Уникален в этой части вклад в русскую и мировую науку этнографа и путешественника Григория Ефимовича Грумм-Гржимайло (1860–1936). Исследовав Памир, Забайкалье, Монголию, Приморье и северную часть Китая, русский исследователь пришел к однозначному выводу: исходным биологическим типом, создавшим культуру на этих гигантских пространствах, был также длинноголовый блондин.
Многочисленные мумии из северных провинций Китая наглядно свидетельствуют об этом же. Наконец, и сам Конфуций — один из столпов китайской культуры — не может быть отнесен к чистым монголоидам, ибо, как известно, для них характерна незначительная волосяная растительность на лице, в то время как на всех канонических изображениях его до сих пор рисуют с весьма пышной бородой. Это может свидетельствовать, как минимум, о высоком проценте европеоидной крови у Конфуция. Будучи подлинным энциклопедистом, как и абсолютное большинство русских ученых той поры, Г. Е. Грумм-Гржимайло проанализировал старинные китайские летописи и пришел к выводу, что исходным расовым типом, создавшим культуру северного Китая, бесспорно, был европеоидный. Этот тезис прекрасно обоснован в его монографии с характерным названием «Почему китайцы рисуют демонов рыжеволосыми? (К вопросу о народах белокурой расы в Средней Азии)» (СПб., 1899). В ней он писал: «Одним из до-китайских народов, населявших бассейн Желтой реки, были рыжеволосые ди». Китайцы в своих летописях добросовестно признают, что не являются автохтонами в тех местностях, которые по обыкновению связываются с традиционной китайской культурой. На многочисленных живописных изображениях эпохи ранних династий можно обнаружить подробные портреты демонов ада — «гуи», которые представлены с рыжими волосами, голубыми глазами и прочими характерными антропологическими признаками европеоидной расы. Характерно, что много позднее, уже в эпоху великих географических открытий, когда китайцы впервые увидели европейских путешественников, то они тотчас назвали их «янь-гуй-цзы» — заморскими чертями. Так сильно оказалось влияние расового стереотипа в их сознании.
В XXV веке до Р.Х. китайцы занимали ничтожную часть территории современного Китая и называли себя «народом ста семейств» или «черноволосыми», а все окрестные народы различали не по месту обитания, а по расовым признакам, чему оставили немало письменных свидетельств. Именно у своих инорасовых соседей китайцы обучились обработке и орошению полей, строительству дамб и иным инженерным ухищрениям очень сложного ирригационного искусства, а также строительству башен, дворцов и прочих архитектурных сооружений. Среди всех племен китайцы особенно выделяли многочисленное рыжеволосое племя «ди». Наконец, рыжеволосыми были представители одной из ранних китайских династий Чжоу (1122-225 до н. э.), что, по мнению Г. Е. Грумм-Гржимайло, указывает на их метисацию с представителями этого загадочного племени, так как иероглиф «ди» составлен из двух иероглифов, дословно обозначающих выражение «огненная собака». Он указывает: «Что «ди» принадлежали к белой (и, вероятно, белокурой) расе, подтверждается это и тем обстоятельством, что среди них были великаны. Подобное предположение не заключает в себе ничего невозможного. В доисторические времена белая раса имела совершенно иное распространение, чем теперь. Ее остатки в различных градациях метисации и теперь сохранились на островах Полинезии и Зондских, в Индокитае, в Южном Китае, в Маньчжурии, в Японии, на крайнем северо-востоке Сибири и в Северной Америке; наконец, в Северном Китае и по настоящее время сохранился еще длинноголовый тип. Следы крови белой расы видны и среди некоторых частей населения Бутана, Непала и Кашмира, чем, между прочим, и объясняется их длинноголовость, прямо поставленные глаза и тонкий, прямой нос».
На арийское происхождение племени «ди» указывает также и тот факт, что своих вождей и царей они называли «ас».
В VII веке до Р. Х. племя «ди» распалось на две ветви — «белую» и «красную». Белая получила название «динлины», а от смешения с красной возникло множество современных народов, населяющих гигантские просторы Средней Азии и Дальнего Востока, в результате чего у многих из них до сих пор встречаются совершенно европеоидные черты лица.
