29 августа 1964 года, во время глубоководных работ в 1000 милях от мыса Горн, с борта исследовательского судна "Элтанин" была получена фотография участка дна на глубине 225 морских саженей. На пленке было изображено нечто похожее на сложную радиоантенну, возвышающуюся над илом. Экспертиза подтвердила подлинность снимка, но ясности в части идентификации загадочного объекта не прибавила.
Однако даже если все эти и другие факты могут в какой‑то мере свидетельствовать о наличии на дне океана технической цивилизации, то уровень ее развития мы вряд ли можем се е представить. Возможно, что некоторые проявления ее деятельности мы, по нашей наивности, до сих пор принимаем за естественные. Речь идет о появляющихся время от времени гигантских водоворотах. Впервые их обнаружили в начале 80–х годов японские ученые в Тихом океане. Водоворот диаметром более 100 километров неожиданно возник на глубине 500 метров, го скорость почти в десять раз превышает скорость всех известных океанических течений. Да и ведет он себя своеобразно^ каждые 100 дней почему‑то меняет направление вращения. 1984 году другое не менее странное явление было обнаружено в Атлантике: примерно раз в 20 лет, безо всяких видимых причин, верхний слой воды на огромной территории резко прогревается, небо над ним затягивают облака так плотно, что их не могут разогнать даже сезонные ветры. Такая же загадочная гигантская "грелка" Эль–Ниньо функционирует в Тихом океан с периодом 3—5 лет. Может быть так проявляет себя в нашей атмосфере энергетика "подводников"?
Не менее интригующее явление было обнаружено в ходе американо–советских исследований по программе ПОЛИМОДЕ в Северной Атлантике. На глубине 800—1300 метров найдена водяная линза диаметром в 30 миль. Температура и соленость воды внутри нее намного выше, чем в окружающих водах. Линза, медленно вращаясь, дрейфует в северо–западном направлении. Происхождение этого феномена неизвестно…
Рассказывает журналист Ю. Метелев
Тургайский прогиб — удивительный край. Во всем необъятном Казахстане другого такого не сыскать. Обдуваемый всеми ветрами, простирается он к югу от Зауралья и Казахского мелкосопочника на многие сотни километров до зыбучих полупустынь Приаралья. Чуть всхолмленные долы, поросшие пшеницей, уходят за линию горизонта, настоянный на степных травах целительный воздух, тысячные стада антилоп–сайгаков, бегущих по степи вровень с ветром, сказочные богатства недр и над всем этим — синее небо с вечерними и утренними зорями редкой чистоты, благодаря исключительной прозрачности атмосферы. Днем в летнюю пору термометр может показать больше 40 градусов по Цельсию в тени, а ночью впору спать в меховом спальном мешке. Неделями может палить беспощадное азиатское солнце, и вдруг неожиданно, из невесть откуда взявшихся туч хлынет такой силы ливень, что за стеной воды не увидишь и капота своего автомобиля. И есть еще одна особенность Тургая. Здесь, как ни в каком другом месте, можно наблюдать не только дневные, но и ночные миражи.
Хорошо помню, как я, впервые попав в Тургай, увидел мираж. Наша экспедиционная машина шла уже несколько часов по безлюдной местности, направляясь в район реки Иргиз. Солнце палило нещадно, и все, кто находился в кузове грузовика, мечтали только об одном — поскорее добраться до реки и окунуться в прохладную воду. И река неожиданно появилась, как только мы поднялись на холм. Под лучами солнца вода искрилась и играла бликами, а по обоим ее берегам росли тенистые ивы. От радости я закричал: "Ура, приехали!" Но мои попутчики, проработавшие в здешних краях не один полевой сезон, посмотрели на меня как на сумасшедшего.
— Это же мираж! — сказал один из геологов. — Присмотрись внимательней. Видишь, как все размыто и дрожит в воздухе.
Действительно, так оно и оказалось, а вскоре дивная картина исчезла, словно растаяла в воздухе. Потом я привык к таким миражам и перестал обращать внимание на реки, озера, деревья, возникавшие по обеим сторонам дороги при переездах. Однажды, находясь в Приаралье, нам даже довелось увидеть город Актюбинск, до которого было не меньше 300 километров. Многоэтажные жилые дома, тенистые зеленые улицы и даже городской транспорт, казалось, были на расстоянии всего 2—3 километра. Миражи, о которых я рассказал, уже давно хорошо изучены и объясняются чисто физическими законами преломления и отражения света от весьма далеких объектов. Один американский метеоролог в начале XX века наблюдал, по–видимому, самый удаленный объект миража. Находясь на восточном побережье США, он увидел африканский город, а ученый Фламмарион в своей книге "Атмосфера" подробно описывает мираж сражения при Ватерлоо в июле 1815 года.
На утреннем небе отлично было видно не только войско, но и костюмы бойцов, артиллерийское орудие со сломанным колесом. Непременным условием проявления таких миражей должна быть высокая прозрачность атмосферы и неравномерная прогреваемость верхних и нижних ее слоев, что очень характерно для Тургая с его резко континентальным климатом. Но можно увидеть в Казахстанском Тургае и весьма необычные миражи — ночные.
