Алана Инош
СЛЕПЫЕ ДУШИ
Аннотация:
Кто я? Теперь – всего лишь обычная девушка… Скорее грешная, чем святая. Мои сияющие крылья остались далеко, за многослойной пеленой человеческих жизней, мой чудесный меч по имени Карающий Свет уже двадцать веков похоронен под снегами горных вершин – туда мне нет возврата, после того как я сделала свой выбор. Сделав его, я надолго забыла, кто я такая и какова моя цель. Я утратила своё настоящее имя. Всё, что осталось от моей былой сути – только исцеляющее тепло рук и… страх. Да, меня боится Тьма. Боится и бежит от меня. А я своей ослепшей и утратившей память душой сама боюсь её не меньше.
Мой любимый человек – слепой, но не душой, а глазами. Потеряв зрение, он не утратил силы и мужества жить и работать дальше. Потеряв внешнюю красоту, он остался прекрасен внутри. С ним меня связывает слишком многое, чтобы позволить смерти разлучить нас. А зовут моего любимого человека Альбина.
Что есть конец? – Новое начало. Что есть смерть? – Новое рождение. Я не понимала этого, пока не шагнула за грань земного бытия, чтобы завершить дело, начатое много веков назад… А также чтобы прозреть душой и вновь обрести забытые крылья.
Пролог
Я не святой Георгий Победоносец, но держала в руках копьё и сразилась им со змеем. И это не фигуральное выражение: копьё – самое настоящее. Изготовлено оно было, вероятно, во времена Христа, так что выглядит оно, мягко скажем, не слишком новым. Увидев это копьё – его полуистлевшее древко и рассыпающийся наконечник, – вы можете усмехнуться: «Да что этим антиквариатом можно сделать? Разве только червяка задавить» – и будете неправы. Я тоже так подумала и ошиблась: копьё оказалось очень даже пригодным для ближнего боя. Но в музее вы его не найдёте: где оно сейчас, знают лишь те, кто мне его вручил.
Странная это история, не историческая и не библейская. Имени моего противника вы не найдёте ни в одном древнем священном тексте, о нём нет упоминаний ни в летописях, ни в легендах. Его имя вычеркнуто и предано забвению, а то, которым я называю его здесь, намеренно изменено, чтобы многочисленные воспроизведения его вашими устами не вызвали из небытия его тень: но лучше не искушать судьбу и не будить лихо, пока оно тихо.
Моё имя Анастасия, и моё житие – самое обыкновенное, довольно-таки бесславное, похвалиться мне нечем. Никогда не думала, что мне уготована столь важная миссия, более того – я полагала, что такие подвиги совершают ярко выраженные праведники, коих впоследствии канонизируют. Не думаю, что меня постигнет сия достохвальная участь, да я к тому и не стремлюсь: мне бы как-то дожить свою земную жизнь, не наделав ошибок.
И всё-таки моя жизнь поделена на «до» и «после», её жирной чертой пересекает день, когда на нас с Костей напали какие-то отморозки, и я получила удар ножом, приведший меня на невидимую грань между тем светом и этим. Семь с половиной минут моё тело не подавало признаков жизни, и по всем показателям медицинских приборов я была мертва, но как раз в эти-то семь с половиной минут и происходило самое интересное. В то время как врачи констатировали клиническую смерть, я была ещё как жива и даже успела кое-кому здорово накостылять, а именно – мануальному терапевту доктору Якушеву, который на деле был никакой и не доктор вовсе.
Но я забегаю вперёд. Перед этим было нечто, за что меня уж никак нельзя причислить к лику святых: моя встреча с Альбиной.
Глава 1. Знакомство. Звонок
Флешбэк
Познакомились мы при малоприятных обстоятельствах, и было сложно поверить, что из такого знакомства может получиться что-то хорошее. Это случилось погожим, тёплым майским днём. За спиной у меня был расположен торговый павильон, похожий на сказочный теремок, в котором люди что-то покупали, вправо и влево тянулся пыльный, залитый солнечным светом тротуар, по которому люди шли, а впереди – поток машин, в которых люди ехали, но ни одному индивиду из этой человеческой массы не было дела до того, что случилось. А случилось вот что: огромный, сверкающий, великолепный джип слегка боднул меня в бок, когда парковался у обочины, и я упала. Сидя на асфальте, в гораздо большей мере потрясённая обрушившимся на меня шквалом ругани Рюрика, нежели самим происшествием, я вытирала катившиеся по лицу слёзы. Сквозь их солёную колышущуюся пелену я увидела, как задняя дверца джипа открылась, и из-под неё на пыльный асфальт ступил лакированный чёрный женский сапог. Это много позже я буду называть её Алей, а она меня «утёночком», а пока она была просто незнакомой, хорошо одетой женщиной с фигурой, как у супермодели. Несмотря на боль в руке, я подумала: наградила же природа данными! Высокая, стройная, ноги – что называется, от ушей; лакированная кожа сапог сверкала на солнце, как и её широкие тёмные очки. Залюбовавшись, я не сразу заметила, что у неё не всё в порядке с лицом, тем более что половину его скрывали вышеупомянутые очки и длинная, густая тёмная чёлка.