Восстанавливая расово-психологический облик древних динлинов, Г. Е. Грумм-Гржимайло приходит к следующим, весьма характерным в плане нашего изложения, выводам. Мужчины динлинов отличались высоким ростом, атлетическим телосложением, выносливостью, крутым и воинственным нравом, женщины же их были, напротив, чрезвычайно утонченными, грациозными и блюли целомудрие. Их воины были свирепы и никогда не расставались с оружием, не задумываясь, они применяли его по любому поводу, но воевали не числом, а умением. Кованые латы, шлемы, кинжалы и мечи, которыми они пользовались, были весьма высокого качества. Мастера их строили деревянные срубы, умели мастерить дорогую одежду и создавать тонкие ювелирные украшения из золота, серебра и самоцветных камней. Шумные застолья с большим количеством вина и танцами были излюбленным времяпрепровождением. Мужчины всегда ходили гладковыбритыми, а женщины вплетали в свои роскошные белые локоны колосья, бусины и морские раковины. Все формы власти у динлинов были выборными. Собака считалась священным животным, и за ее убийство полагалось наказание, равное наказанию за убийство человека. Дух свободы и независимости пронизывал весь их жизненный уклад, а необузданность нрава вошла во многие китайские поговорки. Народная молва «Поднебесной империи» величает их не иначе, как «косматыми буйволами». Никто не мог у них принудить девушку выйти замуж против ее воли. Кроме того, только у динлинов из всех народов этой гигантской территории Азии моногамия составляла первичную и основную форму брака, отсутствовали похотливость и идолопоклонство, напротив, культ предков и рыцарство были весьма распространены.
Задаваясь справедливым вопросом: что же это была за раса? — крупнейший русский ученый — исследователь данного региона — сам же приходил к однозначному выводу, что по всем внешним описательным признакам, совокупному психологическому портрету, а также по деталям бытового жизнеустройства и специфическим чертам поведения это могла быть только европеоидная раса с очевидным доминированием в ее биомассе субстрата северного происхождения. Ответив на вопрос о расовом происхождении автохтонного населения Центральной и Восточной Азии, Г. Е. Грумм-Гржимайло реконструирует динамику исторических процессов в этом регионе, выдвигая свою версию сокращения численного состава белокурой расы.
Длинноголовые блондины проиграли схватку в борьбе за жизненные ресурсы Азии короткоголовым брюнетам не из-за недостатков своей физической и психической организации, но, напротив, из-за чрезмерной концентрации в регионе, не приспособленном к их выявлению и раскрытию. Движимый чувством индивидуальной свободы и не способный к подчинению, наделенный от природы инициативой и богатым творческим воображением, он неминуемо вынужден был проиграть толпе безынициативных существ, способных только к азиатскому раболепию и слепому повиновению. Лишенный похотливости и наделенный рыцарским, возвышенным отношением к женщине, белокурый блондин утвердил единственно возможную для себя форму брака — моногамию, чем и предопределил все возрастающий численный перевес за монголоидами и метисами, придерживающимися из-за специфики своей сексуально-психической конституции полигамии, гостевого брака и тому подобных форм половой активности, совершенно не доступных пониманию белого человека.
Эти смелые революционные взгляды на историю Г. Е. Грумм-Гржимайло уверенно развил в следующей своей тематической работе «Белокурая раса в Средней Азии» (СПб, 1909). Прежде всего, русский автор ссылается здесь на слова французского авторитета в области антропологии, профессора Поля Топинара, указывавшего: «Можно считать доказанным существование в былые времена в Центральной и Северной Азии расы с зелеными глазами и рыжими волосами».
«Раскопки могил в пределах Алтайско-Саянского нагорья указывают нам на эту горную область как на продолжительную стоянку длинноголовых. Сюда, надо думать, и должны были, главным образом, передвинуться если не автохтоны Забайкалья, то последующее длинноголовое население этой области, принадлежавшее, подобно длинноголовым алтайцам, к высшей расе, скорее всего, даже европейской, что доказывается как формой их черепов, так и гипсовыми масками, из коих многие отличаются замечательной красотой и чертами лица совершенно европейскими».
Раскопки курганов и могил в долине реки Селенги вскрыли существование в доисторическое время в этом районе двух расовых антиподов: это короткоголовый тип с цефалическим указателем 93,6 и длинноголовый тип с цефалическим указателем 68,4.
