Именно поэтому в теории ушу сосуществовали внешне абсолютно противоречивые установки. С одной стороны, учили:
"Пусть твоя защита не будет сильнее, чем нападение", "Мудрец не обнажает оружия по своей воле", а с другой стороны, наставляли: "Коли вступил в поединок - свали противника с ног, как боль ное животное", "Ударить противника - все равно что щелкнуть пальцами".
В этом отношении весьма показателен пример Сунь Лутана общепризнанного символа "боевой добродетели". По его теории истинный боец должен придерживаться двуединой добродетели - "добродетели в речах" и "добродетели в руках", то есть в поединке. В то же время Сунь Лутан весьма образно объяснял: "Смотри на соперника как на сорную траву. Ударить соперника - все равно что прогуляться по дороге". Кажется на первый взгляд весьма негуманным давать такие советы рядом с рассуждениями о гуманности и добродетели бойца, и все же, как видно, китайская традиция с ее внутреннеритуальным понятием добродетели вполне допускала это.
ДОБРОДЕТЕЛЬНЫЙ БОЕЦ
Может быть, именно субъективность этих понятий заставляла учителей ушу формулировать особые уставы школ, где описывались элементарные нормы поведения. Так рождались "Шаолиньские правила учеников", "Правила последователей внутренних стилей" и многие другие. Особое внимание в них уделялось отношениям учеников с мастером.
Из китайской внутренней традиции следовало, что Небо происпускает некую Благодать, благую силу или добродетельную мощь - "дэ", которую воспринимает высший среди людей - император, не случайно называемый "Сыном Неба". В свою очередь правитель распространял "дэ" на своих подданных и таким образом своей благой мощью напитывал Поднебесную, ведя ее по пути гуманности, преданности и справедливости. Если же император оказывался недостойным человеком, то он лишался "мандата Неба" на правление, а объективно это проявлялось в том, что он был не способен передавать небесное "дэ" на землю, и в Поднебесной начинался хаос.
В уставах школ ушу практически та же теория описывалась в отношении учителя - именно он воспринимает истинное "дэ" и передает его своим ученикам, напитывая свою школу. Уважение к учителю становится залогом установления прямой передачи благой силы Неба и соответственно истинного "небесного мастерства". Но если человек не нес в себе это качество, то все его претензии на мастерство были напрасны, и уставы школ ушу советовали остерегаться таких людей, впавших в самообман. "Дэ" было практически единственным качеством, которое определяло человека как Мастера, и никакого другого критерия не существовало.
Одним из тех, кого называли "мастером, овладевшим в равной степени и боевым искусством и боевой добродетелью, был Хо Юаньцзя (1869-1909) знаменитый патриарх стиля мицзунцюань ("Потерянный след"), основатель первой в Китае Ассоциации чистых боевых искусств Цзиньу. Рассказывают такую историю. После основания в 1909 году Ассоциации нашлось немало бойцов, которые хотели помериться силами с главой организации Хо Юаньцзя. Обычно на турнирах выступали ученики мастера, неизменно выходившие победителями. Но однажды на помост для поединков, построенный в центре Шанхая, поднялся могучий боец по стилю наньцюань ("Южный кулак") Чжан Гуаньу и заявил, что хочет померяться силами с самим Хо Юаньцзя.
Однако сначала с ним состязался первый ученик мастера Лю Чжэньдун. Бой продолжался с небольшими перерывами почти до вечера и окончился безрезультатно, противники оказались достойны друг друга. На второй день на помост решил подняться сам Хо Юаньцзя. Чжан Гуаньу был весьма осторожен и сразу же стал использовать обманные действия, выбирая удобный момент для нанесения решающего удара.
Но Хо Юаньцзя без труда отразил все его атаки, сам не нанеся ни одного удара.
Чжан начал нервничать, терять самоконтроль. И в этот момент Хо Юаньцзя обвил левой рукой поясницу противника и мощным движением оторвал его от помоста. Публика замерла, ожидая страшного по своей силе .броска. Но тут Хо Юаньцзя неторопливо произнес: "Не стоит мне быть невежливым. Прошу прощения" - и с этими словами осторожно опустил могучего бойца на ноги. Публика несколько мгновений молчала, а затем взорвалась одобрительными криками и аплодисментами. Чжан Гуанъу признал: "Хо Юаньцзя поистине обладает не только блестящим боевым мастерством, но и высочайшей боевой добродетелью и действительно достоин уважения".
