Ну, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок, и на том спасибо, доктор Биркин. Про feldsher.ru Таня знала и частенько туда заглядывала.
Первое же дежурство с Василием Васильевичем Нестеровым – врачом неотложным, как он сам говорил, – текло в рутинном режиме: они ездили от одной старушки с цереброваскулярной болезнью к другой, где-то боролись с внезапно возросшим артериальным давлением, где-то «на всякий случай» осматривали лежачего пациента, родственникам которого показалось, что ему вроде бы стало хуже…
Ящик Нестеров носил сам, Таня иногда приносила кардиограф и снимала ЭКГ, и ее это изрядно удивляло: на «Скорой» они ЭКГ снимали практически на всех вызовах, а тут, оказывается, можно не на всех. Нестеров на одном вызове поднял ворох кардиограмм и показал Тане:
– Зачем вся эта макулатура? Пленки на складе в избытке? Что нового хотели увидеть, если клиника и жалобы изо дня в день идентичны? Для этого исследования, как и для любого другого, есть определенные показания – субъективные и объективные. А просто так по инструкции перегонять километры ленты – это абсурд. Как весь этот вызов.
Таня согласилась. Действительно, бедулька Хохлова вызывает ежедневно, и иногда раз по пять в день. Ей девяносто два года, живет одна. Таня еще на практике у нее бывала несколько раз, а уж когда вошла в штат сотрудников подстанции, то почти на каждом дежурстве ездила к этой старушке.
День катился к ночи, машина суточная, менялись только водители. Таню не отсадили на другую бригаду, на «Скорую», как она втайне надеялась. Им дали полчаса на ужин и вызов: «Женщина, девяносто четыре года, головокружение».
Таня, принимая вызов, зевнула. Опять у очередной бабки кончился бетагистин – родственники или соцработник не сходили в аптеку. Одна так искренне удивилась: «А вы мне лекарство не привезли?» Поначалу Таня усмехалась, но с каждым месяцем такое отношение к «Скорой» ее начинало раздражать все больше. Это не прекращалось, не оставалось казусом и случайностью. Это оказалось системой, правилом, нормой.
Не раз Саша говорил: «Мы никогда не знаем, на что едем. Повод к вызову не информирует о реальности». И Таня этого не забывала[10].
Совершенно автоматически, бессознательно Таня, выходя из машины, прихватила кардиограф. Нестеров ничего не сказал. Хочется нести – пусть несет, сумочка не тяжелая, не то что раньше аппараты ЭКГ, весившие по пятнадцать килограмм.
Старушка дома с сиделкой-азиаткой. По паспорту девяносто четыре года. Худенькая, бледная. Таня заполняла карту, пока Нестеров опрашивал и осматривал больную. Раньше стажерка Савина непременно выглядывала из-за плеча с фонендоскопом в руках. Теперь азарт прошел. Фельдшер Степанова занималась своим делом.
Нестеров сказал:
– Надо снять пленку, Таня, – и обернулся к сиделке: – Есть старые кардиограммы?
– Сейчас найду… – женщина углубилась в сервант.
– Татьяна, я думаю, вам будет интересно, весьма редкий случай. Я такой второй раз в жизни встречаю. Мерцательная аритмия и полная атриовентрикулярная блокада[11]. Это еще называется «феномен Фредерика». Чудо, что она с этой болезнью дожила до такого возраста.
Нестеров попросил старушку повернуться на бок и показал Тане небольшой шрам под левой молочной железой.
– Смотри, значит, ее уже лечили? Бабушка! Вам стимулятор в сердце ставили?
Больная кивнула.
– Давно?
– Лет десять назад. Я не помню.
– Он давно не работает, – Нестеров разогнулся. – И все это время она как-то жила. Я думаю, надо вас госпитализировать! Вам стимулятор поменяют!
Бедулька задумалась и сказала:
– Я не хочу. Мне бы шум в голове убрать.
Нестеров присел рядом с больной на табурет, в руках его оказался ворох старых кардиограмм. Сиделка стояла рядом. Доктор пролистал кардиограммы. Ритм, навязанный стимулятором, определился на одной только пленке больше семи лет давности. Потом он снижался, но, хоть бабушка и обращалась за помощью, аппарат так и не заменили. Почему? Кто теперь ответит…
Нестеров понял, больную не переупрямить, принялся расспрашивать сиделку, но та по-русски говорит неважно. Отвечала односложно. Суть всех рассуждений сводилась к одному: она стара, никому не нужна, ей бы дожить кое-как до смерти, чтоб не мучиться от шума в голове и головокружения. Таня во время разговора занималась осмотром бедульки: случай интересный, следует изучить поподробнее. Послушала сердце, легкие, проверила уровень сахара в крови, еще раз измерила давление и пульсоксиметром изучила уровень оксигенации – 87 %. Мало.
