Началу второй волны способствовали и такие важные достижения, как открытие электромагнитной индукции, создание телеграфа Морзе, устройство первых кабельных линий…
Потом пришел XX век – время практического освоения электротехники, химической технологии, активного развития автомобильной индустрии. И новый подъем, новый рывок в производстве и потреблении…
Лучшее доказательство верности теоретических выводов – возможность на их основе предсказывать события. Так вот Кондратьев не ошибся, предугадав начало нового экономического спада: жесточайший кризис 1929 года и «великую депрессию 30-х годов»…
Идя сегодня вслед за Кондратьевым, можно сказать, что послевоенный подъем экономики, закончившийся к 1970 году, был подготовлен развитием в 30-е годы таких фундаментальных наук, как физика молекулярных структур и твердого тела, а рост промышленности базировался на использовании синтетических материалов, применении кибернетических и вычислительных устройств.
Однако следует иметь в виду, писал Кондратьев, что в обществе, как и в природе, ни один процесс не дублирует в точности другой. Каждому присуще своеобразие. Переход от внутриотраслевого к межотраслевому изменению структуры занимает достаточно большой промежуток времени и происходит толчками, порождающими циклы разной длительности.
Тем не менее знания о циклах развития экономики дают знающим людям огромные преимущества. Вот, скажем, считалось, что в социалистической экономике не может быть никаких спадов. Однако они налицо. И эти кризисы можно было бы предвидеть, если бы у руля страны стояли грамотные люди, знавшие о циклах Кондратьева.
Ведь он указывал, и как исправлять допущенные ошибки. Скажем, по прогнозу, после 1990 года можно ожидать окончания очередной, четвертой по счету длинной волны, технологическую базу которой составили электроника, ядерная энергетика, высокомолекулярная химия. Должен начаться пятый цикл, вершина которого, по науке, придется на начало XXI века. Однако в нашей стране, как известно, произошел срыв, образовался глубокий кризис. И мы только-только начали преодолевать его. Что нужно сделать, чтобы наша страна смогла поднять свою экономику на должную высоту? Обратить особое внимание на развитие основополагающих технологий, к которым эксперты относят керамику и композиционные материалы, нанотехнологии, лазерную и вычислительную технику…
Наши же руководители сделали ставки на природные ресурсы, посадили страну на нефтяную «иглу». И поначалу все, казалось бы, шло хорошо – цены за баррель нефти достигли заоблачных высот.
Но ведь всем известно, чем выше гора – тем больнее с нее падать. И вот мы летим кувырком в финансовую пропасть, дна которой пока не видно. И единственное, чем можно себя ныне успокоить, так рассуждением: «И вправду ведь говорят, что на свете нет ничего практичнее хорошей теории…»
Что предсказал товарищ Сталин
О И.В. Сталине сказано и написано много. И хорошего и плохого. Но мало кто знает еще об одном даре Иосифа Виссарионовича: он умел предвидеть развитие событий. Причем иной раз на много десятилетий вперед. В качестве доказательства позвольте предложить вашему вниманию рассказ А.М. Коллонтай, которая в описываемый период была послом СССР в Швеции.
И.В. Сталин
В марте 1938 года обстановка в мире была весьма сложной и тревожной. Фашистская Германия на глазах у всего мира бесцеремонно захватила Австрию. А в сентябре поощренные всеобщим молчанием нацисты присоединили к своей территории еще и Судетскую область.
Видя, как нацисты неумолимо приближаются к границам СССР, советское правительство стало искать союзников на Западе. Однако англо-франко-советские переговоры, намеченные на май – август 1939 года, были сорваны, наше предложение создать антигитлеровскую коалицию не прошло. В таких условиях руководство Советского Союза, стремясь отдалить военную угрозу своим границам, приняло предложение Германии о заключении пакта о ненападении, который и был подписан в Москве 23 августа.