Представьте себе: в вечерних сумерках где‑то у горизонта, а порой и на расстоянии 1—2 километров от вас неожиданно появляется яркий свет. Он то разгорается сильнее, то меркнет или горит равномерно и ровно и потом неожиданно исчезает. Судя по имеющейся у вас карте, в месте появления свечения нет никакого жилья, а свет видят все. Наш бывалый шофер экспедиции из местных казахов Тимур объясняет все просто: "Это душа умершего блуждает у своего дома". Под домом он понимает глинобитный домик–могильник, в котором, по мусульманской традиции, оставляют тело умершего. Таких могильников в Казахстане немало. Как‑то мы решили проверить сказанное Тимуром, и, когда в районе аула Амангельды неожиданно появился загадочный свет, мы поехали на машине в том направлении. И в самом деле, примерно через 3 километра мы достигли роскошного могильника, но к этому времени загадочный свет переместился дальше. "Душа пошел далеко, далеко пустыня и не хотел встретить русский", — объяснил шофер.
Таинственными ночными огнями Тургая занималась не одна специально организованная экспедиция. Ученым удалось установить, что чаще всего огни можно увидеть в районе поселков Семиозерное, Диевка, но особенно в районе реликтовых Аманкарагайского и Терсекского лесных массивов. Эти сравнительно небольшие леса — своеобразная достопримечательность пустынных степных мест. Они состоят преимущественно из вековых сосен и лиственного подлеска. Местные жители утверждают, что видят иногда несколько огней прямо над вершинами деревьев. При этом огонь, приятного на вид цвета, способен перемещаться. Причины тяготения ночных огней к лесу никто не может объяснить, но нельзя сбрасывать со счетов (личное мнение автора) возможность приземления в указанных местах неопознанных летающих объектов, которым удобно маскироваться в здешних лесах, чтобы не привлекать к себе внимания посторонних. Добавлю, что из этих районов без помех можно вести наблюдение за взлетами космических ракет с космодрома Байконур, расположенного относительно недалеко от этой части Тургая.
Странные ночные огни в Тургае не однажды становились причиной чрезвычайных происшествий. Дело в том, что степные дороги в Тургае — это не то, что принято думать, когда речь идет об автодороге между Гатчиной и Красным Селом. Дороги Тургая способны поставить в тупик и свести с ума (в буквальном смысле слова) даже опытного геолога, хорошо знающего местность и вдобавок владеющего картой и компасом. Однажды мне довелось перегонять прошедшую ремонт на базе Среднеазиатской экспедиции в поселке Челкар (Приаралье) грузовую машину на север Тургайского прогиба в поселок Семиозерное. Машина была нужна одному из полевых отрядов экспедиции. Кроме водителя и меня в машине находился также и опытнейший петербургский геолог Вадим Селезнев, знавший путаные дороги Тургая как свои пять пальцев. Нам предстояло выбрать два маршрута: длинный, проходивший дугой по наезженным грунтовым дорогам через ряд городов и поселков, и короткий, идущий по глухим и необжитым территориям и где собственно дорогой назывались две плохо ли, хорошо ли укатанные на земле колеи. Последний вариант позволил бы нам сэкономить двое суток, а также полбочки бензина (правда, бензин стоил тогда совсем дешево). Естественно, что мы выбрали второй вариант. Выехали ранним утром, рассчитывая за сутки преодолеть маршрут. И сначала все шло отлично. Мы даже позволили себе роскошь с часок поохотиться за дрофой — птицей весьма осторожной. Вадиму удалось подстрелить ее, обеспечив тем самым нам великолепный ужин. Мы продолжили движение, но с наступлением ночи и без того едва видимая в свете фар степная дорога стала все хуже и хуже различаться, а потом колея и вовсе сошла на нет, словно слившись со степью. Явление такое для Тургая обычно. Вадим принял решение дождаться утра и с рассветом продолжить путь. Расстелили войлочную кошму, быстро ощипали, выпотрошили и поджарили на паяльной лампе дичь и, достав хлеб, помидоры, огурцы и дыни, устроили пиршество под звездным азиатским небом. Не успели мы закончить трапезу, как вдали появился загадочный огонек. Казалось, что он был не дальше трех километров от нас и медленно перемещался. Возможно, это был мотоциклист, ехавший с зажженной фарой по дороге, которую мы потеряли. Естественно, что появилось желание ехать в том направлении, но Вадим, внимательно следивший за перемещавшимся огоньком, сказал: "Это мираж. Может быть, кто и едет километров за 40 отсюда, но мы двинемся в путь с рассветом, как и наметили". Вскоре загадочный огонь исчез, и только крупные звезды, усыпавшие черное, как смола, небо, светили нам. Утром мы не без труда, используя и компас, и карту, взяли нужный азимут и вскоре "подсекли" утерянную колею. Она оказалась совсем в другом месте, чем виденный нами накануне огонь. К вечеру второго дня мы благополучно прибыли в Семиозерное, больше не увидев огней.
