Макс Черепанов
КОСТЕР
"И пойти своим путем,
Чтобы встретиться опять,
И по улице пройти,
И друг друга не узнать..."
Наутилус
Сам по себе Лес не плох и не хорош - если бы у него были ворота, над ними следовало бы повесить надпись "Каждому - свое", как уже сделали в свое время со входом в одно страшное место люди в ломкой черной одежде, в другой реальности, которая стала фундаментом для Леса. Но входа в Лес нет, он везде, где сухая жесткая растительность лугов меняет свой цвет и вид, по четко очерченной линии, за которой кончается трава и начинается стена деревьев.
Богатые туристы входят в Лес по широким магистралям, проносятся по нему стремительно и видят его только сквозь пулепепробиваемые тонированные стекла своих аэромобилей. Народец попроще не боится отходить от магистралей и ходить тропинками - чем похрабрее, тем тропинки поуже и простираются подальше. Лесорубы, собиратели трав, особенно лесники и следопыты - иногда они забираются в Лес довольно далеко, но никогда не сходят с тропинок в чащу и бурелом - понимают, что не смогут найти дорогу назад.
Нам, коренным обитателям Леса, дороги и проложенные кем-то другим пути не нужны.
Подьем от заводи к опушке занимает немногим меньше минуты. Нет разницы, где именно входить в Лес - для того, кто имеет глаза, он полон путей, коротких и длинных, опасных и не очень, проложенных природой и зверьми. Но все уже удобнее срезать путь тропинкой собирателей ягод - и я пересекаю невидимую черту, отделяющую Лес от остального мира, ступая след в след с несколькими незнакомыми мне путниками. Им нет дела до меня, мне - до них ; каждый ищет в Лесу свое...
Волна запахов с ходу бьет в ноздри, и кровь быстрее бежит по жилам, и волшебное ощущение чего-то давно забытого, но несомненно неизъяснимо приятного наполняет меня. Я и Лес. Лес и я. Он нужен мне, как воздух, как пища и вода - с этим сделать ничего нельзя, с этим не нужно ничего делать - потому что мне так нравится, потому что так должно быть.
Стоит пройти тропой всего несколько шагов, как мне навстречу из-за деревьев выходят трое - девушка и два парня. Они разнятся на вид, но есть что-то общее в их одежде, манере двигаться и выражении лиц. Все трое улыбаются - резиновой, механической улыбкой, и протягивают мне подозрительного вида свертки. Испытывая вялое любопытство, я беру из холодных пальцев склянку и желтую картонную коробку. На склянке написано - "Мазь от ран", этикетка наклеена кривовато, наспех. Не нужно быть искушенным в ядах, чтобы узнать в плещущейся внутри жидкости банальный сок Гамми-ягод, сильнейшее слабительное. Довольно противно, но не опасно бутылочка летит в придорожную пыль.
С коробкой хуже. Надпись гласит - "Свежайший хлеб", и лежащая внутри коробки буханка действительно выглядит хлебом. Именно выглядит, потому что стоит внимательно присмотреться вооруженным глазом - и на поджаристой корочке видны маленькие черные точки - семена травы цих, несущие с собой мучительную смерть каждому, рискнувшему откусить от хлебца.
Санитары Леса... шакалы, подстерегающие зеленых новичков, любители легкой добычи, прививающие молодняк от доверчивости. Как же вы меня иногда раздражаете. Волкодавы обычно не ходят этой тропой, и отпора вы не ждете, вас избаловала телячья покорность одних и непробиваемое равнодушие других - тех немногих, кто мог бы поставить вас на место, но не хочет тратить своего времени. Пожалуй, я сегодня никуда не тороплюсь.
Меч выходит из ножен легко - надежный, проверенный не в одной схватке клинок. Взмах - и в руку отдает болью, лезвие отскакивает от шеи вручившего мне коробку парня - надо же, подложил стальные пластинки, битая тварь... Тот покачивается на месте и тупо смотрит, как я примериваюсь для нового замаха.
Кланг! И тут панцирь. Однако, подкованные шакалы пошли, редко можно встретить такую матерую особь, обычно они охотятся не здесь и не тех... Оп-па! С неожиданной быстротой парень бросается мимо меня, метя в живот коротким ножом с широким зазубренным лезвием. Кррррак - скрипит лезвие по одетой под накидку кольчуге. Обломись, гиена, мою кольчугу ковали далеко отсюда, и в расчете не на этакий перочинный ножичек...
Это все весьма занимательно, но пора заканчивать. Я раскручиваю меч над головой и рублю наискось, с разворота - тварюга с большой дороги в человеческом обличье не знает и не может знать такого удара, ему обучают в заморских краях... так и есть. Парень разваливается пополам, и тусклое свечение в его глазах гаснет, а тесак выпадает из пальцев. Крови нет - через минуту тело распадется и утонет в траве, среди корней ближайшего дерева.
