При подобных взглядах вполне возможно, что рассказ библейской Книги Исхода об избиении египетских первенцев в ночь Пасхи непосредственно перед Исходом израильтян из Египта в определенной мере стал отголоском реальной чумы, которая в те годы беспощадно выкашивала население Египта и Ближнего Востока. Давайте прочитаем, как рассказывает об этих событиях сама Библия:
«И сказал Господь Моисею: еще одну казнь Я наведу на фараона и на Египтян; после того он отпустит вас отсюда; когда же он будет отпускать [вас], с поспешностью будет гнать вас отсюда73… В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота. И встал фараон ночью сам и все рабы его и весь Египет; и сделался великий вопль [во всей земле] Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца». (Исх. 11:1; Исх. 12:29–30)74.
Не сохранилась ли в этом рассказе Библии память о чуме, поразившей Египет как раз в Амарнский период? Если подлинный источник материалов, стоящий за греко-египетскими и греко-римскими повествованиями о жизни Моисея, действительно повлиял на содержание Книги Исхода, то это вполне возможно. Филипс предполагает, что рассказ об избиении перворожденных Богом Израилевым действительно был напоминанием об этой эпидемии75, и мы склоняемся к тому, что Филипс прав.
Возникает вопрос: могли ли египтяне в Амарнский период, подобно царю хеттов Мурсилису II, счесть, что эта чума явилась карой богов старого пантеона за то, что им более не подносились жертвоприношения? Может быть, возобладало мнение, что для того, чтобы умилостивить разгневанных богов, всех «нечистых» жрецов и последователей Атона, а также переселенцев из Азии, или «пришельцев», распространявших чуму в стране, следовало либо истребить, либо заключить в резервации или просто изгнать из Египта? А может быть, предвидя надвигавшуюся угрозу, многие из этих жителей, как египетского, так и азиатского происхождения, решили заранее покинуть Египет, спасшись бегством в Сирию и Палестину, где они в конечном итоге смешались с туземным населением? Быть может, к ним впоследствии присоединились другие изгои, которым удалось бежать из Силе, современной Кантары, пограничной крепости, расположенной на границе между Восточной частью Дельты и Синаем, где в правление Хоремхеба держали обращенных в рабство преступников и врагов царя76? Как мы уже видели, их предводителя можно отождествить с Орусом, или Ором из повествования Манефона о Осарсифе-Моисее, и весьма вероятно, что он несет ответственность по крайней мере за часть деяний, приписываемых Аменофису в рассказе Книги Бытия77.
Другими словами, по крайней мере, часть событий, описанных у Манефона, действительно имела место в правление Хоремхеба, а не его официального предшественника — Аменхотепа III. Это и делает его наиболее вероятным претендентом на роль истинного Фараона Исхода (перекликающегося с фараоном казней египетских), Исхода, который, по всей вероятности, начался несколькими годами раньше, когда Хоремхеб сделался главой египетского войска в начале правления Тутанхамона.
Быть может, это и есть те истинные причины Исхода, составляющие содержание папирусных документов, найденных Говардом Картером в гробнице Тутанхамона — документов, которые он пытался использовать в своих интересах весной 1924 г.? Все имеющиеся данные указывают на это неожиданное заключение, и чтобы продолжить изучение данной темы, мы должны покинуть границы Египта и выйти в Синайскую пустыню в поисках маршрута Исхода и следов появления Яхве, бога израильтян. Лишь выяснив корни формирования еврейской религии, мы сможем понять историческую реальность, стоящую за покорением Ханаана, и последствия этого с точки зрения той политической ситуации, которая сложилась во время открытия гробницы Тутанхамона.
