Очень ядовиты многие производные мышьяка, например обладающий отвратительным запахом диметиларсин, радикал которого (CH3)2As – шведский химик Йёнс Якоб Берцелиус (1779–1848) назвал какодилом (от греч. kakodes – «вонючий, зловонный, отвратительный»). Наиболее известна окись какодила (CH3)2As – О – As(CH3)2. Забавно, что это вещество называется жидкостью Каде – по имени французского химика и фармацевта, директора Севрской фарфоровой фабрики Луи Клода Каде де Гассикура (1731–1789). Перегоняя ацетат калия с оксидом мышьяка (III), он впервые получил это мышьякорганическое соединение в виде дымящейся жидкости с отвратительным запахом. А вот кожнонарывное отравляющее вещество люизит ClCH=CHAsCl2 обладает приятным запахом герани. Оно названо по имени синтезировавшего его в 1918 году американского химика Уинфорда Ли Льюиса (1878–1943), которого не следует путать с намного более знаменитым американским химиком Гилбертом Ньютоном Льюисом (1875–1946).
Одно из самых известных мышьяксодержащих органических соединений – сальварсан. Его синтезировал в 1909 году немецкий химик и биохимик, лауреат Нобелевской премии (совместно с И. И. Мечниковым) Пауль Эрлих (1851–1915) для лечения сифилиса и ряда других сходных заболеваний. Он назвал его «препарат 606» – это был порядковый номер синтезированных препаратов, с которыми проводили эксперименты на животных, испытывая их лечебное действие. Позднее это соединение назвали сальварсаном, от лат. salvo – «спасаю» и arsenicum – «мышьяк». Структура сальварсана была изображена, вместе с портретом Эрлиха, не банкноте ФРГ (200 марок), выпущенной в 1989 году.
Сурьма. В русской химической терминологии у этого элемента три разных названия! Химический элемент и простое вещество мы называем сурьмой. В формулах произносим «стибиум» (символ Sb и соответствующее название ввел в начале XIX века Берцелиус). А вот соединения сурьмы с металлами называются антимонидами, соли сурьмяной кислоты – антимонатами, катион SbO+ – антимонилом. Попробуем разобраться с этими названиями. Русское слово «сурьма» происходит от турец. sürme – «натирание или чернение бровей»: в древности краской для этого служил тонко размолотый черный сульфид свинца – свинцовый блеск PbS – или сульфид сурьмы, антимонит Sb2S3 («Ты постом говей, не сурьми бровей» – М. Цветаева).
Латинское название элемента (Stibium) происходит от греч. stimmi, которое, в свою очередь, восходит к древнеегипетскому stm (как читались гласные в соответствующем иероглифе, неизвестно) – косметическому средству для подведения глаз и лечения глазных болезней (у арабов оно называлось ithmid). От этого корня произошло и название гидрида сурьмы – стибина SbH3.
Происхождение термина «антимоний» в точности неизвестно. По этому поводу есть несколько версий – серьезных и не очень. По одной из них, слово antimonium, которым средневековые алхимики называли растертую сурьму, имеет арабское или древнеегипетское происхождение: некоторые исследователи считали, что это искаженная при переводе на латынь передача араб. ithmid или athimar. Менее вероятна связь с др.‑греч. anthemion – «цветок» (сростки игольчатых кристаллов сурьмяного блеска Sb2S3 похожи на цветы). Есть и шуточная версия, основанная на народной этимологии и изложенная в рассказе Ярослава Гашека «Камень жизни». Согласно ей в 1460 году игумен некоего Штальгаузенского монастыря в Баварии Леонардус так экономил на пропитании монахов, что они не брезговали даже кашей из отрубей, предназначенной монастырским свиньям. Из-за этого свиньи отощали. Игумен в поисках «эликсира жизни» в ходе своих алхимических занятий случайно получил какой‑то зернистый порошок, который выбросил во двор. Но вскоре он заметил, что свиньи стали быстро набирать жир. Оказалось, что они подлизывают выброшенный порошок. Отсюда Леонардус заключил, что он открыл не эликсир жизни или философский камень, а чудодейственное питательное средство. Хотя на самом деле он просто стал следить, чтобы монахи не обкрадывали свиней. Однако на основании своей гипотезы игумен велел добавить в предназначенную для монахов черную кашу истолченный в порошок «камень жизни». К утру все сорок монахов скончались в страшных мучениях. Тогда Леонардус и назвал якобы открытое им вещество антимонием, то есть средством «против монахов». И действительно, сурьма и ее соединения токсичны.
К этому можно добавить еще один забавный случай. Когда в 1898 году английский химик Уильям Крукс, прославившийся открытием таллия, методом спектрального анализа обнаружил, как он думал, новый химический элемент, он назвал его моний, так как в спектре его линии лежали отдельно от других (по‑гречески monos – «один, единственный»). И в химии задолго до открытия античастиц запахло антимиром: появилась забавная пара элементов «моний – антимоний». Возможно, из‑за этого Крукс изменил название «моний» на «викторий» – в честь английской королевы Виктории. Но не повезло и викторию: вскоре выяснилось, что это уже известный гадолиний.
