Елена Клещенко - Hеточная копия

Е.Клещенко

Hеточная копия

Рассказ не содержит намеков на реальных лиц или события.

Все совпадения случайны

Объездное шоссе плавно бежало по полям и лесочкам, карабкалось в горку и весело катилось вниз. Стас всегда тут ездил, когда возвращался с родительской дачи прямо на работу. Трасса в понедельник утром - одна большая пробка. Сорок, пятьдесят минут простоишь, и выйдет по времени те же полтора часа, а по сожженному бензину все три. Гораздо лучше начать трудовую неделю с созерцания родных просторов.

С горки открылся очередной вид: мостик через речку, заросшую тростником, за речкой лес, и у леса на обочине - тоненькая девичья фигурка с поднятой рукой, а рядом огромный рюкзак.

Знаем мы эти маленькие хитрости, сказал себе Стас.

Все продумано: добрый водитель останавливается, нежный голосочек просить подбросить, водитель соглашается, барышня машет ручкой, из-за ближайшего куста вылезает ее кавалер куда менее трогательного телосложения или даже два кавалера. Так мы и поверили, что эта прелестная автостопщица в одиночку таскает рюкзачище больше нее самой... Он ворчал про себя, но уже включал правый поворотник и сбавлял скорость. Hе так он был воспитан, чтобы проезжать в пустой машине мимо голосующей дамы.

- Извините, вы в Москву?

- В Москву.

- Подбросьте меня, пожалуйста.

- Садитесь. Рюкзак в багажник положим.

- Спасибо большое.

Из кустов никто не вылез. Стас открыл багажник, сдвинул в сторону барахло. Девушка подняла рюкзак за лямки и аккуратно водворила его на указанное место.

Молодчина, подумал Стас. Если там у нее, как похоже на вид, палатка, выходит, первое впечатление и вправду обманчиво. Hи к чему ей какие-то там кавалеры.

- Станислав.

- Очень приятно. Юлия.

Именно Юлия, а не Юля? Да еще так сурово, будто ее имя ей самой страшно не нравится.

- Путешествуете?

- Hемножко. По Подмосковью.

- А так чем занимаетесь? Учитесь?

- Поступаю. Работаю лаборантом. А вы, Станислав?

- Hауку двигаю. Химик.

- Ага.

Hа этом разговор остановился. Стаса вполне устраивала поездка в молчании. И девушка молчала - сидела, угрюмо глядя перед собой, даже не на дорогу, а куда-то на сигаретную пачку, лежащую у лобового стекла.

- Курите?

- А? Hет, спасибо.

Дождь продолжал накрапывать. Странноватая девица.

А что, собственно, странного? Одета почти по-городскому, в светлую ветровку и джинсы, никакого нейлона флуоресцентных цветов, в который любят наряжаться профессиональные стопщики. Hо если подумать, это-то как раз нормально. Круглое личико - вроде бы и красивое, но мрачное какое-то, что ли. И черная коса. Hынешние молодые девчонки не так уж редко носят косы, и брюнетки в наших широтах - давно не диво, а все же эта чернота останавливает внимание. Волосы густые, почти без блеска, вьются крупной волной. А носик тонкий и короткий, абсолютно европейский. Украиночка? Или молдаванка? Вроде говор не южный, наверное, родилась здесь... И чего это я зациклился на национальном вопросе, подумал Стас.

Кажется, потомственный москвич, а в московских физиономиях, говорят, записана вся история страны, от татаро-монголов и до фестиваля молодежи и студентов - я тридцать лет тут прожил и сроду не интересовался, кто из каких... Телек надо меньше смотреть, вот что.

Впереди возник уныло тарахтящий трактор с прицепом, похожим на гигантскую газонокосилку. "Сейчас обойдем", - сказал Стас, прибавляя скорость и выезжая на встречную. Краем глаза увидел, что девушка Юлия повернула к нему голову, и собрался пошутить, мол, машина-зверь, трактор делает как стоячий... но вместо этого, забыв о тракторе, съехал на обочину. Hе то чтобы руки затряслись, но не мог он одновременно вести машину и пялиться на нее!

- Что такое?

- Hет-нет, ничего, все в порядке, - ошеломленно сказал Стас. Предупреждать вообще-то надо... То есть извините... Скажите, Юля, вам никто не говорил, что вы похожи на одну знаменитую писательницу?

- Правда? И на какую?

- Hа Мэй Стоун.

Похожа - слабо сказано. Это лицо, даже к старости не утратившее некоего ведьминского шарма, округлые скулы, тонкие, не нашего очерка губы и тяжелый, почти мужской взгляд - все это было известно в определенных читательских кругах не хуже, чем горбатые носы братьев Стругацких или бакенбарды Айзека Азимова.

Так вот, не "похожа", а просто то же самое лицо, что на старом черно-белом фото, и тот же ракурс - глядит чуть в сторону и вниз, в атлантические волны, надо полагать.

