Антуан де Сент-Экзюпери
Маленький принц
© Вступительная статья и примечания. Е. Д. Гальцова, 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Жизнь и творчество Антуана де Сент-Экзюпери стали одним из главных мифов культуры ХХ века. В эпоху, проходившую под знаком провозглашенной Ницше «смерти богов», Сент-Экзюпери создает нового героя, которому не чуждо ни человеческое, ни божественное. Он конструирует героя и в жизненном, и в художественном плане одновременно – не абстрактно, но лично пережив и прочувствовав некий новый, доселе невиданный опыт, для воплощения которого он стремится найти новые средства выражения. Он пытается обрести в этом опыте нечто, превосходящее его самого, – духовную инстанцию, не подсказанную извне никакими существующими религиями. Его «сверхчеловек» смотрит в будущее, охваченный желанием обрести Бога.
Сент-Экзюпери, несомненно, упрощал, когда говорил в интервью газете «Фигаро» 27 мая 1939 года, что для него «летать и писать – одно и то же». Его творчество невозможно рассматривать как сугубо литературное, оно выходит за рамки художественной словесности в бесконечные сферы жизни, философии, своеобразной теологии. Как говорил французский писатель и философ Роже Кайюа: «Сент-Экзюпери делает из литературы инструмент цивилизации. Благодаря литературе подвиги и эмоции, заблуждения и победы человека могут избежать подстерегающей их бездны»[1]. И вместе с тем именно слово, которому Сент-Экзюпери имел все основания не доверять, оказывается средством выхода за пределы литературы, именно слово становится связью, цементирующей ту «цитадель духа», о которой мечтал писатель под конец своего творческого пути.
Литературное наследие Сент-Экзюпери невелико – строго говоря, всего четыре небольших прозаических произведения, сказка и незаконченное эссе «Цитадель», объем которого равен всем законченным, вместе взятым. Но при этом каждое его произведение становилось бестселлером, причем не только во Франции и США, где он подписывал контракты на их издание, но и во всем мире начиная с 1930-х годов. В нашей стране переводы его книг стали выходить со второй половины 1950-х годов. Постоянство его посмертной славы, связанной прежде всего с «Маленьким принцем», вообще не знает аналогов в истории литературы ХХ века. Ее не могли поколебать даже буйные 60-е годы, когда французы выпустили сборник «Суд над Сент-Экзюпери», в котором строго критиковали его и как писателя, и как мыслителя, обвиняя во всем, даже в конформизме[2]. Сент-Экзюпери занял прочное место классика литературы ХХ века.
Успех этого классика начинался с ультрасовременной – авиационной – тематики. Он словно следовал завету поэта Артюра Рембо: «Надо быть абсолютно современным», хотя самыми любимыми поэтами Сент-Экзюпери были более «умеренные» – Леконт де Лиль, Эредиа, Бодлер, Малларме… Современность – это самолеты и знаменитые летчики, как, например, Жорж Мари Гименер, исчезнувший в туманах Фландрии осенью 1917 года и ставший героем романа Анри Бордо (1918). Образы, связанные с воздухоплаванием, зачаровывали самых разных французских писателей – Алена-Фурнье, Эдмона Ростана, Поля Клоделя, Мориса Барреса, Жана Кокто, Блеза Сандрара, Гийома Аполлинера. Аэропланы возбуждали в человеке новые, неведомые прежде ощущения, что видно, к примеру, из знаменитого описания Марселя Пруста, замечтавшегося при виде аэроплана: «Неожиданно моя лошадь взвилась на дыбы: она услышала странный шум; я чуть было не вылетел из седла, затем, с трудом укротив лошадь, поднял мокрые от слез глаза ввысь, откуда доносился шум, и увидел в пятидесяти метрах над собой, в лучах солнца, два громадных блестящих стальных крыла, уносивших живое существо с человеческим, как мне показалось, лицом, хотя разглядеть его было трудно. Я был потрясен не меньше, чем грек, впервые увидевший полубога»[3].
В своей любви к небу Сент-Экзюпери оказывается, при всем различии в писательской технике, ближе к Прусту, нежели к самым «продвинутым» певцам скорости и аэропланов, какими были в первые десятилетия ХХ века футуристы. «Долой лунный свет!» – призывали технократы-футуристы, бросавшие «вызов звездам». А Сент-Экзюпери стремился прочувствовать природу небес, любуясь «ночным великолепием облачных полей» и слушая музыку полета – «Уже взлетает к небу мелодия органа: самолет» («Ночной полет»).