– Конечно, мало, – сказал Нестеров, – когда сердце бьется 31–36 ударов в минуту. И его ничем не разгонишь. Надо ехать в больницу!
Он посмотрел в паспорт больной.
– Мария Федоровна! Голова кружится и шумит оттого, что сердце редко бьется! Стимулятор надо заменить! – Он говорил громко из-за привычки общаться с глуховатыми стариками.
– Василий Васильевич! – обратилась Таня. – Посмотрите, в легких у нее сухо, чуть поскрипывает пневмосклероз, давление сто десять на пятьдесят, я услышала систолический шум и акцент второго тона на аорте – это возрастное, и, вероятно, есть небольшое несмыкание створок клапана. Для ее возраста это чудо. И еще: у нее голени не отечны и в животе ничего нет, в смысле жидкости.
– Правильно, – отозвался Нестеров, – она же не бежит кросс и не валит лес. Она лежит. Я не удивлюсь, если у нее железодефицитная анемия и остеопорозы.
Сиделка встрепенулась.
– Дохтер говорил, печенка нужно, печенка и творог – она ест. Я два раза в неделю готовлю ей коровью печенка и каждый день покупаю творог. Она только в ванна ходит и туалет, а так больше лежит, телевизор смотрит.
– А нас-то сейчас зачем вызвали?
– Так она туалет ходит, говорит, голова шумит, все кружится. Чуть-чуть поймала, а то свалилась бы.
– О боже мой… Мария Федоровна! Если машинку в сердце не поменять, голова шуметь не перестанет. – Нестеров повернулся к Тане: – Впрочем, я не дам гарантии, что она перестанет шуметь и с работающим стимулятором.
– Ладно, – подала голос бедулька Мария Федоровна, – я поеду. Фатима! Ноутбук мой убери! И фотоаппарат тоже. Васька придет, не давай. Я, если оклемаюсь, в Царицыно поеду – там цветник.
У доктора и Тани округлились глаза. Вот это бабулька! Медики едва сдерживали смех и удивление. Сиделка, увидев их реакцию, пояснила:
– Она фотографирует! Полгода, как слегла, а так мы с ней всю Москву ездили. Фотографии она в банк отправляла. Очень хорошие, дорогие! У нее и фотоаппарат дорогой. А правнук уговаривает отдать. Бабушка не хочет.
Им дали наряд по «Скорой» на госпитализацию, свободных бригад не было, чтобы приехать и отвезти. «Неотложке» Нестерова пришлось вывезти больную с феноменом Фредерика самой. Таня переоформила новую карту. На обратном пути из больницы доктор сел в салон.
– Не люблю штампованные фразы, Татьяна, но вы меня сегодня сильно удивили. Я первый раз встречаю такого въедливого фельдшера. Не хочу хаять наших средних медиков, но вот чтобы так, с анализом состояния – это не часто увидишь.
– У меня был хороший учитель на практике, – улыбнулась Таня.
– Да? А кто он? Я его знаю?
– Вряд ли, – Таня спрятала улыбку, – это мой муж.
Мерцательная аритмия – это серьезное заболевание с нарушением ритмической работы сердца.
Атриовентрикулярная блокада тоже очень опасная патология проводимости, которая может приводить даже к остановке сердца и кратковременным его остановкам с потерей сознания – синкопальным состояниям, синдром Морганьи – Адамса – Стокса. Комбинация мерцательной аритмии и полной блокады – феномен Фредерика – редкое заболевание, приводящее к тяжелой гипоксии организма, и в частности мозга, часто вызывает летальный исход.
Кардиостимулятор
Единственное лечение – установка кардиостимулятора. Операция занимает три-пять дней, сложности не представляет. По ОМС платить за кардиостимулятор не придется, но, впрочем, он и так стоит недорого. Батарейки хватает на пять лет. Ее нужно регулярно (раз в пять лет) менять.
«Наука и жизнь», или Маленькие хитрости
Третья история, в которой Таню учат мыть уши
– Таня, никогда не преумножайте сущности, – сказал доктор. – Ищите простое решение и, если оно не подходит, уже тогда усложняйте.
Этот разговор состоялся в машине после одного вызова из числа тех, что уже начинали злить молодого специалиста Степанову. Саша однажды тоже так сказал – «не преумножай сущности», в смысле не усложняй, если можно решить просто.
А все началось с того, что бригаде дали вызов «Женщина, семьдесят шесть лет. Потеряла слух». Доктор пожал плечами, глядя на экран коммуникатора.
– Ну что ж, бывает. Если внезапно, может быть тромбоз артерии, питающей среднее ухо. Но тогда голова будет кружиться. Там вестибулярный аппарат тоже питается.