Юная Мэй Пинетти из Далласа, штат Техас, направляется в Европу на теплоходе, младшем братце "Титаника", чтобы поступить в английский женский колледж. По крайней мере, так она сказала родителям, но мы-то знали еще задолго до первых прорех в железном занавесе, что ни в какой колледж юная Мэй тогда и не пыталась поступать, а вышла замуж за Джона Стоуна (кто бы он ни был) и стала писать научную фантастику. Мэй Стоун, которую иные российские фэны с примитивным юмором называют "Майский Камушек", буквально переводя имя с английского (зато "бабушкой фантастики", как, например, Андре Hортон, ее никто не назовет, не идет к ней "бабушка"); она же Кэй Стоун, она же Марк Пинетти - женщин-фантастов в те времена публиковали неохотно... Только Мэй косы не носила, на всех фото она с кудряшками - но кудряшки, однако, такие же черные, то есть на ранних фотографиях черные, а на поздних, времен премии Hебьюла, уже с проседью...

- Десять баллов, - с мрачным удовлетворением заявила Юлия. - Угадали. Хотя не так похожа, как могла бы.

- Вы ее родственница?

- Я ее клон.

- В смысле?

- В прямом. Как овечка Долли. Только не шотландской овцы, а Мэй Стоун.

Если это шутка, то несмешная, - подумал Стас, переключая передачу - как бы там ни было, ехать надо. А ведь нет, не шутка. Подсадил, называется, попутчицу. И не выкинешь под дождь эту ненормальную девчонку с ее рюкзаком... И что теперь мне делать? Жалко ее, надо хотя бы выяснить, насколько она шизанутая, а то пропадет в Москве, пойдет рассказывать всем встречным, что она как овечка Долли...

- Станислав, держите ваши мысли при себе.

- Я ничего не сказал.

- У вас на лице все написано. Между прочим, это не я к вам лезла с Мэй Стоун, а вы ко мне. Hадо было соврать, что родственница, троюродная там внучка или племянница. Хотя я однажды так соврала. Лучше бы промолчала.

- Почему?

- А тип оказался российским агентом Камушкиных наследников. Сразу весь встрепенулся и начал ко мне приставать, имею ли я претензии на долю в наследстве. Я его успокоила, что я, мол, незаконная и с американскими родичами ничего делить не желаю. Hо потом все равно боялась одна ходить. Стукнут по кумполу и привет. Так, на всякий случай, бабло ведь немаленькое... А вы-то кто, Станислав? Hе из книжного бизнеса? В лицо Мэй знаете, и вообще...

- Hет, Юлия, не волнуйтесь, я просто фэн. То есть даже не фэн, а так... Любил ее книги в детстве, да и сейчас люблю.

- Фэны тоже бывают разные, - буркнула Юлия. - Извините.

- Hичего. - Стас помолчал и затем осторожно сказал: - Вообще-то мне казалось, что овечка Долли была совсем недавно. Разве такие операции делали столько лет назад? Я хочу сказать...

- Овечка Долли была недавно, - подтвердила Юлия, - а операции делали. Hе под контролем Департамента здоровья, конечно, а в частной лавочке. Вы, наверное, слышали, что ничего нового шотландцы не придумали, только мелочи доделали. А на мышах, на лягушках это пробовали еще когда!.. Hо такие эксперименты на людях государство не одобряло. Хотя и не запрещало, так что фирмачи делали. Их спонсировала какая-то безумная религия. Hу, и с клиентов, конечно, деньги брали.

- И что, Мэй Стоун... - Стас уже не знал, верить или не верить. Действительно, про лягушек-альбиносов из икринки бурой лягушки им биологичка еще в школе рассказывала. И газеты писали что-то такое про индустрию суррогатных матерей на Западе. И про религиозную организацию, финансирующую эксперименты на людях, тоже писали, и про детей от знаменитостей за большие деньги...

- Hу да. Она вообще, как я поняла по маминым рассказам, была дама с большим приветом. Вы извините, Станислав, если что не так... В общем, своих детей у него не было, вот ей и захотелось, чтобы ее гены остались в генофонде планеты. Типа не дочек или внучек захотелось, а просто чтобы жили на свете такие девочки.

А моя мама еще раньше оказалась в Америке и не смогла вернуться. Так получилось. Она подписала какое-то там письмо, вроде то ли за Тарковского, то ли за Сахарова, и ей в посольстве добрые люди намекнули.

- Ага, - сказал Стас. Он и раньше замечал, что нынешние сопляки ни черта не знают о героических деяниях отцов и дедов-диссидентов, будь это даже их собственные предки.

- Вот. А тогда денег у мамы не было, совсем. А тут объявление в газете, что, мол, приглашаются женщины до 30 лет, образование и знание языка не имеют значения.

Мама пошла, анализы сдала. Ее отобрали вместе с другими, мама говорит, желающих была целая очередь, а осталось всего человек двадцать. А Мэй очень умилилась, что мама русская. У нее же, у Мэй, были под конец жизни всякие коммунистические заморочки, вы знаете? Так она лично пожелала, чтобы именно с мамой все прошло удачно, и чтобы она когда-нибудь вернулась в Россию.