Висмут. Вероятно, это искаженное немецкое weiße Masse – «белая масса» (в средневековом немецком «белый» – wiss, matte – «пустая порода»). С древности были известны белые с красноватым оттенком самородки висмута, очевидно никому тогда не нужного.
По-немецки «висмут» – Wismut, по‑шведски и по‑норвежски – vismut, по‑фински – vismutti. В большинстве же европейских языков название элемента начинается на b: англ., фр., датск. bismuth, исп., итал. и португ. bismuto, нидерл. bismut, венг. и польск. bizmut, латыш. bismuts и т. д. На первый взгляд может показаться, что в слове «висмут» налицо такое же соответствие между согласными «б» и «в», как и в многочисленных именах собственных греческого происхождения типа Abel – Авель, Basil – Василий (ср. также basilisk – василиск), Barbara – Варвара (ср. barbarism – варварство), Benjamin – Вениамин, Bartholomew – Варфоломей, Babylon – Вавилон, Byzantium – Византия, Lebanon – Ливан, Libya – Ливия, Baal – Ваал… Однако это не так: ведь слово «висмут» восходит не к греческому, а к немецкому (Wismut).
Тем не менее в связи с упомянутым соответствием уместно вспомнить о том, что и латинский алфавит, и кириллица происходят от греческого алфавита. А также об изменении в течение веков звучания и названия буквы β в греческом языке: в древнегреческом – бета, в новогреческом – вита. Поэтому привычные химикам и физикам названия букв β – бета, ζ – дзета, η – эта, θ – тета, μ – мю, ν – ню, τ – тау в новогреческом читаются иначе: соответственно вита, зита, ита, фита (θ произносится примерно как th в английском), ми, ни, таф. Можно также отметить, что в некоторых западноевропейских языках (английском, французском, немецком) греческая буква υ (ипсилон) в заимствованных из древнегреческого языка словах перешла в «игрек» (то есть «и греческое»).
По поводу изменений в таком важном для развития цивилизации языке, как греческий, можно вспомнить забавную историю.
Много лет назад между нидерландским гуманистом Эразмом Роттердамским (1469–1536) и немецким философом Иоганном Рейхлином (1455–1522) возник спор о способе чтения некоторых букв в древнегреческом языке. Рейхлин считал, что букву В, β в древнегреческих текстах нужно называть так же, как ее называют современные ему греки, то есть «вита», и произносить как «вэ». А букву Η, η – соответственно называть «ита» и произносить «и», как в новогреческом языке. Поэтому приверженцев Рейхлина стали называть «итацистами». Эразм же считал, что эти буквы следует называть «бетой» и «этой» и читать как «бэ» и «э». Соответственно последователей Эразма стали называть «этацистами». Доказать ту или иную точку зрения в те времена, когда лингвистика как наука еще не появилась, было непросто. По преданию, Эразм смог доказать свою правоту на основании одного фрагмента из произведения старшего современника Аристофана, древнегреческого комедиографа Кратина (VI–V вв. до н. э.), по другим сведениям – основываясь на фрагменте из поэмы Гесиода, жившего на два века раньше. А именно: Эразм нашел в тексте место, где эти буквы передают блеяние баранов; спускаясь с горы, они говорили «βηη… βηη…». Очевидно, что бараны, в отличие от людей, не изменили за прошедшие тысячелетия своего «произношения» и в древности, так же как и сейчас, говорили «бээ-бээ», но никак не «вии-вии»!
Кадмий. Этот химический элемент был открыт в 1818 году немецким химиком и фармацевтом Фридрихом Штромейером (1776–1835) в карбонате цинка, из которого на фармацевтической фабрике получали медицинские препараты (и сейчас оксид цинка используется в различных присыпках, мазях и пастах как вяжущее антисептическое средство). Однако при проверке аптек окружной врач заподозрил в препаратах присутствие ядовитого мышьяка: при пропускании сероводорода через солянокислый раствор оксида цинка выпал не белый осадок ZnS, а желтый, очень похожий на тот, что дает мышьяк. Продажа препаратов была запрещена. Тогда владелец фабрики провел самостоятельное исследование и сделал вывод, что желтый осадок дает не мышьяк, а неизвестный элемент. Этот вывод подтвердил профессор Геттингенского университета Штромейер, который и дал название новому элементу. Греческим словом kadmeia с древних времен называли карбонатные цинковые руды. Название восходит к мифическому Кадму (Кадмосу) – герою греческой мифологии, брату Европы, царю «Кадмейской земли» и основателю на этой земле Фив, победителю дракона, из зубов которого выросли воины. Кадм будто бы первым нашел цинковый минерал и открыл людям его способность изменять цвет меди при совместной выплавке их руд (сплав меди с цинком – латунь). Имя Кадма восходит к семитскому «Кадем» – «Восток».