А спустя неделю, 1 сентября 1939 года, Германия напала на Польшу, начав Вторую мировую войну. Понимая, что мир с Германией не вечен, руководители СССР попытались обезопасить себя от удара в спину, доведя до благоприятного исхода переговоры с представителями Финляндии, начавшиеся в Москве. Но и они шли туго, финны откровенно тянули время.
Именно в это время А.М. Коллонтай и приехала в Москву, чтобы получить из первых рук информацию о действительном положении дел и соответствующие инструкции. Однако ее беседа с В.М. Молотовым мало что дала. Вячеслав Михайлович был уверен, что финнам мы быстро рога обломаем и не о чем с ними больше разговаривать. Однако, как показали военные действия, начавшиеся в том же 1939 году, победа в той «малой войне» далась нам большой кровью.
Раздосадованная таким приемом Коллонтай, отправилась в гостиницу, намереваясь завершить поскорее все дела в Москве, чтобы снова отбыть в Стокгольм. Но тут раздался телефонный звонок и секретарь сказал, что товарищ Сталин приглашает ее в Кремль. Через несколько минут специально присланная машина домчала Коллонтай от главного подъезда гостиницы «Москва» в Кремль. Хозяин кабинета встал из-за рабочего стола, шагнул ей навстречу, поздоровался за руку и пригласил сесть. А сам стал по привычке расхаживать по своему кабинету.
И словно предвидя возможные вопросы, заговорил, что шестимесячные переговоры с финнами ни к чему не привели. В связи с этим Сталин посоветовал усилить работу советского посольства по изучению обстановки в Скандинавских странах, отслеживать проникновение агентов Германии в эти страны, стараясь всеми силами не допустить конфликта с Финляндией. Однако, сказал Сталин, «если уж не удастся его предотвратить, то он будет недолгим». Время «уговоров» и «переговоров» кончилось. «Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером», добавил он.
Беседа продолжалась более двух часов, вспоминала Коллонтай. Сталин за это время коснулся многих вопросов. Особо вождь был обеспокоен перевооружением армии, а также ролью тыла в войне, необходимостью усиления бдительности на границе и внутри страны. Особо подчеркнул, что будущая война ляжет прежде всего на плечи русского народа.
После этого Сталин стал размышлять вслух о роли личности в истории, о прошлом и будущем, коснулся многих имен – от Македонского до Наполеона, вспомнил также Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Закончил Марксом и Лениным.
А далее, как записала Коллонтай, сказал буквально следующее: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток, возникнут острые противоречия с Западом…»
Все же Сталин надеялся, что пройдет время и новые поколения вновь подымут знамя своих отцов и дедов, отдадут им должное сполна.
Эта беседа, вспоминала потом Коллонтай, произвела на нее неизгладимое впечатление, помогла сориентироваться в водовороте вскоре наступивших грозных событий.
Нам же остается добавить к вышесказанному следующее. Выходит, И.В. Сталин был прекрасно осведомлен о надвигающейся войне с Германией, по донесениям наших разведчиков даже знал точно, когда именно она начнется. Но не хотел в это верить, надеялся хоть как-то оттянуть ее начало, чтобы успеть завершить перевооружение Красной армии. И все же не успел…
О том же, что Германия напала внезапно, было сказано в июне 1941 года, видимо, для того, чтобы хоть как-то объяснить, почему буквально с первых минут войны наша армия оказалась в столь тяжелом положении. И слова эти, заметьте, были сказаны не Сталиным, а Молотовым.
Сам же Иосиф Виссарионович еще раз продемонстрировал свою недюжинную прозорливость весной 1945 года, на Потсдамской конференции, когда предложил главам США и Великобритании обсудить вопрос о разделе… Луны. Те даже было подумали, что ослышались или сам Сталин оговорился и речь идет о разделе Германии. Но тот повторил: «О разделе Германии мы уже договорились. Я говорю именно о Луне».
