Современная историческая элитология называет историю развития духовного и интеллектуального потенциала человечества «элитогенезом», поскольку этот процесс всегда на прямую зависел от различных форм элитарного сознания. Во все времена судьба любого общества и государства действительно зависела не столько от воли и мудрости народа, сколько от интеллектуальных способностей тех, кто предлагал те или иные инновационные решения в управлении волей и мудростью своего народа.
Под элитой в настоящей работе мы будем понимать все то, что носит на себе печать избранности, уникальности и совершенства. При этом мы должны четко для себя различать политическую элиту, актуальность которой распространяется на определенный исторический период и элиту духа, роль которой в истории не ограничивается рамками того времени, в котором она живет. Мы могли бы допустить, что элитой является те, кто в своей деятельности производит нечто элитное. Элитное может исходить только от элиты. Однако есть такие типы элит, которые не всегда производят это нечто элитное. Вернее, производимый ими продукт является элитным только в силу своей актуальности, но весьма быстро теряет это элитное, с потерей этой актуальности. Речь идет о политической элите – главным деструктивном элементом в элитном. В этом плане мы должны подвергнуть самой жесткой критики роль политической элиты в развитии элитного вообще и интеллектуальной элиты в частности. Наш негатив относительно политической элиты основан на том, что этот тип элиты сознательно использует несовершенные технологии своего рекрутирования, что позволяет значительному количеству неэлитных элементов проникать в ее структуры и диктовать свои условия элите интеллектуальной. Роль посредственности в политической элите столь высока, что у некоторых элитологов сложилось даже твердое убеждение, что то, что традиционно называется «политической элитой» на самом деле элитой не является. Это одна лишь видимость, миф, оболочка, под которой скрываются элементы массового сознания. Политическая элита в интеллектуальном плане достаточно деструктивное явление. По своей разрушительной силе она хуже, чем толпа, так как в отличие от толпы она управляема, сознательна и имеет реальные рычаги власти. Народ, доверивший свою власть такой политической элите сам должен быть не меньшим чудовищем, чем то чудовище, которое им так бездарно управляет. Необходимо всячески ограничить степень вмешательства политической элиты на процесс формирования элиты антропологической. Эта роль должна непременно самосокращаться с углублением процесса интеллектуальной революции постиндустриального общества. Современный тип политической элиты обречен на вымирание, как в свое время были обречены на вымирание динозавры. Пытаясь выжить этот вид элиты будет или всячески противодействовать развитию интеллектуализма, или сам перестроиться и станет им. Последний вариант вселяет надежду на то, что политическая элита претерпит существенные качественные преобразования и выйдет из кризиса совершенно новой, непохожей на сегодняшнюю интеллектуализированной элитой.
Роль интеллектуальной элиты в интеллектуальном становлении человечества является тем самым краеугольным камнем, тем самым стержневым фактором, без которого само этого явления никогда бы не могло возникнуть. Развитие интеллектуального потенциала со всей очевидностью показывает неприемлемость каких-либо непрофессиональных действий. Дилетантизм и интеллект – вещи абсолютно несовместимые. Интеллект – это особого вида дар, обладание которым дает возможность производить нечто, чего никогда не бывает в природе. Если рассматривать результаты интеллектуальной деятельности в качестве особого товара, то в сравнении с любым другим продуктом, его производство сопряжено с огромным напряжением духовных и умственных возможностей личности, творцом этого труда. Дилетантизм представляет собой неразвитый интеллект, обладающий желанием (т.е. потенцией) быть самодостаточным, но не имеющий возможности эту самодостаточность в себе развить. Эта интеллектуальная импотенция дилетантизма формирует в его сознании комплекс неполноценности и утверждает его в мысли, что он имеет какое-то право критиковать тех, кто обладает и реализует свой интеллект. Профессионалы в достаточной степени ощущают на себе всю пагубность «критики» дилетантов их творчества. Особенно это заметно в литературе и искусстве, где даже бытует шутливое убеждение, что все профессиональные критики есть несостоявшиеся профессионалы. Дилетанты перерабатывают лишь то, что создает интеллектуализм. На самостоятельное создания чего либо кроме критики уже существующего они не могут. Таким образом, дилетанты пытаются изменить вокруг себя ту среду, которая не подходит для них. Они меняют лишь то, что под силу их скромным силам, но, повторяю, ничего принципиально нового они создать не могут.
