Меня могут спросить, чем я могу доказать вышеизложенное. Доказать это очень легко. Дело в том, что современные волжские, донские, кубанские казаки являются не только потомками европейских скифов и позднее пришедших на эти земли сарматов, но и потомками сибирских тартар, которые нашли в этих степях свою вторую родину. Это у нас в России об этом знают только высшие академические круги и политики. Зато на Западе всем известно, кто такие казаки. Для этого достаточно открыть русский перевод британской детской энциклопедии, где прямо написано, что русское казачество в основной своей массе является прямым потомком великой татарской орды. А раз так, то давайте вспомним воинское искусство казаков. Тот самый казачий «Спас», о котором я упомянул выше. Во-первых, прикладные приёмы казачьей воинской традиции очень похожи на национальную борьбу индийских кшатриев, на отпочковавшийся от неё тибетский «Манн Цзал», наконец, на воинское искусство знаменитых ассаси-нов, которое известно в Средней Азии под названием сырсавати-акили, что в переводе означает «искусство мудрости боя». И наконец, принципы казачьего спаса очень близки к древнеарийскому воинскому искусству пяти стихий, о котором речь пойдёт ниже. Но самое главное даже не это, а совсем другое: казачьему спасу свободно учились все без исключения казаки. Он был доступен даже молодым воительни-цам-казачкам. Кроме этого, в него входили особые приёмы борьбы на коне пикой, саблей или шашкой. Вот она та самая монгольская традиция. Она сохранялась в среде потомков Тартарской орды вплоть до XX столетия. Как уже я написал выше, её когда-то заложил в среде сибирских скифов ещё легендарный Тимчак-Чингисхан. Но меня могут спросить, а где же во всю мощь проявил себя казачий спас? Точнее, арийское воинское наследие, сохранённое потомками скифов, сарматов, печенегов, половцев и ордынцев? Скажу прямо: не будь его, казаки вряд ли смогли бы остановить мощь тотального наступления турок-османов на север. Войска турок легко разбивали армии болгар, сербов, хорватов, венгров, поляков и даже австрийцев. Но турецким пашам ни разу не удалось сокрушить казачьи армии. Вековая борьба с казаками и на суше, и на море складывалась не в пользу Османской империи. Казаки топили ту-редкие флоты, опустошали берега Турции. Они отваживались нападать даже на столицу турок, на священный Стамбул-Константинополь. Рукопашные схватки с отрядами казаков для турок почти всегда заканчивались плачевно. Взять, к примеру, осаду османами в 1642 году отбитого у них донскими и запорожскими казаками Азова. То, что говорят о том кровопролитном сражении хроники, с трудом воспринимается сознанием. В Азове находилось всего 8 тысяч казаков. Из них было 3 тысячи воительниц-казачек. Очевидно жён и невест защитников Азова. Турки же подвели под крепость огромный флот. Турецких и крымско-татарских войск под Азовом собралось около 300 тысяч. Мало этого, турки имели тяжёлую осадную артиллерию. Благодаря ей, через пару месяцев от стен крепости остались одни руины. Но сколько они ни ходили на их штурм, всё было тщетно. В рукопашном бою неизменно одолевали казаки. Примечательно, что рядом с мужчинами, плечом к плечу, сражались одетые в кольчугу, без щитов, но с двумя саблями наголо, их невесты и жёны. Женщины ни в чём не уступали мужчинам. Очевидно, боевая выучка их была безупречной. В августе 1642 года турки предприняли генеральный штурм. Он длился две недели. Две недели резни на стенах! Две недели огромная турецкая армия пыталась одолеть защитников крепости. А их осталось в конце осады всего 3 тысячи. Остальные погибли под ядрами орудий и картечи. Но эти 3 тысячи устояли! Кстати, 800 из них были женщины. Вот где показало себя древнее арийское искусство рукопашного боя. Когда турки выдохлись, казаки решили атаковать их лагерь сами. И мужчины, и женщины понимали, что этот бой для них будет последним. Три тысячи героев против несметной армии! И всё-таки они решились выйти за стены. Перед вылазкой защитники крепости разделились пополам и стали, обнимаясь и целуясь, прощаться друг с другом. Встреча была назначена в Ирии, в ведическом раю древних ариев. Дело в том, что в XVII веке в среде казаков всё ещё сохранялось двоеверие. Но когда на своих конях горстка героев приблизилась к лагерю врагов, она увидела, что он пуст. Турки в ужасе убежали, и тогда казаки начали их преследовать. Это была полная победа! Думаю, умный читатель поймёт, что дало перевес в том жестоком противостоянии. Храбрость — да, дисциплина — бесспорно, но что толку от храбрости и дисциплины, если ты в совершенстве не владеешь рукопашным боем, не осознаёшь принципов движения своего тела, не умеешь работать на энергопотоках.
В заключение мне хочется познакомить читателя с тем, что я услышал от одного старого чекиста, тем более, что его рассказ напрямую касается нашего арийского воинского наследия. Поэтому пусть читатель наберётся немного терпения и его прочтёт. Этого человека я встретил в одной из своих экспедиций. Он жил со своим другом на берегу таёжного озера. Оба пенсионера ловили рыбу и пили целебную воду из источника.
Однажды утром вместо зарядки я стал заниматься воинским искусством, которое мне передал мой дед и развил один из хранителей древнего знания. Я вертелся, меняя позиции, атаковал пустоту и уходил от виртуальных встречных ударов с линии атаки. А за мной внимательно наблюдали оба моих знакомых. Когда я закончил тренировку, ко мне подошёл один из стариков и сказал:
— Я второй раз в жизни вижу сырсанате акили. Но оно какое-то другое: и оно, и не оно. В твоём стиле больше спиралей и поворотов. Что это, откуда оно у тебя? Ведь по сравнению с тем, что я сейчас видел, все восточные единоборства, да и современные западные, так, лёгкая забава.
