Этот несложный шаг даст нам возможность определить еще несколько букв, поскольку сейчас мы можем отгадать отдельные слова в зашифрованном тексте. К примеру, самыми часто встречающимися трехбуквенными словами в английском языке являются the и and, и их сравнительно легко найти в тексте: Lhe, которое появляется шесть раз, и aPV, которое появляется пять раз. Следовательно, L, по всей видимости, является буквой t, Р — n, а V — d. Теперь мы можем заменить и эти буквы в зашифрованном тексте, подставив вместо них их действительные значения:
Как только будут определены несколько букв, дальнейший процесс дешифрования пойдет очень быстро. Так, в начале второго предложения стоит слово Сn. В каждом слове есть гласная, поэтому С должна быть гласной. Нам осталось определить только две гласные: u и о; u не подходит, значит, С должна быть буквой о. У нас также есть слово Khe, в котором К может быть либо t, либо s. Но мы уже знаем, что L = t, поэтому совершенно очевидно, что К = s. Установив значения этих двух букв, подставим их в зашифрованный текст, в результате чего получим фразу thoMsand and one niDhts. Здравый смысл подсказывает, что это должно быть thousand and one nights, и, скорее всего, данный отрывок взят из «Тысячи и одной ночи». Отсюда получаем, что M = u, I = f, J = r, D = g, R = I и S = m.
Мы можем постараться определить другие буквы, подбирая другие слова, но давайте вместо этого посмотрим, что нам известно об алфавите открытого текста и о шифралфавите. Эти два алфавита образуют ключ и применяются криптографом для выполнения замены, благодаря которой сообщение становится зашифрованным. Ранее, определив истинные значения букв в зашифрованном тексте, мы успешно подобрали элементы шифралфавита. То, чего мы достигли на данный момент, представлено ниже, в алфавите открытого текста и шифралфавите.
Анализируя частично заполненную строку шифралфавита, мы можем завершить криптоанализ. Последовательность VOIDBY в шифралфавите дает возможность предположить, что в качестве ключа криптограф использовал ключевую фразу. Можно догадаться, что ключевой фразой здесь будет A VOID BY GEORGES PEREC, которая, после того как будут убраны пробелы и повторы букв, сократится до AVOIDBYGERSPC. После нее буквы следуют в алфавитном порядке, при этом те из них, которые уже встречались в ключевой фразе, пропускаются. В данном частном случае криптограф расположил ключевую фразу не в начале шифралфавита, а начиная с третьей буквы. Это допустимо, поскольку ключевая фраза начинается с буквы А, криптограф же хочет избежать зашифровывания а как А. Наконец, определив шифралфавит, мы можем полностью дешифровать весь зашифрованный текст, и криптоанализ будет закончен.
[7]
Эпоха Возрождения на ЗападеМежду 800 и 1200 годами н. э., когда для арабских ученых наступил период выдающихся интеллектуальных достижений, Европа прочно увязла в Темных веках. В то время как аль-Кинди описывал изобретение криптоанализа, европейцы все еще постигали основы криптографии. Единственными в Европе институтами, в которых поощрялось изучение тайнописи, были монастыри, где монахи исследовали Библию в поисках скрытого в ней значения; заманчивость этих поисков была такова, что они продолжаются и по сей день (см. Приложение C).
Средневековые монахи были заинтригованы тем фактом, что в Ветхом Завете имелись явные признаки использования криптографии. В нем, к примеру, встречаются куски текста, зашифрованного с помощью атбаша, — традиционной формы шифра замены в иврите. Принцип зашифровывания здесь следующий: берется буква, определяется, какой она является по счету от начала алфавита, после чего заменяется буквой, которая стоит на том же самом месте, но только считая от конца алфавита. Для английского языка это означает, что а, стоящая в начале алфавита, заменяется буквой Z, стоящей в конце алфавита, b заменяется на Y и так далее. Название атбаш само намекает на замену, которая используется в этом шифре: слово атбаш состоит из первой буквы алфавита иврита; алеф, за которой
следует последняя буква в алфавите тав, далее идет вторая буква, бет, а за ней — вторая буква от конца шин. Примеры атбаша даны в книге пророка Иеремии, глава 25, стих 26 и глава 51 стих 41, где слово «Вавилон» заменено словом «Сесах» («Шешах»); первая буква слова Babel (Вавилон) — бет, вторая буква алфавита иврита, заменяется на шин, вторую букву от конца; второй буквой слова Babel[8] также является бет, и поэтому она тоже заменяется на шин; последняя буква слова Babel — ламед, двенадцатая буква алфавита иврита, и она заменяется на каф, двенадцатую букву от конца алфавита.