Его поэзия звезд и луны, его поэзия пустыни, порождающей грезы, оказалась близка сюрреалистам, которые опубликовали его небольшой текст под названием «Мираж» в журнале «Минотавр» в 1935 году (впоследствии этот фрагмент войдет в книгу «Планета людей»). «Мои грезы куда реальнее, чем эти люди, чем эта луна, чем эти достоверности» – под этой фразой Сент-Экзюпери мог бы подписаться любой сюрреалист. Рассказчик Сент-Экзюпери, который видит свои чудесные сны наяву о детстве, пребывает в особом состоянии, при котором его реальные ощущения словно тоже смещаются в сферу грез. А в письмах к матери Сент-Экзюпери вольно или невольно воспроизводит тезис вождя сюрреалистов Андре Бретона о «незаинтересованной игре ума»: «Не надо учиться мыслить, надо научиться не мыслить».
Авиационная экзотика была просто обречена на успех и в конце 1920-х, когда начал печататься Сент-Экзюпери, и в 1930-е годы, чем и объясняется живейший интерес к молодому писателю со стороны одного из крупнейших издателей Франции, Гастона Галлимара, который уже имел успешный опыт с изданием романа Жозефа Кесселя «Экипаж». Напомним и о большой популярности, какой пользовались романы на другую «экзотическую» тематику – морскую: особенно романы Джозефа Конрада, а также Германа Мелвилла.
На авиационную тему обращает в первую очередь внимание и Андре Бекле, в свое время известный писатель и публицист, написавший предисловие к первому изданию первого романа Сент-Экзюпери «Южный почтовый» (1929): «Сент-Экзюпери – не писатель, и самолет никогда не был для него литературным развлечением». Его «чувства и их искренние проявления подчинены жизненной энергии, они – порождение его чудесной профессии»[4]. Таким образом, предисловие Бекле стоит у истоков известного мифа о летчике-писателе.
«Южный почтовый» – своеобразный итог юношеских литературных исканий Сент-Экзюпери. В небольшом, но переполненном событиями тексте романа Сент-Экзюпери словно хотел высказать разом весь свой писательский и жизненный потенциал, причудливо смешивая героику завоевания неба и традиционную любовную историю.
Роман раздроблен на множество эпизодов, строение которых можно объяснить не логикой, но музыкой. Однако при всей своей разрозненности события книги укладываются в 48 часов полета главного героя – удвоенное время классической трагедии. Но развертывание этого почти классического времени происходит не последовательно, оно может возвращаться вспять или вообще прерываться длинными ретроспекциями, уводящими в прошлое двух-или трехлетней давности. Игра с временными планами дополняется сменой пространств и, что самое главное, позицией рассказчика, который постоянно меняет ракурсы своего повествования, то ускоряя, то замедляя его. Романная техника Сент-Экзюпери, впитавшая в себя приемы кинематографа[5], оказывается в «Южном почтовом» значительно сложнее, чем этого можно было бы ожидать от начинающего автора.
Многие современники Сент-Экзюпери критиковали любовную интригу «Южного почтового», считая ее слишком банальной. Но, может быть, он и стремился к примитивности, создав отдаленную версию трагической легенды о Тристане и Изольде. Несомненно, Бернис – герой, но это герой, черпающий свою энергию из отчаяния, ибо его Женевьева умерла. И не следует искать в его гибели элементов случайности или героики. Она выглядит как исполнение мифа – если его возлюбленная мертва, то и ему не место на этом свете.
Вторая книга Сент-Экзюпери – «Ночной полет» (1931) – написана иначе, чем «Южный почтовый». Автор выбирает всего один мотив, который пронизывает все повествование, – мотив ночных полетов. Разумеется, его идея значительнее узкопрофессиональной проблемы. Так, Сент-Экзюпери делится с матерью своим замыслом: «Я теперь пишу книгу о ночном полете. Но в самом сокровенном своем смысле это книга о ночи». А значит, и о победе Ривьера над ночью.
В публикации «Ночного полета» большая роль принадлежала автору предисловия – знаменитому писателю Андре Жиду, который до того перевел роман Джозефа Конрада «Тайфун». Сент-Экзюпери познакомился со своим старшим собратом по перу в Париже еще в конце 1910-х годов, и их дружба продолжалась до самой смерти Конрада. Именно Жид всегда настаивал на том, чтобы Сент-Экзюпери продолжал писать книги, что было особенно важно в атмосфере подавленности, царившей во Франции после поражения в 1940 году. Последний раз они виделись с Жидом в 1944 году в Алжире. А тогда, в 1931-м, по всей вероятности, именно Андре Жид способствовал тому, чтобы молодой писатель подал свой роман на соискание литературной премии. Эта литературная и человеческая дружба между откровенным «имморалистом» Жидом и гуманистом Сент-Экзюпери может показаться тем более удивительной, что Сент-Экзюпери никогда не был подражателем Жида.
