Это не такая уж заумь, как кажется. Войны имеют еще менее нормальное распределение, чем финансовые кризисы. Физик и метеоролог Льюис Ф. Ричардсон[759] сгруппировал “смертельные споры” (от убийств до мировых войн) в зависимости от их величины, находя десятичный логарифм от общего количества смертей. Теракт, унесший жизни 100 человек, является конфликтом величины 2, а война с 1 миллионом жертв – конфликтом величины 6. (Война величины 6 ± 0,5 означает гибель 316 228–316 2278 человек.) В период 1815–1945 годов Ричардсон выделил более 300 конфликтов величины 2,5 и выше (то есть повлекшие гибель более 300 человек). Из них в двух войнах величины 7 (мировых) погибло не менее 36 миллионов человек (60 % общего числа жертв), без учета жертв голода или болезней, связанных с войной, а в миллионах убийств величины 0 (1, 2 или 3 жертвы) – 9,7 миллиона (16 %). Эти данные на первый взгляд случайны, однако и они подчиняются степенному закону[760].
Если возникновение военных конфликтов предсказуемо в той же мере, что и возникновение лесных пожаров, то следствия для любой теории роста и падения цивилизаций огромны, учитывая, насколько большую роль играют войны в подъеме и в упадке сложных социальных организаций. А цивилизация, как мы указывали, – очень сложная система. И, какой бы ни была центральная власть, на практике цивилизация являет собой адаптивную сеть динамических связей – экономических, социальных и политических. Неудивительно, что цивилизации демонстрируют многие из признаков природных сложных систем, в том числе тенденцию к внезапному переходу от устойчивости к неустойчивости.
Западная цивилизация в первом своем воплощении – Римской империи – не пришла в упадок постепенно, а рухнула в начале v века в течение жизни одного поколения, опрокинутая варварами. Относительно быстрый крах стал лейтмотивом этой книги. В 1530 году инки были хозяевами всего, что они видели из высокогорных городов в Андах, и все же менее чем за десятилетие пришельцы с лошадьми, порохом и смертельными инфекциями разгромили их империю. Государство Мин в середине xvii века тоже ждал скоропостижный конец, и вновь переход от равновесия к анархии занял чуть больше 10 лет. Монархия Бурбонов с поразительной быстротой прошла путь от триумфа к террору. Выступление французов на стороне восставших колонистов в Северной Америке в 70-х годах xviii века казалось хорошей идеей, однако этот шаг привел государственные финансы в полнейшее расстройство. Созыв Генеральных штатов в мае 1789 года вызвал цепную реакцию, и уже четыре года спустя король лишился головы на гильотине (изобретенной в 1791 году). В 1908 году, когда младотурки пришли к власти в Османской империи, еще казалось, что ее можно реформировать. Она прекратила существование в 1922 году, когда последний султан покинул Стамбул на борту английского военного корабля. Территория Японской империи достигла максимума в 1942 году, после Перл-Харбора, а уже в 1945 году ее не стало.
Солнце внезапно зашло и над Британской империей. Еще в феврале 1945 года в Ялте премьер-министр Уинстон Черчилль вместе с президентом США Франклином Д. Рузвельтом и советским лидером Иосифом Сталиным распоряжался судьбами мира. Едва закончилась война, Черчилль лишился своего поста. Через десятилетие Великобритания признала независимость Бирмы, Ганы, Египта, Индии, Израиля, Иордании, Малайи, Пакистана, Цейлона и Судана. Суэцкий кризис (1956) показал, что Великобритания не может игнорировать на Ближнем Востоке мнение США. Это означало конец империи. Хотя “ветер перемен” Гарольда Макмиллана лишь в 60-х годах смел остатки колониализма восточнее Суэца и южнее Сахары, эпоха английской гегемонии закончилась вскоре после победы над Германией и Японией.
Последний известный пример стремительного заката – конечно, крах СССР. Сейчас историкам очевидна гниль в советской державе эпохи Брежнева и позднее. Согласно недавнему исследованию, лишь высокие цены на нефть в 70-х годах “предотвратили Армагеддон”[761]. Но тогда признаки упадка не были очевидны. В марте 1985 года, когда Михаил Горбачев занял пост генерального секретаря ЦК КПСС, ЦРУ пришло к выводу (ошибочному), что советские экономические показатели меньше американских примерно на 40 %. Советский ядерный арсенал был больше американского. И правительства стран от Вьетнама до Никарагуа, которые называли тогда “третьим миром”, симпатизировали Советам к тому моменту почти 20 лет. Однако менее 5 лет спустя после того, как Горбачев пришел к власти, распалась советская империя в Центральной и Восточной Европе, а затем, в 1991 году, и сам СССР. Если когда-либо империя рушилась, не испытав перед этим долгого упадка, то это империя, основанная Лениным.
