Если дни творения интерпретировать не как события на временной оси, но как пласты вечности, то мы придем к представлению о том, что эта временная ось располагается как бы внутри этих пластов. Вечность не только предшествует историческому времени, но и замыкает временную ось (Ю.А.Шрейдер)
Такая интерпретация имеет определенную опору в Апокалипсисе, повествующем о конце земной истории. Если творение мира завершается созданием человека, то история имеет своим непосредственным финалом суд над человеком, а этапы конца света, по откровению святого Иоанна Богослова, допускают сопоставление, по крайней мере, с тремя из этапов творения мира, но следуют в обратном порядке.
Все это еще раз подчеркивает, что представления о сотворении мира и его эволюционном развитии в принципе не конкурируют, но дополняют друг друга. Первое из них рассматривает мир в перспективе вечности, допускающей лишь символическое описание, а второе – в перспективе исторического времени, требующей научного объяснения. Проблема состоит в правильном соотнесении обеих перспектив для понимания природных феноменов.
Приложение 2.
Информационная модель физического мира
В русле декларируемой «методологии» моделирования гипотеза С.Берковича представляет особый интерес с нескольких точек зрения:
– предлагаемая модель позволяет с иных (более глубоких) позиций исследовать неизбежные странности микромира и существующие парадоксы современной физики;
– гипотеза исследует возможности осуществления связи между, казалось бы, явлениями разной природы в рамках единой модели;
– предложенный подход по-новому позволит посмотреть на информатику, возможности естественнонаучного «освоения информационных ресурсов»;
– концепция наиболее ярко демонстрирует возможности самой методологии моделирования, как главного инструмента познавательного процесса.
Модель. Предположим, что существует маленький счетчик. Не важно, что считает этот прибор. Потому что ничего еще нет. Ни килограммов, ни сантиметров, ни вольт или ампер, ни просто элементарных частиц, которые подсчитываются современными приборами. Речь идет о счетчике вообще. Об идее счетчика. Некоей абстрактной сущности, которая ведет счет не материальных величин, а идеальных. Условно можно сказать, что идет счет обыкновенных целых чисел – один, два, три… и так до ста, или тысячи, или, например, до 255 – словом, до некоего целого числа Z, после чего счет начинается сначала. Для наглядности можно себе представить, что этот счетчик похож на часы. Стрелка обегает круг по циферблату и начинает считать сначала.
Далее пусть существует несколько точно таких же «часов», но показывающих разное время: одни впереди, допустим, на двадцать минут, а другие отстают, предположим, минут на сорок. Как в таком случае узнать, который час? Разумнее всего сопоставить показания всех «часов» и вычислить среднее, после чего на всех подвести стрелки. Подводить стрелки некому, но между «часами»-счетчиками есть информационная связь: каждый данный счетчик знает показания соседних и стремится подстроиться к ним. То есть если данный счетчик впереди своих соседей, то он замедляет бег стрелки, давая им возможность себя догнать, а если он отстает, то ускоряет, догоняя их. Если счетчиков немного, то их показания очень скоро выровняются и все они станут показывать одно и то же «время» (будут находиться в одной фазе). Но если таких счетчиков очень много, то полного выравнивания фаз не произойдет никогда: ведь пока данный счетчик подстраивается под своих соседей, те, в свою очередь, подстраиваются под других. А это значит, что по информационным сетям, которыми соединены счетчики, постоянно происходит обмен информацией, все время перемещается какая-то информационная активность.
Такова суть идеи, которую Беркович положил в основу своей модели физического мира. Она может быть выражена одной фразой: материальный мир – это динамика синхронизационной активности в сети информации, которой связаны между собою счетчики. Остальное – дело техники. Беркович составил уравнение, описывающее поведение этой сети, и приступил к исследованию его решений.
«Материя исчезла, остались одни уравнения», – когда-то негодовал В.И.Ленин по поводу гносеологических концепций Маха и Авенариуса. В уравнении Берковича материя тоже «исчезает», вернее, она оказывается не первичной субстанцией, а производным продуктом, возникающим в процессе передачи информации. Если его концепция в конечном счете подтвердится, то можно будет, перефразировав библейское выражение, сказать, что в начале было число!
Мы живем в мире, заполненном движущейся материей. Мы знаем, что Земля движется вокруг Солнца и вокруг своей оси. Ветер – это движение воздуха, волны и течения в океане или реке – это движение воды. Бегают или ползают животные, летают птицы, в горах происходят обвалы… Мы сами постоянно двигаемся – либо на собственных ногах, либо на изобретенных нами аппаратах: самолетах, автомашинах, велосипедах.