Интеллект, напротив, – это то, что меняет вокруг себя пространство, иначе это уже не интеллект. Интеллект просто испытывает потребность в преобразовании окружающего его материала. В противном случае он превращается в простое психическое явление. Интеллект напрямую связан с человеческим достоинством. В ком достоинство отсутствует, в том интеллект сохраняется лишь в потенциале, в возможности быть развернутым, в случае пробуждения в нем человеческого достоинства. Но главное назначение интеллекта – творить, т.е. быть не только творением, но и самим быть творцом. В этом и есть реализация идеи всеединства творца и творения.
Уже у первобытных племен мы обнаруживаем в их коллективной памяти следы деяния каких-либо выдающихся предков. Кто-то первым добыл для рода огонь (и стал богом огня), кто-то первым натянул тетиву лука или изобрел топор, кто-то первым сделал глиняный горшок (и стал божеством охоты и ремесел), кто-то, на худой конец, просто объявил себя сыном какого-нибудь божества (и стал героем, основателем аристократического рода). Все эти выдающиеся поступки выдающихся людей оказали определенное влияние на процесс становления коллективного сознания данного рода или племени. В сознании дикарей они стали неотъемлемой частью их культуры, религии и политики. Первобытное сознание начинало мыслить этими избранными категориями, которые постепенно складывались в целую аксиологическую систему, понятную лишь этому общественному субъекту. Могла ли вообще сложиться человеческая цивилизация, не будь этих аристократов духа?! Не является сама родовая аристократия (элита крови) продуктом более ранней аристократии – духа?! Если исторические образы аристократии духа стали спустя время основами идеологии господствующего класса, страты или сословия, то и само государство обязано своим появлением именно этому типу аристократии.
В сознании древних постепенно складывалось убеждение, что все великие открытия могли быть сделаны только великими людьми, что простому смертному никогда не достичь вершин тех, кто изобрел лук со стрелами или водородную бомбу. Действительно сегодняшний обыватель особенно далек от изобретения на собственной дачи водородного оружия, хотя может показаться, что дикарь-обыватель был гораздо ближе к самостоятельному изобретению лука на своем «приусадебном участке». Интеллектуальная элита тем и знаменита, что она сделала лицо современного человека, сделала его носителем культуры и хозяином цивилизации.
Конечно Цицерон, Цезарь и Сенека составляют славу своего времени. О древних римлянах мы судим, сопоставляя их с выдающимися личностями той эпохи. Достижения науки и техники того времени, несомненно, составили фундамент современных промышленных и научных технологий, хотя безнадежно и устарели. Но достижения в области искусства и философии нас впечатляют и по сей день. Индустрия античности давно уже ни кого не интересует, зато с каждым годом возрастает интерес к античной культуре.
Однако роль различных типов элиты на становление интеллектуального потенциала человечества неодинакова. Мы вправе говорить как минимум о двух типах таких влияний: 1) краткосрочное (где можем в свою очередь выделить – а) актуальное и б) пассивное) и 2) долгосрочное (где также выделим указанные выше параметра) К типу 1а как правило всегда относятся действия политической элиты, а к типу 2а – деятельность элиты знания (аристократии духа).
Нас сегодня в меньшей степени волнует духовное наследие английской королевы Елизаветы Тюдор, актуальность действий которой распространялась на все ее царствование. Но роль ее придворного актера В. Шекспира на развитие интеллектуального потенциала современного общества – специальная проблема, феноменом которого будут заниматься еще не одно следующее за нами поколение.