Если цивилизации – в самом деле сложные системы, рано или поздно внезапно дающие сбой, а не размеренно идущие от Аркадии к Армагеддону, какой вывод мы можем извлечь? Во-первых, следует помнить, как Запад пришел к господству над миром.
Недавние исследования опровергли популярное мнение, будто экономика Китая до 1800 года развивалась вровень с экономикой Запада. На самом деле ВВП на душу населения в империи Мин не рос и был значительно ниже показателя доиндустриальной Англии. Причина в том, что Китай оставался преимущественно сельскохозяйственной страной, 90 % ВВП которой приходилось на низкопродуктивные культуры – гораздо больше соответствующей доли ВВП Англии в раннее новое время. Кроме того, на протяжении целого века после 1520 года норма сбережений в Китае была отрицательной. В конце эпохи Мин в Китае наблюдалось не накопление капитала, а скорее наоборот[762]. Поэтому “великая дивергенция” Востока и Запада началась гораздо раньше, чем указывал Кеннет Померанц. Так что, возможно, слишком оптимистичным был взгляд Ангуса Мэдисона, утверждавшего, что в 1700 году достаток среднего китайца был немного выше, чем среднего жителя будущих США. Мэдисон был ближе к истине, когда он дал оценку, что в 1600 году ВВП Англии на душу населения уже на 60 % превышал ВВП Китая[763].
Затем случилось вот что. В Китае производство и население увеличивались синхронно, и индивидуальные доходы не росли, в то время как англоязычные страны, за которыми близко следовала Северо-Западная Европа, вырвались вперед.
К 1820 году ВВП США на душу населения превышал показатель Китая вдвое, к 1870 году – почти впятеро, а к 1913 году их соотношение составляло почти 10: 1. Несмотря на болезненный удар Великой депрессии, США не довелось перенести ничего столь же опасного, как Китаю в XX веке: революцию, гражданскую войну, японское вторжение, снова революцию, искусственный голод и, наконец, еще одну революцию (культурную). В 1968 году средний американец был в 33 раза богаче среднего китайца, если исходить из паритета покупательной способности. А если принимать во внимание долларовый эквивалент, то соотношение составит 70: 1.
“Великая дивергенция” проявляется по-разному. В 1500 году почти все из 10 крупнейших городов мира находились на Востоке, причем Пекин оставлял далеко позади всех конкурентов. Он был тогда более чем вдесятеро крупнее убогого Лондона. В 1900 году почти все крупнейшие города мира были западными, а Лондон более чем вчетверо превышал Токио – крупнейшую городскую агломерацию Азии. Дивергенция имеет и геополитическое измерение. В 1500 году территория 10 европейских королевств, в новое время ставших мировыми империями, охватывала Ую земной суши. Их совокупное население составляло 16 % населения планеты. На эти страны приходилось немногим более % валового мирового продукта. К 1913 году те же государства плюс США контролировали уже 58 % поверхности суши, 57 % населения планеты и 74 % валового мирового продукта (из которых лишь 16 % приходилось на их колониальные владения). К этому времени стал очевиден огромный разрыв между Западом и остальным миром, который отразился в теориях превосходства белой расы и в многочисленных формальных и неформальных барьерах для небелых. Это был предел глобального дисбаланса.
В начале книги я процитировал героя Сэмюэля Джонсона: “Каковы те средства… что делают европейцев такими могущественными? И почему, если они могут так легко приплыть в Азию и Африку для торговли или завоеваний, азиаты и африканцы не могут вторгнуться на их берега, устраивать колонии в их портах и диктовать законы их природным правителям?” Имлак ответил Расселасу, что знание – сила, но почему европейцы знают больше, он не знал. Теперь мы можем дать Расселасу лучший ответ. Итак, почему Запад господствует над остальным миром, а не наоборот? Выше я утверждал, что из-за шести уникальных “приложений-убийц”. Вот они:
1. Конкуренция. Европа была политически раздробленной, к тому же в каждой монархии или республике действовали конкурирующие корпорации;
2. Научная революция. Все главные открытия, совершенные в xvii веке в математике, астрономии, физике, химии и биологии, были сделаны в Западной Европе;
