После этой крайне романтической интерпретации внешности животного, небольшую часть которого он увидел под покровом воды, дон Энрике рискнул высказать смелую гипотезу о его природе и зоологической принадлежности: «…не нашел ли я в лице манты живого Chirotherium, лягушку длиной в 12 или 15 футов (3,7—4,5 метра), которую геологи открыли в виде ископаемого? Мне кажется, что оба они, несомненно, должны быть представителями одного и того же семейства земноводных».
В действительности для палеонтологов более чем сомнительно, что Chirotherium, обладавшее руками животное, было разновидностью амфибий. Известны лишь ископаемые отпечатки его лап, найденные в 1838 году около Хилбургхаузена в Тюрингии. С другой стороны, недавно на основании палеонтологических открытий, сделанных в Северной Америке, было установлено, что это животное относится к рептилиям и является разновидностью динозавра. Этого не мог знать месье виконт Онффрой де Торон, но, прежде чем решительными шагами нарушать заповедные области зоологии, он должен был усвоить элементарные представления, в частности, о том, что проницаемый, предназначенный для кожного дыхания покров земноводных не позволил бы животному плавать в соленой воде, не причиняя ему мучительных страданий.
Чтобы убедиться в том, что и в наши дни художники не менее наивны и не менее лживы, чем в далеком прошлом, достаточно взглянуть на гравюру, иллюстрирующую рассказ дона Энрике во французском издании 1870 года книги Б. X. Ревуаля «Охота на рыб в Северной Америке». Манта представлена здесь в виде очаровательной молоденькой девушки с соблазнительно вытянутыми руками, достойной соперницей самых прелестных из легендарных сирен.
И это стоит рыб с восьмью ногами, бронированных китов и львов, покрытых чешуей, из эпохи Возрождения.
Молочные братья — гигантский спрут и морской змей
Таким образом существует столько же объективных, сколько и субъективных причин для возникновения фантастических описаний неизвестных океанских животных. В этой области важно не отвергать заранее того, что при первой встрече может показаться невероятным. Важно сохранять сдержанность в ожидании новых сведений, которые изменят и уточнят наши данные. Со временем все встает на свои места— размеры, которые приписывали плохо рассмотренному животному, уменьшаются; искажения, внесенные иллюстраторами, исправляются, стираются прикрасы.
Прежде кита изображали закованным в броню, как турнирную лошадь, с воротником трицератопса и клыками, способными устрашить самых храбрых; его длину преувеличивали до неслыханных размеров. Промышленное использование превратило кита в животное не менее банальное, чем бык на скотобойне. Если о нем еще говорят как о чудовище, то это лишь из-за его огромных размеров. Ореол необычности и страха, осенявший его прежде, погас навсегда.
Более двух тысяч лет назад Аристотель писал о животных, которые в его время, при тогдашнем состоянии знаний, не поддавались классификации: «Помимо животных, изученных к настоящему времени, в море обитают существа, которых нельзя отнести к какому-либо роду, потому что они слишком редки. Некоторые опытные рыбаки утверждают, что видели в море животных, напоминавших строительные балки, черных, округлых, имевших повсюду равную толщину. Другие неизвестные животные походили на щиты, были красного цвета и имели многочисленные плавники».
На наш взгляд, здесь можно увидеть намек на двух главных героев подводной драмы — гигантского кальмара и морского змея. И если в приведенном выше высказывании Аристотеля о них упоминается лишь кратко, то у датского епископа Понтоппидана, который был первым автором, посвятившим этим животным тщательное исследование, можно найти более подробные комментарии.
И в самом деле, с глубокой древности судьба этих двух чудовищ была похожей. Вначале оба они были известны как откровенно сказочные персонажи, по слухам, героическим рассказам и суевериям. Впоследствии эти животные были описаны более трезво и тщательно, сначала в нескольких отдельных сообщениях, которые постепенно становились все многочисленней и составили, наконец, целый букет убедительных свидетельств. Однако это не уменьшило количества возводимой на них хулы, насмешек и обвинений в малой правдоподобности, иначе говоря, невозможности их существования. Что касается огромного голо-воногого, то даже обретение не вызывавшего сомнений анатомического фрагмента долгое время не могло смягчить почти всеобщее недоверие.