– Дура! Идиотка! Ты что, ворон считаешь? Тебе жить надоело? – орал Рюрик. Впрочем, тогда я ещё не знала, как его зовут, и для меня он был просто шкаф в костюме.
На меня ещё ни разу в жизни не орали так долго и так яростно, и, само собой, мне было очень обидно: меня чуть не сбили, да ещё меня же и ругают. Впрочем, несмотря на этот ужасный ор, как я уже сказала, на нас мало кто обращал внимания, все шли по своим делам и предпочитали не вмешиваться: очевидно, всех впечатляли габариты вопящего «шкафа». «Шкаф», он же водитель роскошного джипа, стриженный ёжиком, косая сажень в плечах, обрушил на мою несчастную голову все ругательства, которые он только знал, а знал он их немало. Вышеприведённые слова были чуть ли не единственными цензурными среди этого потока скандала, изливавшегося из тщательно отремонтированной стоматологами пасти шкафоподобного молодца.
Хорошо одетая женщина в красивых блестящих сапогах, собранных на щиколотках «гармошечкой», выйдя из машины, почему-то смотрела не прямо на меня, а куда-то мне за спину, в сторону торгового павильона-теремка, что показалось мне весьма странным и даже задело меня: ей как будто не было дела до меня, пострадавшей.
– Рюрик, что случилось? – спросила она, обращаясь, по-видимому, к водителю. (В этот момент я впервые услышала его имя.)
Я подумала: странно, зачем ей задавать этот вопрос, когда и так всё ясно видно? Разве что только она слепая? А «шкаф» с редким именем Рюрик ответил, всё ещё полный негодования:
– Да вот эта вот дура чуть не угодила нам под колёса, Альбина Несторовна!
Обладательница умопомрачительных ног в красивых сапогах, продолжая смотреть куда-то вдаль, поверх меня, секунду помолчала и спросила испуганным дрогнувшим голосом:
– Ты что, сбил девушку?
– Да не я сбил, а она на нас наскочила, аферистка! – прорычал Рюрик, сверля меня злобным взглядом. – Бросилась нам под колёса!
Тут я не вытерпела.
– Почему аферистка? Какое вы имеете право меня оскорблять? И я никуда не бросалась, я шла себе спокойно, никому не мешала, а тут вы со своим джипом…
Сказать по правде, это только в письменной форме звучит пристойно, а произнесено это было мной плачущим, жалким, дрожащим голосом, и, к тому же, под конец я расплакалась, а потому, естественно, всё это вызвало у Рюрика только презрение. Женщина в тёмных очках, по-прежнему не глядя на меня, подошла, сверкнув голенищами шикарных сапог, присела и принялась меня ощупывать.
– Девушка, милая, что с вами? Как вы себя чувствуете? Вам больно? – спрашивала она встревоженно.
– А вы как думаете? – всхлипнула я. – Конечно, больно… Вы что, не видите?
Она ответила спокойно, дотронувшись до своих широких тёмных очков:
– Да, я не вижу.
Теперь, когда её лицо приблизилось, я разглядела на нём неровности – что-то вроде сглаженных шрамов. Её подбородок был поднят, тёмный щиток очков скрывал глаза. Она слепая, дошло до меня, и мне тут же стало стыдно за мои в сердцах брошенные слова. Вот как бывает: прекрасная фигура, дорогие сапоги, роскошная машина – и нет зрения.
– Извините, – пробормотала я. – Я не знала.
Она сказала мягко:
– Ничего страшного. Конечно, вы не могли этого знать. – И тут же снова спросила с искренним беспокойством в голосе: – Как вы, девушка? Где у вас болит?
Не так уж мне было и больно – в сущности, я больше испугалась, чем ушиблась, а чуткие участливые руки слепой незнакомки почти исцелили меня.
– Да нет, я в порядке… – начала я, поднимаясь.
И тут же совершенно неожиданно асфальт качнулся под моими ногами, а перед глазами всё застлала пелена из каких-то ярких взрывов, и на мгновение я перестала ощущать своё тело – будто солнце скатилось с неба мне прямо на макушку. Некоторое время мне было очень скверно: такой ужасающей, невыносимой дурноты я ещё никогда не испытывала. Понемногу вернувшимися ко мне чувствами я ощутила реальность и определила с грехом пополам, что моё тело находится в почти горизонтальном положении вдоль заднего сиденья, и меня держит в объятиях, крепко прижимая к своей груди, эта слепая женщина. Поверите ли, но это было очень приятно. В её с виду тонких и изящных руках была скрыта необыкновенная сила: она держала верхнюю половину моего тела на весу, прижимая к себе, как мать ребёнка. Мою макушку обдувал ветерок, врывавшийся в открытое окно, и мы куда-то очень быстро ехали. За рулём был, как вы догадываетесь, «шкаф»-скандалист, обладатель коротко стриженого затылка правильной округлой формы – Рюрик.