Я с удивлением посмотрел на седовласого специалиста по воинскому воспитанию и в свою очередь спросил его, откуда ему известно о сырсавати-акили и вообще о воинском искусстве.
Старик улыбнулся и, посмотрев мне в глаза, сказал:
— Перед тобой генерал КГБ в отставке «такой-то, такой-то». Было время, когда я работал инструктором по рукопашному бою у советских диверсантов и офицеров из разведки. Мне достаточно взглянуть на стиль и я знаю, что он собой представляет.
Потом старик продолжил:
— Сегодня я второй раз в жизни видел русскую разновидность воинского наследия кшатриев. Если не секрет, как она называется?
Я ответил старику, но он не уходил.
— Почему речь идёт о 5 стихиях? Разве их пять? — посмотрел он на меня.
— Под пятой стихией подразумевается Космос, — сказал я.
— Вот оно что! — протянул бывший КГБ-шник. — Интересно, — кивнул он головой, уходя к своей палатке.
Вечером, после работы, когда мы поужинали, старик, подойдя к нашей палатке, жестом позвал меня и сказал:
— Мне хочется рассказать тебе, Георгий, как я в первый раз столкнулся с русской разновидностью сырсанате акили. Было это в одном из спецлагарей, созданном специально для смертников. Туда отправляли тех, кого приговорили к расстрелу. Но речь идёт не о банальных уголовниках, а о хорошо подготовленных на Западе или Востоке вредителях, тех, кого принято называть диверсантами. Лагерь этот, по инициативе Берии, возник в 1953 году незадолго до смерти Сталина. Для чего он был создан? Для того, чтобы на приговорённых к смерти советские специально подготовленные офицеры-диверсанты могли оттачивать свою боевую технику. Заключённым предлагали бой на смерть с советским специалистом. Если он побеждал, то оставался жив*до следующего боя. Для того, чтобы у зеков был стимул драться насмерть, им было сказано следующее: кто в схватках победит 10 раз подряд и останется жив, того вышлют из страны туда, куда он захочет. Мало того, зекам были даны условия для тренировок. Вот так готовили в СССР командный состав диверсионного отряда специального назначения. Шёл отбор жёстким боем. Если хочешь получить повышение, будь любезен доказать свою квалификацию.
— Неужели были такие, которые выиграли у наших ребят 10 боёв и были отправлены из страны на все четыре стороны? — спросил я.
— Насколько я знаю, таких не нашлось. Но некоторые из хорошо подготовленных на Западе и особенно в Японии диверсантов побеждали не раз и не два. Но речь не о них. Дело в том, что в этот спец-лагерь попадали обычные уголовники, в основном хорошо умеющие владеть своим телом, природные убийцы. Как правило, такие долго не жили. Уголовная подготовка не предполагает открытого боя. Бандиты всегда работают исподтишка, хотя некоторые из них дерутся и стойко, и умело. «Самородки» в их среде тоже есть. Так вот, однажды, в конце 1954 года в спецлагерь привезли новую партию смертников. Их было всего трое. Два человека из диверсантов, один уголовник. Всех их посадили в общую камеру, где они узнали о своей будущей судьбе. Но не прошло и двух дней, как новоприбывший уголовник потребовал встречи с начальником своей тюрьмы. Офицера, отвечающего за лагерь смертников, я хорошо знал. Мы с ним дружили не один год, он был человеком порядочным, поэтому его рассказу доверять можно. Каково было его удивление, когда уголовник потребовал, чтобы его как можно скорее расстреляли. На вопрос, почему он так торопится, мой хороший знакомый получил примерно такой ответ. Уголовник ему сказал, что знает о своей участи и поэтому ему никак нельзя служить объектом для тренировки. На вопрос почему, он ответил, что в рукопашной схватке его победить невозможно. С ним не справится ни один из самых подготовленных офицеров школы диверсантов. А раз так, то ему волей-неволей придётся стать убийцей нужных государству и обществу людей. Разговор с уголовником озадачил начальника лагеря. Естественно, в то, что с этим человеком далеко не богатырского телосложения не справится ни один спецназовец, он не поверил. Но то, что уголовник попросил, чтобы его расстреляли, а не пытались сделать из него гладиатора, заставило начальника лагеря заглянуть в его дело. Что же он там увидел? Оказывается, осуждённый совсем недавно был вполне законопослушным гражданином. Он никогда не был связан с уголовным миром. Жил честно, как подобает советскому человеку. Но однажды, гуляя со своей 17-летней дочерью по парку, он повстречал пышную кавказскую свадьбу. Увидев красивую русскую девушку, джигиты, распалённые вином и атмосферой праздника, сразу же воспылали к ней страстью. Обычная ситуация: тихий уголок парка, двое русских и сотня «горных орлов». Всё как положено, можно делать что угодно. К тому же рядом река, глубины которой могут легко скрыть любое преступление. К отцу с дочерью бросилось несколько парней. По данным следствия, их было пятеро. Один бесцеремонно схватил девушку за руку, а четверо других обступили со всех сторон её отца. Намерения были яснее ясного. Свидетеля и защитника отправить на тот свет, а девушку забрать на время с собой, а потом отправить вслед за отцом. К великому удивлению нападавших, русский точными ударами сбил двух кавказцев на землю, остальным он показал на дорогу, чтобы они убрались туда, откуда пришли. Но к разъярённой неудачей компании «горных орлов» подбежало ещё трое. Всем скопом кавказцы набросились на «оборзевшего» русского. У некоторых