Между тем древнегреческий философ Зенон, проанализировав само понятие «движение», пришел к выводу, что оно невозможно. Движение внутренне противоречиво, ибо двигаться – значит быть в каком-то месте пространства и в то же время не быть в нем. Зенон считал, что движение «есть только название, данное целому ряду одинаковых положений, из которых каждое отдельно взятое есть покой». Взгляды Зенона представлялись абсурдными, они противоречат нашему повседневному опыту. Но почему же абсурдные взгляды, высказанные две с половиной тысячи лет назад, до сих пор не забыты? Ведь взгляды Зенона живы, они продолжают нас задевать. Не потому ли, что в этом «абсурде» все-таки что-то есть?
Согласно модели мира, предлагаемой Берковичем, в основе всего сущего лежит не движение материи, а передача информации. Прямая аналогия этому – световая реклама. На табло в определенном порядке вспыхивают и гаснут лампочки. Они неподвижны, но образуемый ими рисунок перемещается и создает иллюзию движения. «Бежит» по табло текст, «летит» чайка, низвергаются каскады воды, имитируя Ниагару… Все это лишь иллюзии, порожденные искусной работой светодизайнера. Так, может быть, Зенон прав: то, что мы считаем движением материи, есть всего лишь передача информации, включение и выключение в определенном порядке каких-то «лампочек»?
Что играет роль лампочек? Чтобы ответить на этот вопрос, Беркович вернулся к представлениям физиков конца прошлого века. Когда Максвелл открыл электромагнитное поле, физики не сомневались в том, что существует среда, по которой распространяются электромагнитные волны. Эту среду назвали эфиром. Однако обнаружить эфир не удавалось: у него не оказалось ни массы, ни заряда, ни сопротивления, ни других свойств, которые можно было бы зарегистрировать какими-нибудь приборами. В конце концов был поставлен знаменитый опыт Майкельсона, который показал, что свет движется с постоянной скоростью независимо от того, приближается ли к наблюдателю источник света или нет. Этот опыт перевернул многие представления. В частности, из него следовало, что гипотетический эфир не увлекается движущимся через него телом (как, например, увлекается воздух), но в то же время эфиру нельзя приписать такое свойство, когда увлечение движущимся сквозь него телом равно нулю.
Теория эфира завела науку в тупик. Гениальность Эйнштейна состояла именно в том, что он отбросил представления классической физики (включая и теорию эфира) и объяснил факты с совершенно иных позиций. С тех пор об эфире стараются не вспоминать. Между тем проблема осталась, ибо если нет эфира, то как же все-таки свет и иные электромагнитные сигналы движутся в бесконечном пространстве Вселенной? Физики сошлись на том, что таково свойство пространства. Но это лишь иная формулировка проблемы, а не ее решение.
Изучение работ Эйнштейна показывает, что, хотя он и отказался от использования эфира в своих построениях, но вовсе не отрицал его существования. Он лишь указал, что эфир «не обладает свойством движения». Гипотеза Берковича объясняет, что это значит: достаточно представить себе эфир в виде «лампочек», которые, оставаясь на месте, вспыхивают и гаснут в определенной последовательности. Вопрос, увлекается ли эта среда движущимся телом или не увлекается, бессмыслен, потому что никакие тела сквозь нее не движутся – перемещается лишь информация. Итак, нет никакого парадокса в том, что увлекаемость эфира невозможно описать какой-либо величиной, включая и нулевую. Это среда, «не обладающая свойством движения». Различие это фундаментально.
В рамках концепции Беркович дает объяснение как одни и те же единицы материи могут быть и частицами, и волнами. Электрон может вращаться вокруг ядра атома по нескольким орбитам. Восприняв дополнительную порцию энергии, он перескакивает на более удаленную орбиту; испустив квант энергии, наоборот, переходит на ближнюю. Однако физики до сих пор не могли ответить на вопрос, как происходит этот переход. Казалось бы, электрон должен перемещаться с орбиты на орбиту по какой-то траектории, однако уравнения квантовой механики дают другое: электрон как бы исчезает с одной орбиты и вновь появляется на другой. Модель Берковича показывает, как именно это происходит. Электрон действительно исчезает с одной орбиты и как-бы воскресает на другой. В промежутке он существует не как частица, а только как волна. К этому можно добавить, что время трансформации всего 10-24 с.
