ЮРИЙ ЮЛОВ
ФЕРМЕР
ЗООМОРФНАЯ ФАНТАЗИЯ
Кто мы? Что и кто делает нас нами? Казалось бы, принадлежим самим себе и сами себя лепим. Но почему практически никто из толковых парней, взращенных в обычных семьях, не может себя реализовать? Почему мы в своем круге зачастую встречаем людей, чье место на простой монотонной работе, качество выполнения которой напрямую зависит от усвоения пяти-шести-десяти отработанных приемов? Не слишком ли сильно влияние воспитания? Оно не сильно - всеобъемлюще... Самохвальное выражение «Ген пальцем не раздавишь» применимо к потомкам, у которых не прерывался контакт с предыдущими поколениями и которым были даны (в мантрово- дидактической и эмоциональной формах) сведения о еще более ранних пращурах.
Слоны, родившиеся в неволе, не имеют бивней, одомашненной кошке вместо двухкилометрового утреннего пробега достаточно пространства среднестатистической квартиры. Конечно, отбор-отбор. Который чуть ли не в шутку назван естественным.
Человека на протяжении всей жизни преследует дилемма: «Сдайся или изменись!» Состоявшаяся личность может делать выбор, лавировать, искать компромиссы. За ребенка делает выбор основной (без иносказаний) инстинкт.
Автор
Бывший врач Дмитрий Турчин, уволенный за взятки из поликлиники райцентра, находит работу в столичном агентстве «Incub». Работа представляется непыльной и экзотической - Океания, отдаленный остров... Увиденное на острове Шонера (дети, воспитанные животными) не повергает Турчина в шок: врачи намного больше, чем обычные смертные, осведомлены об особенностях и загадках человеческой психики. К людям, волею судьбы живущим рядом с ним, он относится не по молодому возрасту философски.
Внезапный перелом событий, к тому же в нескольких направлениях, заставляет покинуть остров. С некоторыми приключениями Турчин добирается до своей Родины. Дмитрий Викторович обособляется, грустит, мечется, но в конце концов возвращается в родной провинциальный городок. Пребывание на острове оставляет след в сознании бывшего врача. Устроившись в ветеринарную фирму и более-менее наладив жизнь, он обнаруживает в себе склонность к писательскому ремеслу. С помощью бывшего журналиста, а ныне бомжа Валерки Жеребцова, соратника по Ферме, подготавливает и дает материал в расхожую газету «Сенсация и обыденность». Гглавный редактор Чайкин не собирается публиковать откровения бывшего врача и нынешнего ветеринара, хотя его корреспондент Кирилл Гоадовский предъявляет факты, подтверждающие правдивость повести Турчина.
Я - учредитель и главный редактор популярнейшей еженедельной газеты «Сенсация и обыденность» Владимир Чайкин.. Не сомневаюсь, что вы не только читали нашу газету, но и являетесь ее горячими поклонниками. Теперь, когда издание раскручено и поставлено на поток, проще. И порой меня охватывают чувства сродни тем, которые испытывает знаменитый артист во время концерта или же популист-оратор на митинге. Только подписчиков десять тысяч А в розницу уходит втрое больше. Есть, конечно, и возврат,, который тоже не пропадает: сеть распространителей сбывает (хотя и с некоторым опозданием) нераскупленные экземпляры томящейся в электричках публике. Однако расслабляться никогда не следует. Конечно, пятьдесят тысяч - это не миллионные тиражи застоя, а тем более начала перестройки, но все-таки, все-таки... По нынешним меркам, когда некоторые центральные литературные журналы с раскрученным лет пятьдесят назад брэндом не всегда могут превысить число читающих над числом пишущих...
Но, собственно, речь не о деле, которому я посвящаю жизнь. Речь идет о некоторых а.вторах, с которыми воленс-ноленс приходится сталкиваться. В общем-то мои «коры» сами неплохо справляются со своими обязанностями. Тут главное - не закармливать, а то станут жирными, заносчивыми и неповоротливыми.
Или как Оксанка Бессмертнова.. Плачу-доплачиваю-подкидываю, а ей всё мало. Ты покажи, у кого много, - пусть поделится! И талантлива же! Правда., ее«сенсации» и «обыденности» все больше криминальный оттенок носили. Ну, я ей организовываю дочернюю газету«Криминальный вестник» (хоть учредитель - я, конечно). Покрутись с мое! А она - замуж за бизнесмена с гуманитарным образованием. А он у меня - и Бесмертнову, и«Криминальный вестник». Оксану, как говорится, по любви, а уж «Вестник» - по полному со мной расчету. И держатся на плаву, черти! Порой сам сунусь в киоск номерок из любопытства купить. «Нету, - говорят - Вчера всё продали!» Работают приблизительно как мы: что у информаторов возьмут, что сами напишут, что из Интернета скачают, глядишь - номер как картинка! Но до нашего размаха у бизнесмена-романтика деньжат не хватит...