=============================================================================================
Глава восемнадцатая
В ПОИСКАХ ЯХВЕ
=============================================================================================
Углубившись на территорию Судана, то есть древнего Нубийского царства, Аменхотеп III, отец Эхнатона и Тутанхамона, воздвиг в Солебе два храма: один — для себя самого, а другой — для своей Великой супруги-царицы Тийе. В его храме, посвященном богу солнца Амону, находятся ряды колонн, на которых приведен перечень названий различных топонимов в Африке и Азии1. Среди них названы и три места в «земле Шасу»2, название одного из которых условно читается как t3 ssw yhw, то есть «Яхве в земле Шасу»3. Яхве — это тетраграмматон, непроизносимое имя израильского бога, которое в данном случае связано с кочевым народом, называемым шасу, родина которого находилась в южной Трансиордании и именовалась Сеир4 или Едом5. Это был холмистый регион, простиравшийся между Акабским заливом на юге и Мертвым морем на севере, и в египетских текстах именуется «земля Шасу»6.
Вышеприведенная ссылка на Яхве — древнейшая из известных, и попытки понять взаимосвязь между племенами шасу и богом израильтян становятся вполне естественными, если мы пытаемся установить корни народа израильского. Как мы говорили в главе 15, шасу (название происходит от египетского s'sw — «кочевать»)7 упоминается на Стеле Мернептаха, датируемой ок. 1220 г. до н. э. На ней мы читаем: «Шасу из Едома» вышли из «крепости Мернептаха… к водным колодцам Дома Атона» в пограничном городе Тжекку, библейском г. Суккот, на границе восточной части Дельты, «как для удовлетворения их собственных нужд, так и нужд их скота»8.
Ежегодные передвижения шасу были обусловлены точным знанием сезонных изменений климата. Во время дождливого зимнего сезона они разбивали свои стоянки на богатых пастбищах в степях и на плодородных землях Трансиордании. Затем, в засушливый летний сезон, когда засуха была обычным явлением, они перегоняли свои стада на прибрежные низменности Палестины и, как мы знаем, даже на земли Восточной Дельты, где их передвижения, видимо, строго контролировались9. Однако шасу были не просто смиренными пастухами, каждый год перегонявшими стада на тысячи километров по пустыням; когда их численность резко возросла, они стали серьезной угрозой для египетских фараонов XVIII и XIX династий.
Египет в Ханаане
Даже в правления Аменхотепа III и Эхнатона (XIV в. до н. э.) египетские власти опасались, что палестинские холмы могут быть использованы деструктивными элементами, планировавшими вооруженные восстания. Как следствие этого египтяне стремились посадить своих вассалов-царей на престолы в Иерусалиме на юге и Сихеме на севере, чтобы держать под контролем эти неспокойные районы. Действительно, письма Амарнского периода ясно показывают, что египетские власти позаботились о том, чтобы возвести на престол в Иерусалиме правителя по имени «Абди-Хеба, который раньше прошел военную подготовку в Египте»10. Так Иерусалим стал важным стратегическим городом с подчеркнуто египетским влиянием. В городе был и храм, некогда находившийся на месте, сегодня занимаемом французским доминиканским монастырем Сент-Этьена (Св. Стефана). В ходе археологических раскопок с целью выявления масштабов и происхождения храма были найдены фрагменты колонн с капителями в виде лотоса и два алебастровых сосуда, а также осколки жертвенного столика, статуэтка из змеевика и стела, датируемая временем правления Мернептаха (ок. 1224–1214 гг. до н. э.)11.
Одним из наиболее неприятных врагов для египетских властей были хабиру, упоминаемые в письмах Амарнского периода, или «апиру древнеегипетских надписей. Как мы уже говорили в главе 16, они были вытеснены народами, говорившими на семитских языках, которые кочевали из одного соседнего города-государства в другой в надежде поступить на службу к богатым землевладельцам. Но, что еще более существенно, они создавали крупные военизированные отряды, готовые сражаться за любого местного князька, который предложит им большее жалованье. Они жили по своим законам и, как при поддержке местных правителей, так и без оной, терроризировали города-государства Ханаана, в том числе и те, которые были вассалами Египта. Документы Амарнского периода полны сообщениями о нападениях военизированных банд хабиру/апиру, и в одном из писем «Абди-Хеба, царь Иерусалима, рассказывает о своем возмущении тем фактом, что хабиру/апиру захватили города Аскалон, Гезер и Лахис и разграбили в них запасы продовольствия»12.