Атбаш и другие подобные библейские шифры предназначались, по-видимому, для придания таинственности, а не для того, чтобы скрыть смысл, но и этого оказалось достаточно, чтобы пробудить интерес к серьезному занятию криптографией. Европейские монахи начали заново открывать уже забытые шифры замены, придумали новые шифры и со временем сумели повторно приобщить цивилизацию Запада к криптографии. Первая известная европейская книга, в которой рассказывается об использовании криптографии, была написана в тринадцатом веке английским францисканским монахом и энциклопедистом Роджером Бэконом.
В «Тайных опытах и недействительности магии» приведены семь способов того, как хранить сообщения в секрете, и дается предупреждение: «Дурак тот, кто пишет о тайне каким-либо способом, но не так, чтобы скрыть ее от простонародья».
К четырнадцатому веку криптографией стали пользоваться повсеместно; алхимики и ученые использовали ее, чтобы хранить свои открытия в секрете. Джеффри Чосер, несмотря на то что он гораздо более известен своими литературными достижениями, являлся также астрономом и криптографом, и именно в его работах можно найти один из самых известных примеров первого в Европе использования зашифровывания. В своем трактате «Об астролябии» он дал несколько дополнительных замечаний, озаглавленных «Экватор планет», в которых содержалось несколько зашифрованных разделов. При зашифровывании по способу Чосера буквы незашифрованного текста заменялись символами, например, b заменялась на δ. На первый взгляд зашифрованный текст, состоящий не из букв, а из непонятных символов, казался более сложным, но, по сути, это эквивалентно обычной замене буквы на букву. Принцип зашифровывания и степень стойкости точно такие же.
К пятнадцатому веку европейская криптография превратилась в целую отрасль, развивающуюся стремительными темпами. Возрождение искусства и науки в эпоху Ренессанса «вскормило» криптографию, а бурный рост политических интриг вынуждал обеспечивать секретность переписки. Идеальной средой для криптографии была, в частности, Италия. Она, наряду с тем, что являлась душой Возрождения, состояла из независимых городов-государств, каждый из которых старался перехитрить другие и добиться над ними преимущества. Был расцвет дипломатии; от каждого государства ко дворам других направлялись послы. Каждый посол получал указания от своего правителя о том, какую внешнюю политику он должен проводить. В свою очередь послы отсылали своим правителям все сведения, которые они собирали. Ясно, что имелась веская причина для зашифровывания посланий, идущих в обоих направлениях. В связи с этим в каждом государстве были учреждены шифровальные ведомства, а при каждом после находился секретарь-шифровальщик.
В это же самое время, когда криптография становилась обычным дипломатическим инструментом, на Западе все было готово к появлению криптоанализа как науки. Дипломаты еще только овладевали искусством ведения секретной переписки, как уже появились отдельные лица, которые старались эту секретность уничтожить. Вполне возможно, что в Европе криптоанализ был изобретен независимо от других, но существует вероятность и того, что он был завезен из арабского мира.
Открытия, сделанные мусульманами в естественных науках и в математике, оказали огромное влияние на возрождение науки в Европе, так что среди завезенных знаний вполне мог оказаться и криптоанализ.
По всей видимости, первым крупным европейским криптоаналитиком был Джованни Соро, назначенный на должность венецианского секретаря-шифровалыцика в 1506 г. Репутация Соро была известна во всей Италии, и дружественные государства пересылали в Венецию перехваченные сообщения для проведения их криптоанализа. Даже из Ватикана, пожалуй, второго по активности центра криптоанализа, направляли Соро попадающие в их руки сообщения, которые, как им представлялось, дешифровать было невозможно. В 1526 году папа Климент VII послал ему два зашифрованных письма, и оба они вернулись успешно дешифрованными. И когда одно из зашифрованных личных писем папы было перехвачено флорентийцами, папа направил его копию Соро в надежде, что тот его успокоит, сказав, что дешифровать его невозможно. Соро объявил, что он не смог взломать шифр папы, дав понять, что и флорентийцы также не смогут дешифровать его. Возможно, однако, что это была уловка, чтобы успокоить криптографов Ватикана и внушить им ложное чувство безопасности — Соро просто не хотел показать слабость папского шифра, поскольку это только подтолкнуло бы Ватикан к созданию более стойкого шифра, шифра, который Соро, может, и не сумел бы раскрыть.