В общем я о Дмитрии Турчине. Заходит ко мне Градовский (мой корреспондент; бойкий парень, но рогастый, временами увлекающийся) и показывает папочку. Так и так,, говорит, материал, кажись, наш, но объем великоват. И без названия. Сами, мол, какое вам подойдет, поставите. Автор - дилетант в писательском деле, порой высокопарен, часом мелочен, однако показалось интересным, поэтому поработал. Подчистил то есть. Странички, естественно, красные от правок - порой целые абзацы переписаны. Но аккуратненько всё, как обычно Градовский делает.: ненужное до неосмысления - зачеркнуто, вставки отпечатаны и вклеены - читать можно. Наверное, порой такие ляпсусы встречались - хоть мусорку рядом с собой ставь! Я-то понимаю, что Кирилл просто так и трех букв на заборе не прочитает, не то чтобы обрабатывать перед докладом главному. То есть, так мыслю, зацепило. Но виду, естественно, не подаю:
- Не тем ты занимаешься, Кирилл! Ты от самотека отбиваться должен, а не время на него тратить! Всё, елки-палки, налажено, а тебе неймется... Попал в струю и не вихляй! И на авторских гонорарах - какая-никакая экономия.
Короче, не стал я графомана-дилетанта читать: положил текст на полочку, а Градовского отправил в командировку к одному самородку по телекинезу; сосед его написал (кстати, член Союза кинематографистов): пустую рюмочку от себя отодвигает, а полную - притягивает. Самородок,, конечно, а не член. В смысле, что член писал, а самородок двигает.
Да беда, что этим не кончается. Пожаловал ко мне через пару недель тот самый графоман - Дмитрий Турчин.. Докладывает, кепчонку снимая, залысинками подсвечивая. Так, мол, и так: Градовский говорит, что обработал и вам для окончательного решения передал,, а дальше от него не зависит. Хотелось бы ваше решение услышать.
Ну я, естественно, не глядя рукой - за спину, рукопись - на стол (мол, мы только и делаем, что о вас думаем) и эдак вежливо: давно ли, мол, в писательство ударились? Какое у вас образование? Чем по жизни занимаетесь? Почему выбрали именно «Сенсацию и обыденность»? На чем основано ваше произведение?
А он так очень даже конкретно: «Ранее не писал, не публиковался. Образование - медицинский институт. Пока устроился в частную ветеринарную фирму в одном из районных центров. «Сенсация и обыденность» предпочтительна тем, что публикует сомнительные с точки зрения обывателя материалы, а в солидные издания с такой тематикой не допустят Произведение есть описание реальных событий, произошедших со мной, как бы анекдотично это ни выглядело».
Так и сказал: «анекдотично»!
Ну, я распространился, что среди врачей писателей немало, поздравил его со вступлением в эту славную плеяду, затем сослался на дефицит времени, пообещал его опус тщательно рассмотреть, дал старую визитку с поменявшимся телефоном и попросил перезвонить через месяц.
А этот писака разочарованно тянет: «Через месяц?»
Тут уж я более жестко, хотя и с хмурой улыбкой: «Да, раньше не получится!»
Он за дверь, а я, поскольку время было - рабочий день к концу шел - и импульс появился (все ж общение с авторами напрягает), раскрыл рукопись и стал читать.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Знакомо ли вам чувство унылой повторяемости будней, которое начинает приходить, когда проживаешь первые три десятка лет из отмеренного тебе срока?
Родители такие же заботливые и занудные, как и в шальную пору твоей юности, только постарели и безнадежно отстали от бега реки времени. Ты, барахтаясь, плывешь, а они, не в силах помочь реально, посылают нравоучения с берега, полагая, что тем самым выполняют свой долг.
Не так, как думалось, складывается и в собственной семье. Семь лет, прожитые под одной крышей и под одним одеялом с чужой в общем-то женщиной, без следа развеяли розовый туман влюбленности и окончательно убедили, что она так и останется чужой до конца дней. Жестокий Амур болезненно тащит стрелу из сердца зрелого мужчины, некогда так сладко вонзенную в сердце юноши.
Работа, которой ты посвящаешь основные силы и лучшие годы, также не отвечает взаимностью. Инициатива рубится на корню, уродуется или присваивается вышестоящими, которым наплевать, по большому счету, на всё, кроме собственной должности. Оплата труда совершенно не связана ни с результатом, ни с затратами - она представляет форму пособия, размер которого не позволяет ни нормально жить, ни взбунтоваться.
