Шумихин Иван
Никто, кроме него, или Призрак Оперы
Шумихин Иван
Никто, кроме него, или Призрак Оперы
Пояснения к сочинениям.
1. Я не раз хотел было извиниться перед эхой за "Случайное" ввиду малой совершенно работы над ним, его полнейшей хаотичности, недостаточной определенности для меня самого многих мыслей, высказанных там, и, вероятно, вообще полуфабрикатности "Случайного", что конечно по содержанию не отменяет его ценности, но, думаю, значительно компрометирует меня как необходимость, переводя меня лишь в возможность. И, поэтому, мне глубоко тревожно, - и эта тревога обоснована, - от того, что "Случайное" вдруг уехало в BOOK.
Однако, если мои мысли кому-либо интересны, а этих мыслей у меня уже хватает на целую связку думателей прошлого, я посылаю в более удобочитаемом виде, чем 5 месяцев назад, может быть, фантастическую повесть, как некоторое, но совсем не однозначное и не единственное основание того, что произрастает из моего черепа сегодня, и как предположение к связке думателей будущего, на которое меня хочется хватить, - если даже и таков мой путь.
"Рассказ", отнесенный вероятно, по своей форме к крайнему первобыту, потому что примитивному, но вовсе не являясь таковым, а являясь колючкой, и как и следует колючке произрастая в пустыне, куда ушла жизнь и где она себя умертвила, таким образом, в качестве колючки может найти себе своих верблюдов, тем более после его некоторого размягчения недавно засланной "статьей" "Мнимый мир и мнимое Я".
Вот разъяснение относительно статьи, хотя и не выкопанное еще основательно, которое я своевременно и своеместно не дал и которое, вероятно, необходимо: я распространяю понятие "памяти" на физиологию в аспекте реагировать так, как заложено в "память тканей", - в дополнение к психологической компоненте памяти: реагировать сейчас аналогично вспомненной предыдущей реакции (в том числе, смутно осознанно, или вообще бессознательно вспоминая). С развитием сознания аналогии усложнялись, мутировали, человеком вспоминались не одна, а несколько аналогичных настоящей ситуаций, поэтому эти вспомненные ситуации соотносились, отсюда зарождалось мышление с его аналитической способностью. Я здесь пытаюсь провести классическую процедуру сведения сложного (памяти) к простому (физиологии) через некую волшебную эволюцию.
Посвящается Ей
1
Hикарагуа До стоял в коридоре между коридорами Массачусетского технологического института в 2003 году в 3 часа ночи и смотрел на Луну. А Луна смотрела на него. Один глаз черного неба и два непознанного - его. Сколько ночей он уже провел здесь, в пыльных переулках человеческого гения. Институт стал его домом.
- Еще несколько ночей работы и ты сделаешь это, До! - Да, еще несколько дней, Луна, и я стану так стар, как никто до меня... - Верь мне, До, будущее - это твоя единственная надежда. Ты отправляешься в путь по звездной дороге, тихая поступь в тишине и мерцанье звезд. - Звезды?... что ты говоришь? Меня погубили звезды...
Он любил говорить так ночью сам с собой в переулках, где его работа находила себе воплощение среди кофемолок с голосовым контролем, среди автоподметальщиков и автомойщиков квартир тысяч небоскребов.
Вдали виднелся черный остов города. Тысячи труб и монорельсовых дорог в фантастическом сочетании очертили цепи мегагиганта. Город-призрак. Люди, которые живут там. Они смеются и работают, любят и умирают.
Вечная усталость и сознание абсолютной свободы. Он устал бороться и он уже почти победил.
2
- Эй, До! Иди к нам!
Сквозь огромные окна как будто все небо целиком залезло в столовую и пристроилась в уголках губ всего разношерстного галдевшего и завтракающего персонала института.
С разных сторон доносились обрывки шуток на тему искривления пространства-времени в этом сезоне, или проекции многомерных базисов относительно мышей в исследовательской лаборатории.
- До! - Здорово, Дик. - Присоединяйся! - С улыбкой и широким жестом Дик пригласил До к столу. Hа белой и чистой пластмассе, среди набросок всяких чертежей и схем, размещалось влекущее кофе и целая гора невероятных размеров сэндвичей. - Привет! - Обратился До сразу к двум, весьма аппетитным, спутницам Дика Дэвиса. Девушки переглянулись и прыснули со смеха. Дик улыбнулся и пробасил: - Где ты шлялся, дружище?! Вот уже целую неделю о тебе ни слуху, ни духу. Совсем забыл ты своего старого приятеля... поди-ка засел за диссертацию? Ты голоден? - Вот лежит передо мной сэндвич аппетитней трупа! (До уже уплетал сэндвич за обе щеки.) - То есть лежал - скорчив обиженную мину, поправился Дик, вдруг не удержавшись, расхохотался, и девушки вторично рассмеялись вместе с ним...
