ВСЕГО ОДНА НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ
Th.Wagner (Gaberkon)
Тяжело вот так жить, жить, жить... на одном месте а потом - бац! И, подворачивается,
реально шикарная работа, связанная с командировками. А мне, глубоко за тридцатник и в
попе приключения, давно уже, отыграли свою коронную мелодию Баха.
Весна: буйство красок и цвета, ароматы пробуждения зелени. А я в вагоне, наполненном
гадким привкусом человеческой, повседневной и банальной жизни - вонь из сортира, и от
потных ног пассажира с верхней полки. Убожество. Как к нему возможно привыкнуть? Хотя я
считаю, что привыкнуть можно ко всему.
Лето: жара и палящее, прогревающее все косточки, замерзшие и уставшие зимой,
солнце. Аромат липы за окном и все та же вонь: от немытых ног и еще - удушливый пот, вкупе
с ритмичным перестуком колес вагона. Дышать нечем, даже если высунуться наружу, из окна.
Таких, как я, много, а от некоторых придурков, впереди, можно получить шальной плевок в
лицо. Отвратительно. Эта жизнь, она наполняет мое сердце пессимизмом.
Осень: как я люблю золотую листву на деревьях! Пьянящий запах прелости в парке,
мягкий, струящийся свет заката. А в вагоне, снова, эта протухлость человеческой жизни,
уныние, хождение из стороны в сторону. Уже не радует дождь, который я так люблю
наблюдать из окна. Пишу в блокноте заметки о том, как все плохо и все осточертело.
Зима: свежесть мороза за окном и дубарь в вагоне. Скоро Новый год, я выхожу из поезда
и направляюсь в привокзальную гостиницу. Поезд не едет сегодня до своей конечной станции,
а остается здесь, в городишке Дубово — никому не ведомом райцентре.
В последние годы, этот праздник у меня, всегда был одинаковым: предновогодняя суета
со столом, долгое ожидание полуночи за компьютером, в интернете, пара бокалов с банальным
пожеланием, после сказочных обещаний президента, и - сон. В этом году — тот же сон, но в
захудалой гостинице, у железной дороги. Благо, хоть место нашлось, не пришлось ночевать в
вагоне. Номер на двоих. Я еще успел во время оформить его, а те, что пришли за мной,
обломались — мест нет.
Получив ключ и примерное направление, куда идти, я нашел свое место. В номере уже
обосновался молодой человек, такой же, потерпевший, от снегопада и затора на ЖД, как и я.
Поздоровавшись и представившись, начали раскладывать вещи. Завалы обещали разгрести к
полудню. Здесь, в глуши, не все так быстро делается, тем более, что ветка ЖД не основная и
поезда тут ходят с интервалом в пару дней.
- Чаю бы. Не знаете, тут можно достать? Я продрог до корней волос на макушке,- мой
сосед — Артур, привлекательный мужчина лет 25-28. Высокий, спортивный, с
очаровательной, доброй улыбкой и с грустинкой в глазах. Я сразу догадался, что он «наш»: по
взгляду, оценивающему меня и по мягкой, чуть игривой манере поведения.
- Возможно, было бы не плохо, еще и что-то для согрева, хотя бы шампанского, - не
глядя, отвечаю я.
- Шампанского? Согревающего? - мы расхохотались. - Да вы, батенька, гурман.
- Поняв несуразность сказанного, я быстро решил оправдаться:
- Но ведь Новый год, да и за знакомство, - говорю и чувствую, что краснею. Есть у меня,
такая глупая особенность — краснеть, когда я начинал гнать откровенную чушь. А чушь я
изрекаю, когда волнуюсь.
- А волноваться было от чего. Артур. Его взгляд скользил по мне, раздевал меня, а мне
оставалось, только отводить глаза в сторону, будто не замечая. Я ощущал, как этот нахал,
словно рентгеновскими лучами сканирует мое тело. Скорее всего, мне это показалось. Мужика
давно не было. А я, лишь оправдывал себя, вечной занятостью и семейной жизнью, лишенной
всякого секса. Поэтому, волновался сейчас и нес околесицу. Ведь Артур мне понравился
сразу, как только я пожал его теплую, сильную ладонь. Только он приблизился ко мне, делая
вид, что поправляет ворот на моей рубашке. Как только я ощутил, этот пьянящий аромат
мужского парфюма, с древесным акцентом, и едва уловимый, мускус молодого тела.
- А за такое знакомство, и правда, не грех выпить,- подмигивает мне этот гад, и
развернувшись к своей спортивной сумке, достает бутылку шампанского.