Нужно ли удивляться после этого тому, что проблема змея, о котором известно еще меньше, по-прежнему остается поводом для веселья. Фантастический характер этого животного сделался классической темой для шуток.
Но фортуна пожелала, чтобы тайна гигантских головоногих рассеялась первой. Гигантский кальмар сегодня занял свое место в учебниках зоологии, у него есть латинское название, которое можно без улыбки и не краснея произносить в ученых собраниях. Ну а морской змей… Он станет темой нашей отдельной главы. Причем тот представитель неведомого отряда животных, который, по рассказам, водится совсем рядом с нами…
Рассказывает Дмитрий Хафизов
Бжегодно на Каспии пропадают без вести сотни купальщиков, рыбаков, яхтсменов, браконьеров. Типичный сюжет: резиновая лодка, двое рыболовов в глухом «заветном» месте, полное отсутствие свидетелей; спустя несколько дней после исчезновения — находка продырявленной лодки, но самих пострадавших найти не удается…
Недавно два почти идентичных случая привлекли мое внимание. Знакомый врач, по служебной надобности довольно часто посещающий морг в одном из городков на восточном берегу Каспия, рассказал мне следующее:
— Однажды к нам доставили останки неизвестною мужчины, найденного на берегу. Человек был облачен в «сухой» водолазный костюм французского производства и акваланг той же фирмы. На поясе — подводный нож. На руке петля с обрывком веревки, кисть протерта до кости. Веревка капроновая, очень прочная. Лицо и затылок разбиты и превращены буквально в месиво. Множество переломов. Травмы совершенно необычные. Это был уже второй случай в моей практике, от первого он отличался лишь незначительными деталями. Проведенное расследование не смогло восстановить ход событий, предшествовавших смерти. Предлагали различные версии — от попадания в винт корабля до умышленного жестокого убийства. Винт отпал сразу — из-за отсутствия рубленых травм на теле, порезов и разрывов на костюме. Протертая до кости рука с петлей и то, что ни один, ни другой пострадавший не успели воспользоваться ножом для перерезания шнура, свидетельствуют: их что-то буксировало явно против воли и с огромной скоростью. Единственная каспийская рыба, которая в принципе могла бы оказаться виновницей трагедии, — белуга. Но ни один опытный подводный охотник не польстится на белугу таких размеров: это все равно что пытаться загарпунить подводную лодку. К тому же белуга очень неторопливая рыба, и ее поведение при ранении вполне предсказуемо, так что, безусловно, незадачливый браконьер успел бы снять петлю шнура с руки, а тем более перерубить ее ножом.
Таким образом, — продолжал мой собеседник, — напрашивается вывод: пострадавшие были вынуждены стрелять, обороняясь. А еще не зафиксировано ни одного случая нападения белуги на человека. Следовательно, остается одно: принять давно уже высказанную версию, что в Каспии водится некий крупный хищник, пока неизвестный науке.
Кто же он?
Наверное, очень немногим довелось увидеть, как движется белуга у поверхности воды. Очень характерное зрелище: виден только хвостовой плавник, выступающий над волнами. Ну, может быть, вам это что-нибудь напоминает?
Правильно — акулы? Наблюдатель с берега или с лодки не отличит их от белуги — настолько схож «стиль плавания»… Не здесь ли таится разгадка каспийской тайны?
А как же тогда рыбаки-профессионалы? — спросите вы. Им ведь часто приходится видеть промысловый лов белуги. Как же они до сих пор не нашли в Каспийском море акул?
Ответ прост и очевиден: те, кто находил, уже не могли никому ничего рассказать. Ибо обнаружить акулу можно лишь одним способом: убить или ранить, спутав с белугой. Видимо, ни разу не убили. Кроме того, если каспийская акула действительно существует, она наверняка реликт с малой общей численностью и ареалом, ограниченным небольшим районом у побережья. Скорее всего — у восточного: местность мало населенная, много бухт — своеобразных миров, в значительной степени удаленных от остальной акватории. Автор этих строк дважды, будучи в экспедиции на восточном берегу Каспия, наблюдал со стометрового обрыва быстро движущиеся в воде объекты огромной величины. Пик приходился на ночное время: в полнолуние в лунной дорожке одновременно можно было видеть до трех силуэтов.