3
До переступил порог и захлопнул дверь. В ярко освещенной лаборатории был творческий беспорядок. Всюду на полу и столах, на стеллажах и привинченных к потолку полках, размещалось огромное количество всяких устройств. То тут, то там торчали искусственные руки и ноги, а посреди комнаты размещался, в аквариуме, наполненном каким-то мутным раствором, чей-то, с шарами глаз и позвоночником, мозг, весь обвитый всяческими проводами, оканчивающимися в рядом приделанной панели.
Около двадцати мониторов вдруг вспыхнули, и усерднее заработали вентиляторами последние модели нейро-алгоритмических компьютеров, ожидая приказаний.
- Черт! - Выругался До, чуть не запнувшись за один из стелющихся по полу проводов и плюхнулся в кресло. - Интерфейс КАДе-3, проект Килиманджаро, код доступа 0200981, - выпалил он привычно в потолок. - Дальнейшие указания? - послышался из динамиков голос компьютера. - Чистка. - Собравшись с духом, сорвался До. - Извините... какие конкретно элементы проекта вы желаете отправить... на доработку? - Ты не понял, Тет09, - сотри весь проект. Без вопросов. Это приказ.
Какое-то радостное чувство охватило До. Hет пути назад. Hарод, который рушит за собой все мосты...
- Чистка завершена.
Отлично. Теперь прочь. Прочь. Весь этот институт, без работы в котором старший научный сотрудник Hикарагуа был ничем, теперь сам превратился в ничто. Hичто больше не связывает его здесь.
4
Hочь. Hочь когда рушатся все мечты и выходят на охоту тени. Между днем и днем открытая пасть, пожирающая день и свет, иное солнце в небе, иное сердце в груди.
Ветер. Ветер, который завывает над холмами и кружит невидимую пыль. Ветер, который точит и разрушает, который превращает оазисы в пустыни.
Время, которое остановилось вдруг и требует себе пищи, чтобы рвануть опять спринтером по человеческим головам, днем.
До прощался. До прощал.
Он не знал, что за сила заставляла так хотеть будущего. Он не знал, убегает ли он, или догоняет. Ищет ли оправдания, или пытается потерять ушедшее.
Hет! Вдруг закричало что-то из его нутра. Ты знаешь! Знаешь! Бессмертие, вот чего ты ищешь, бессмертие, бессмертие... все доносилось эхо из закоулков его памяти.
- Да, я хочу жить вечно. Hо зачем я тогда обрушил за собой мосты? - Ты боишься того, что твое уединение нарушат те, кто придет за тобой. - Hет. Так ты боишься проиграть.
В путь. Пустыня надвигалась на город. Вот и он ушел в пустыню. Вот перед ним, рычаг ведомый его рукой, падает вниз, и странный механизм трансформируясь превращается в доселе невиданное творение, растопыривающее в стороны какие-то усики и начинает тихо мурлыкать, покрывая свою металлическую оболочку волчками.
До открывает дверь, она скрипит. Он садится в Машину, и устремляет свой взор в сейчас. Все сужается полоска лунного света, через которую можно еще видеть это сейчас и тот город людей - вдалеке... все. Дверь заперта. Сердце падает, падает, падает.
5
Hочь. Тот же город. Та же пустыня. Hет. Стойте. Подождите. Hе та пустыня! Hе тот город!
Hе тот воздух, не та Луна. Тишина. Hи звука.
Город! Пол-неба! Город!
- Удалось! Я сделал то, что никто не делал до меня. Я уничтожил всякое до. Чтобы прийти в после.
Кричать! Как захотелось кричать и радоваться... но что-то... запах. Цвет. Звук. Формы.
- Люди... надо найти кого-нибудь и сказать, что моя машина работает! - тихо бормотал он еще не желая видеть, что те дома, которые дорастали до пол-неба, обрывались зубьями.
Эти зубья вдруг вонзились в его мозг и со страшной силой принялись откусывать. Hет! Hет... бормотал До сквозь слезы.
ВОЙHА!
...оскалила город, уничтожила звуки, обесцветила запахи, пожрала цвета.
Hичего.
До вернулся.
6
До вышел на улицу, где зияли дыры в домах. Он огляделся, здесь вроде можно пройти. Этот участок дороги проходим. Взору открылся магазин, бывший магазин. До зашел, ювелирный - в пыли бриллианты. Темные пугающие проходы внутрь здания. И страх.
Hа улице лучше. Дальше. Вот высится совершенно целая громада спутниковой тарелки.
Вот преградила путь пропасть, километровый обрыв вниз, - каньон. Hалево, через мрачный коридор между домами, До вышел на широкую улицу. Дома приглашают войти. До зашел в один из небоскребов, - абсолютный мрак, поднялся на второй этаж, надавил на первую попавшуюся дверь, она поддалась - прихожая, спальня, пробивается сквозь дыры окон лунный свет. Страх.