Напиток был мне знаком. Люблю я это красное шампанское; не газированную юшку,
которая так покорила совковый люд, а вот это — дорогое, почти бордовое, не взрывающееся
от мановения ветра, сладкое, с терпким привкусом. Короче, и тут он меня подкупил. Получал
от меня плюсы по всем пунктам. Я, все сильнее и сильнее, смущался от его взгляда карих,
почти черных глаз. И комната наполнялась им, словно, охваченная этой дикой, скользящей и
играющей в венах, силой.
- Все таки, придется идти за стаканами, навряд ли тут есть фужеры,- я был рад любой
возможности смыться из комнаты, и хоть на секунду, выскочить на улицу, на мороз, на снег,
чтобы набрав его в пригоршни, опустить туда пунцовые щеки.
- Зачем? Или ты брезгуешь? - Артур шел в наступление, точнее он шел прямо на меня,
откупоривая бутылку на ходу.
Мне оставалось только отступать к стене, к кровати. Только, моя нога уперлась в ее
деревянный поддон, как меня словно кипятком ошпарило.
- Я собирался... в душ... ну, не хорошо, Новый год, а я почти сутки не мытый,- хватаю из
своей сумки полотенце и проскальзываю в махонькую каморку душа. Хорошо, что здесь
персональный душ, правда выглядит, как кладовка в хрущевке.
Защелка на двери сделана по принципу «на отъебись», т. е. спасала только от
самопроизвольного открывания. Хотя на улице, дело уже двигалось к полуночи, и гостиница
была, в кои-то веки, заполнена под завязку, но горячая вода была и на том спасибо.
Естественно, что о шампуне и мыле я вспомнил, когда полностью намок под горячей
струей, а выходить за банными принадлежностями совесть не позволила. Зато, эта самая
совесть, отсутствовала у Артура, который, не гнушаясь ничем, вломился в душ, протягивая
мне шампунь и гель — свои, естественно. А потом, стоял и нагло наблюдал за мной, как я
намыливаюсь ароматным гелем. Мы оба все понимали, знали, чем все закончится, мы уже
откровенно сделали это, и не раз, глядя в глаза друг другу. Мое терпение не каменное, его
взгляд, каждое прикосновение воды и пены к коже, обостряли чувствительность. Пока вся моя
сдержанность и стыд не сдались окончательно.
- Ну что ты стоишь, не хочешь присоединиться?
- Я ждал, пока ты пригласишь помыть твою спинку, Мышонок...- последнее он проронил
бархатным, игривым голосом сытого кота.
Я растаял. Когда мы, вымытые, возвращались из душа, то едва не снесли хлипкую дверь
ванной, ибо прижимались и целовались до одури, не замечая ничего вокруг. Я даже не сразу
заметил, что кровати стояли уже по-другому — одна к одной — увеличивая поле
деятельности.
Мир для нас воплотился в этой маленькой комнатушке, наполненной вздохами и
стонами, пошлыми и откровенными звуками наших поцелуев, скольжения смазки по его
стволу, и едва слышного звука, производимого использованием «резинки», моим глубоким и
долгим стоном, и его хриплым рыком, которые завершали череду сбивчивого дыхания, в
унисон.
Потом был второй раунд, когда сменились позиции, и уже я хлопал мошонкой, по его
поджарой и ровной заднице, громко целовал его плечи и шею, зарываясь в его курчавые
волосы пятерней. И снова, быстрое и тяжелое дыхание, и уже совершенно иные стоны. А
дальше, мы распластались, по диагонали, на скомканных простынях и прижимались друг к
другу. Мир был окрашен в запахи мускуса и кедра, запахи секса и откровенности.
Непосредственно. Новый год — полночь, мы встретили смехом и распитием той самой
бутылки шампанского, которое то и дело, проливалось тонкой струйкой, то мимо моего рта, то
мимо губ Артура. А мы, слизывали эти бордовые струи с шей друг друга, заканчивая весь
процесс долгими и сладкими поцелуями. Потом грохотали фейерверки, тогда мы, наконец-то,
выбрались из постели, и обнявшись, наблюдали из окна, за вспышками разноцветных огней.
В итоге, мы свалились спать, прижавшись друг к другу, под тихие трели наших мобилок,
сообщавших о приходе новых SMS, с поздравлениями.
Утром, если, конечно, полдень 1 января, можно так назвать, мы расстались. Без
сожаления, сели в свои вагоны и поехали кто куда. Я, наконец-то, добрался до телефона,
наблюдая в нем 37 SMS со стишками и простыми пожеланиями от самых разных знакомых,
коллег, бывших коллег, родственников, друзей.
Смотрел на завалы снега за окном, когда поезд летел по бескрайней белизне, между
полей, и думал, что на следующий год, среди этих сообщений, не будет поздравления от