Понятие "добродетельного бойца" зачастую полностью срасталось с именами известных мастеров. Например, рядом с
фамилией знаменитого мастера Сунь Лутана часто употреблялся буддийский знак "десять тысяч лет добродетельного счастья" - свастика, или по-китайски, "ва".
Иногда сам Сунь Лутан подписывал свои труды, ставя рядом с фамильным иероглифом Сунь знак свастики, причем никто из его поклонников не сомневался после этого в авторстве трактата, ибо лишь один человек в Китае в то время мог без ложной скромности так именовать себя.
Кстати, китайский буддийский миссионер Сюаньцзан, привезший из Индии немалое количество сутр и ставший их первым переводчиком на китайский язык, переводил "свастику" иероглифом "дэ" - "добродетель", "благая сила".
КАЧЕСТВА БОЕВОЙ ДОБРОДЕТЕЛИ
Принципы удэ прежде всего призваны были сохранить внутренние принципы школы от глаз случайных людей. По этой причине не рекомендовалось без крайней необходимости показывать технику школы. Точно так же считалось излишним без надобности меряться силами с представителями других школ, если это не затрагивало чести "семьи" или учителя. К тому же ушу - это проявление особой работы духа, а выяснять через кулачный бой, "у кого дух лучше работает", для традиционной цивилизации кажется недопустимым. Не случайно был распространен совет: "Пройди мимо обидчика не замечая. Но если вступил в поединок - убей одним ударом". Поэтому многочисленные истории о противоборстве школ ушу в Китае представляются по крайней мере надуманными, во всяком случае реальных исторических описаний в анналах школ об этом мы не встречаем. Скорее всего они рождены авторами многочисленных современных кинобоевиков о "кунфу".
Другим качеством удэ являлось умение распознать представителя "своей" школы, даже впервые встретив его в толпе людей или на пустынной дороге. В качестве таких "паролей" широко распространились особые тайные знаки - типы приветствия, расстановка пиал на столе, умение держать палочки для еды особым образом, завернутый рукав одежды или штанина брюк, способ захвата посоха, медальон, татуировка. Существовала и некая тайнопись - обычный, всем известный иероглиф, например "дао" или "ци", вписывался в сложный узор таким образом, что полностью "терялся", и лишь посвященный мог вычленить его из переплетения линий. Некоторые иероглифы, например названия школы или приемов, записывались другими иероглифами, близкими по звучанию, но обозначающими совсем другое понятие. Более того, иногда для членов школы стиль носил одно название, а для обычных "внешних" занимающихся - другое. Так, крупнейший стиль тунбэйцюань внутри школы записывался иероглифами "сквозная (комплексная) подготовка", а для всех остальных - "удары, наносимые через спину" или "пронзающие руки", хотя в устной речи эти названия звучат одинаково.
ЗАПОВЕДИ БОЕВОЙ МОРАЛИ
Крупнейшие школы имели свои кодексы удэ. Часть из них базировалась на буддийских монастырских уложениях, некоторые повторяли конфуцианские правила поведения "благородного". Лишь немногие из таких кодексов записывались, да и происходило это в основном не раньше XVIII века, до этого же они передавались исключительно устно.
Следует учесть, что формулировались эти "заповеди удэ" зачастую весьма непохожим образом. Так, например, в стилях "внутренней семьи" под "боевой добродетелью" понимались пять запретов или пять качеств, недостойных истинного ученика. Эти пять запретов были сформулированы знаменитым мастером "внутренних стилей" Ван Чжэннанем.
Ван не преподавал своего искусства пяти категориям людей - боязливым сердцем, драчливым, пристрастным к вину, болтливым, мягкотелым и глупым по своей природе, а также всем тем, кто вел низкий и ограниченный образ жизни. Ван Чжэннань весьма строго придерживался своих принципов, и попасть к нему в ученики было чрезвычайно трудно. Даже такой знаменитый мастер, как Хуан Байцзя, завершивший формирование "кулака внутренней семьи", был искренне рад, когда Ван Чжэннань счел, что тот не подвержен ни одному из пяти пороков и может стать его учеником.
Самым известным кодексом удэ явилось традиционное шаолиньское уложение, разработанное в XIV-XV веках.
Этот уникальный документ, дошедший практически полностью до нашего времени, представляет собой удачное сочетание доктрины ахимсы (непричинения вреда живому) и боевых традиций ушу.
Со временем это уложение стало прообразом сотен кодексов ушу в других школах. Приведем здесь краткие выдержки из него.
