Гиперборейские тайны Руси - Валерий Никитич Демин

всего это лексическое гнездо, связанное со словом «море». В различных языках корневая основа mr соединена с разными гласными звуками. Так, латинская вокабула mare («море») несомненно взаимосвязана с многозначной лексемой mar в санскрите. А немецкое Meer – «море» по своей вокализации практически совпадает с названием горы Меру. В русском фольклоре «морской аспект» общеиндоевропейского и доарийского мировоззрения закодирован в заговорах про Море-окиян.

«Морской смысл» обнаруживается и в архаичной русской сказке о Марье Моревне (о ней уже шла речь в начале книги). В образе последней просматривается сразу несколько пластов. Наиболее древний из них связан с морским (воистину – гиперборейским!) происхождением прекрасной сказочной королевны. Кто она была в прошлом? Русская нереида? Царица морская? Или богиня вод, наподобие великой Ильматар – карело-финской матери воды и праматери всех людей, или Сарасвати – супруги первобога Брахмы? Вместе с тем в отчестве русской Тефиды (так звали жену Океана и мать Океанид), да и в имени тоже (христианизированное Марья – всего лишь дань позднейшему времени), слышится пугающее и грозное Морена – богиня Смерти. О том же свидетельствуют и некоторые детали русской сказки. Марья Моревна – воительница и воевода, победительница самого Кощея Бессмертного: всесильный Кощей, как куль, висит у Царь-девицы в чулане, на двенадцати цепях прикованный. Но и без Кощея вещую Марью-Морену окружает ореол смерти. Это первое и чуть ли не главное, с чем сталкивается Иван-царевич, когда только еще слышит имя своей суженой:

^{Рис. 66. Смертоносные деяния Марьи Моревны. Художник Иван Билибин}

«…Лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич: “Коли есть тут жив человек – отзовися! Кто побил это войско великое? ” Отозвался ему жив человек: “Всё это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна”» (рис. 66).

Так вот, есть все основания утверждать, что сказочная Марья Моревна и былинная Маринка – одного поля ягоды, можно даже сказать – одно и то же лицо. Только эти два имени разделены тысячелетиями и разграничены разными социокультурными формациями [32]. Марья Моревна – типичная выразительница идеологии матриархата, Маринка действует уже в условиях пришедшего ему на смену патриархата, сохраняя, однако, многие черты предыдущей эпохи. Она уже не в силах полностью победить Добрыню, напротив, сама терпит позорное поражение и несет заслуженную кару.

Остается невыясненным еще один вопрос: почему имя полярной горы Меру, ставшее символом золотого века и бессмертия, породило одновременно семантическое и лексическое гнездо, связанное с понятием «смерть». Здесь возможно двоякое объяснение. Традиционное: смерть – всего лишь ступень при переходе к бессмертию в иной, потусторонней жизни. Нетрадиционное: после вселенской катастрофы, когда процветавший в прошлом Север сковали льды, обширные арктические территории погрузились на дно, а население, не успевшее мигрировать, вымерло – полярная гора Меру, также скрывшаяся подо льдом в океанической пучине, стала символом смерти.

Третий по популярности богатырь и заступник земли Русской (рис. 67) – самый молодой среди всех, самый горячий, самый удалой, самый непредсказуемый, к тому же – женский сердцеед (рис. 68), насмешник и задира на княжеских пирах (оттого, видать, и такая особая к нему любовь народа). Он и главного супротивника своего – Тугарина Змеевича – побеждает, главным образом смекалкой и хитростью: как бы невзначай брошенной репликой заставляет обернуться и в этот момент сносит мечом (или саблей) его голову. Алеша не только самый молодой в богатырском списке, но и, вне всякого сомнения, не языческий герой. Ведь прозвание Попович (фамилий в старину еще не было) могло появиться только после принятия на Руси христианства. Пытались даже привязать былинный образ к реальным историческим личностям. Таких в летописях несколько, один даже погиб в злосчастной битве на Калке. Хотя, на мой взгляд, вряд ли в летописных текстах речь идет о былинном Алеше: во всех зафиксированных случаях он проходит под именем Александр, а прозвище Попович ни о чем не говорит – оно всегда (и по сей день) было весьма распространенным.

В отличие от скупых и сухих летописных строк былинники ликующе описывали рождение и мужание своего героя:

Гиперборейских реминисценций образ Алеши сам по себе не навевает. И все же… Демонического злодея, от чьих домогательств избавил Алеша свой народ, зовут Тугарин, по отчеству он сын Змея (оттого в некоторых вариантах былины с ним сражается и Добрыня Никитич). Само имя – Тугарин – загадочно, это признают и этимологи. Пытались обосновать иноземное происхождение слова, да не получается: и исконный корень «туг» в русском языке имеется, и топонимов (а также фамилий), образованных от лексемы «тугарин», в России полным-полно. Художники обычно рисуют Тугарина в одежде кочевника (рис. 69), ссылаясь вслед за некоторыми языковедами на тот факт, что, дескать, из летописей известен половецкий Тугор-хан. Но такое предположение относится скорее, к области художественного вымысла.

^{Рис. 67. Алеша Попович. Лубочная картинка}

Гораздо существенней другое: Тугарин и его конь – летающие персонажи. И в этом своем «летательном качестве» они каким-то (возможно, многократно преломленным) образом вполне могут быть сопряжены с Гипербореей. Фактический материал для подобных предположений достаточно скромен. Но один факт заслуживает особого внимания. Это – крылья Тугарина и его пегаса: они бумажные, что подчеркивается всеми сказителями [33]. Более того, их можно снять и снова надеть. В разных вариантах былины употребляется один и тот же оборот: «натягал (надевал) он себе крылья бумажные».

^{Рис. 68. Алеша Попович с невестой. Художник Константин Васильев}

^{Рис. 69. Алеша Попович и}