного неба. Ведь по их представлениям 1200 килокалорий недостаточно даже для того, чтобы возместить минимальные энергозатраты организма, находящегося в состоянии полного покоя (то есть просто лежа – А. Н.). А здесь такая колоссальная нагрузка! Но гром прогремел, и все осталось по-прежнему. Думаю, нет нужды задаваться вопросом почему: если факты противоречат постулатам господствующей теории, тем хуже для фактов. Слишком уж рельефно проявилось в этом эксперименте ошибочность общепринятых физиологических оценок здоровья, основанных на нормативах теории сбалансированного питания…»
В общем, однажды, когда мы с Галиной Сергеевной сидели и пили зеленый чай у нее дома, она рассказала мне про странный случай. Жизнь ее была бурной и удивительной, и как-то, в горном походе она стала свидетелем медитации одного просветленного дяденьки. Дяденька этот сидел себе на кошме, а потом взял и поднялся над ней. Завис в воздухе. Не веря глазам своим и будучи дочерью XX века с высшим естественно-научным образованием, привыкшей все проверять лабораторно и экспериментально, Шаталова даже взяла палку и поводила ею между кошмой и задницей левитирующего дядьки. Висит, да и только! Причем, что интересно, в его сторону сразу поползли змеи и прочая живность…
А вот свидетелем следующей истории Ковалев был уже лично. Передаю ему слово…
«Дочка у меня тогда сильно заболела, это были последние годы Советской власти, и ее в декабре месяце отправили в детский санаторий в Евпаторию. Ну, как всегда кое-что впопыхах забыли, и мне пришлось ехать туда на поезде довозить вещи. Приехал, мы с дочерью покатались по городу, мороженое я ей специальное купил по особому блату, поскольку у меня там знакомые были, вещи передал… Поезд у меня обратный только через сутки, не сезон, холод, гостиницы пустые. Я поселился в номере с двумя мужиками-инженерами из Ростова, которые в межсезонье чинили в Крыму автоматы с газированной водой, за лето вышедшие из строя. Они сидели с портвейном, и меня пригласили. Узнав, что я ученый, сильно обрадовались и стали спрашивать, как можно объяснить следующие явления, которыми я, честно говоря, был поставлен в тупик.
Один из них, уже принявший портвейна (а это важное упоминание), разделся по пояс, и начал прилеплять ко лбу, щекам и груди чайные ложки, и они висели. У второго так не получалось, а у этого – висят! И они меня спрашивают: мужик,