Меня трогают за плечо - это снова давнишняя девушка. Она подобрала склянку и опять тычет ее мне, с той же тупой миной на части тела, которую можно условно назвать ее лицом. Молча отталкиваю ее и иду дальше. "Ты не вылечишь Лес, и в этом все дело...". Но иногда - бывает, срываешься. Нервы все же - субстанция конечная...
Через триста шагов я сворачиваю с тропы и иду прямиком через Лес. Не хруснет ветка под ногой, не завопит потревоженная птица - я стелюсь размазанной тенью между деревьями, сливаясь в своей чернозеленой накидке с листвой, сучьями и чехардой расступающихся передо мной стволов. Быстро темнеет, но заблудиться невозможно - благо, приходилось ходить этой дорогой не одну сотню раз... к тому же впереди четкий ориентир - сквозь бурелом я вижу то, что сначала кажется колеблющимся желтым окошком во тьме. Расстояние стремительно сокращается, и через пару мгновений я уже стою на поляне.
Передо мной костер. Большой костер. Сидящие вокруг него люди синхронно поворачивают в мою сторону головы. Я вскидываю в приветствии руку, и вижу несколько ответных жестов. Сажусь у костра, в той же позе, что и большинство - ноги согнуты, руки свободно свисают с коленей. Очень удобное положение - в нем уходит из тела усталость и копятся силы, и в то же время удобно прыгнуть или перекатиться на бок. Лесная нежить опасается огня, но всякое бывает...
У костра ни на минуту не умолкает оживленный разговор. Кто-то говорит громко, чтобы слышали все, некоторые негромко беседуют, склонив головы - видимо, о своем. Возраст у сидящих очень разный, приемущественно здесь молодые охотники, хотя мелькают и бороды с проседью, и почти детские лица. Но, несмотря на молодость, заметно, что публика подобралась особая, редко в Лесу можно встретить такой отборный состав. Даже у самых молодых на поясах можно видеть кинжалы, иногда - рукояти мечей и арбалетов за спиной, а на улыбающихся лицах - шрамы. Эти ребята давно в Лесу, и у каждого на счету не один убитый зверь.
Некоторые пришли в эту ночь к костру очень издалека - из святой земли, из северных краев... не поленились проделать долгий путь. Знакомые все лица - длинный Билл, Эннмансер, Никки-Найки, а`Данн...
У пламени греются не только люди. На маленьком коврике, свернувшись, еле слышно мурлычет полосатый серый котенок. Внешность в Лесу не значит почти ничего, и не зря вокруг маленького зверька на метр вокруг пустое пространство. Не нужно быть магом, чтобы увидеть вокруг рассеяно мурчащего представителя семейства кошачьих ауру силы ; здесь в этом нет ничего необычного. Похожая аура есть не менее чем у трети сидящих у костра, а если ее не видно - это говорит только о том, что, возможно, чье-то умение скрывать лучше, чем твое умение видеть. Скрытая сила - сила вдвойне.
Но сидящие у костра не думают о силе и оружии, которым обвешаны некоторые из присутствующих. Сюда приходят не воевать, но отдыхать - и неписанный кодекс запрещает обнажать оружие в свете этого Костра. Обычные клинки, кроме блесснутых - или, на крайний случай, особенно хорошо заговоренных, теряют свою остроту в колебании теплого дружеского света. Эта область Леса - владение местного божества, Чана, и все пылающие здесь костры находятся под его рукой и защитой. В этом есть своя прелесть - не выпадая из разговора, я вспоминаю ночевки у других костров в долине, куда не распространяется власть Чана...
...Просыпаешься, как от толчка, и сразу понимаешь, что происходит что-то неладное. Многоголосое бормотание слышится со всех сторон, и ты видишь, что пламя почти погасло, и не видно света звезд - потому что пространство вокруг заполонили существа с телами людей, но без лиц. Они наваливаются группой на каждого из спящих у костра моих товарищей, по очереди, и тот, не просыпаясь, живьем уходит в землю. Трое уже подступили было ко мне - но, на свое счастье, я успел проснуться.
- Вставайте! - кричу, вскакивая, и в два взмаха мечом разваливаю пару безлицых напополам. Их место тут же занимают четверо других, и я понимаю, что не справлюсь один.
- Народ, вставайте, просыпайтесь, просыпайтесь!! - кричу я, бешено вращая мечом, но нападающих слишком много - лезвие вязнет в телах, в бесцветной жидкости, заменяющей им кровь. Двое или трое ребят успевают проснуться, и их мечи тоже идут в дело. Мелькает растерянное лицо в суматохе парень потерял свое оружие, и я бросаю ему собственный запасной меч. Спина к спине, мы прикрываем пламя костра, не уставая колоть и рубить - но безлицые все прут и прут из мглы леса, давят, место каждого растворенного в земле занимают двое и трое новых.
