АЛЕКСАНДР СЛЕМЗИН
МЕТАМОРФОЗА
Рассказы. Новеллы
Иллюстрации Анны Ходыревской
Произведение публикуется в авторской редакции
© Александр Слемзин, 2014
© Иллюстрации. Анна Ходыревская, 2014
© Издание, оформление. Animedia Company, 2014
Slemzin, Aleksandr: Metamorfoza (Rasskazy, novelly),
1 vyd. Praha, Animedia Company, 2014
ISBN 978-80-7499-037-3 (online : epub)
Оглавление
Перекресток
Музыкальная шкатулка
Тётя Шура
Метаморфоза
Эликсир любви
Философское открытие
Шаровая молния
Двойник Цезаря
Высшая ошибка
Национальная черта
Перекресток
Зима в тот год в Европе выдалась невероятно холодная и снежная. Я имею привычку ездить по местам, где редко ступала нога туриста, и занесло меня в какую-то австрийскую глубинку рядом со Швейцарией. Взбираясь на своем автомобиле по горам, оказался я вечером в горной расщелине, где стояло два небольших дома, один из которых был маленьким горным отелем. Называлось всё это хозяйство «Die Kreuzung», что-то типа «Перекресток».
Подъехав к отелю, уставший от езды по горным перевалам, я имел лишь два желания: поесть и поспать. Второе было серьезнее и, положившись на Волю Божью, я вступил в этот австрийский микромир, затерянный в Альпах. Именно здесь я стал невольным свидетелем пересечения человеческих судеб.
Но тогда об этом и не подозревал.
Меня встретил седой и кругленький австриец, лет шестидесяти, который говорил и по-чешски. Что оказалось для меня большой удачей, так как, не имея предрасположенности к изучению языков, из иноземных освоил лишь чешский.
Хозяина отеля звали Ян, и знание чешского объяснилось очень просто: его мать была чешских кровей. Выглядел он очень импозантно. Красно-зеленая жилетка сидела на его животике как влитая. Но самое большое своеобразие его внешности придавали какие-то сюрреалистические седые бакенбарды и картуз. Такое я видел лишь на фото девятнадцатого века. При этом австриец не был каким-то музейным героем, а выглядел весьма современно. Создавалось внутреннее ощущение, что просто путешествуешь во времени.
Австриец разместил меня в отеле из четырех номеров. Комната была под стать хозяину обставлена антикварной мебелью, которая при этом была очень удобна и функциональна.
Ян приготовил мне какие-то очень вкусные колбаски с перчиками. Хлеб он научился печь у одного проезжавшего болгарина. Отведав этих яств и от души поблагодарив сердечного австрийца, я упал в постель и провалился в сон. Во сне отдаленно слышал какой-то шум, но сил открыть глаза и вслушаться не было.
Разбудил меня солнечный луч, гуляющий по моему лицу. Двухнедельные пурга и снегопады, похоже, закончились. С первого этажа из столовой доносились какие-то невероятно вкусные запахи. Я умылся и очень быстро спустился вниз.
Австриец видимо имел призвание кормить людей. Какие-то чудо булочки-пампушки таяли в моем рту с невероятной скоростью, что очень радовало радушного хозяина, он улыбался, от чего его бакенбарды ходили ходуном по всему лицу. Туда-сюда.
После завтрака он сообщил мне две новости. Ночью в отеле появилась еще одна постоялица – молодая женщина, тоже русская. И вторая новость была более серьезной, в нескольких местах с гор сошел снег, и дороги к отелю блокированы, самое малое на неделю.
Хозяин предложил съездить на его машине к перевалу, где сошла одна из лавин. Мы сели на какое-то подобие нашей «Нивы», но более проходимое и комфортабельное. Оказалось, что ночной привал станет моим временным домом не на одну ночь.
Ян рассказал, что чрезвычайные службы уже приступили к расчистке завалов. Такое, он помнит, было лет сорок назад, когда он был еще молодым.
Сверкая неподдельным радушием, австриец успокаивал меня, пока мы ехали ко второму перевалу, который тоже оказался погребен под тысячами тонн снега, что провианту у него хватит на год жизни вдали от мира. А денег возьмет лишь половину… Либо, если выяснится у страховой компании, что он получит компенсацию за чрезвычайное происшествие, то в этом случае он с нас, меня и моей соседки, не возьмет ни евро. Так, неспешно беседуя, мы вернулись в отель.
Хозяин растопил в столовой небольшой камин. И, уютно устроившись в плетеное кресло качалку, я погрузился в чтение, радуясь в душе такому вынужденному затворничеству. Неожиданно появилась возможность вдоволь заняться литературой, благо книги с собой были. Меня радовало это горное местечко, где можно спокойно написать несколько рассказов. Замыслов в голове бродило множество. Идеальней варианта и придумать невозможно. Так, читая «Идиота», незаметно для себя я задремал.
Очнулся от дрёмы по причине чьего-то незримого присутствия. Крутанув головой, встретился взглядом с молодой женщиной, которая сидела за столом и тихо пила чай. Через две минуты появился хозяин, который сразу же начал предлагать гостье разные свои кулинарные изыски. Говорили они по-немецки. Женщина как-то достойно от всего отказалась, взяв что-то из вежливости.
Они еще долго говорили, хозяин кивал на меня, указывал рукою в небо. Из чего я понял, что он рассказывает о происшедшем. По лицу такой же вынужденной пленницы пробежала тень расстройства. Но было видно, что она умеет держать себя в руках.
Хозяин еще успокаивающе что-то говорил гостье, и потом быстро ушел по переходу, который соединял его дом с отелем. Возможно, готовить нам обед.
Вынужденная пленница налила себе еще чаю и тоже села в кресло-качалку.
Я подкинул в камин еще три полена, и огонь, радуясь, начал их облизывать.
Мы сидели у камина и вели очень неспешную беседу. Спешить действительно было некуда. Соседка рассказала, что сюда заехала случайно, так как у нее отказал навигатор. Во дворе стоял ее «Мини-Купер». Она ехала на самую важную в жизни, по ее признанию, встречу, которой, видимо свыше, было не суждено состояться...
Печаль набегала на её глаза, и тоска чувствовалась в её словах.
Мы осторожно рассказывали каждый о себе. Так всегда начинаются вынужденные знакомства, в поездах и отелях. Люди как бы прощупывают друг друга. Женщина, узнав, что я – писатель, проявила живой интерес, что отвлекло ее от печальных мыслей.
Я незаметно разглядывал соседку. Домашним в ее одежде были лишь белые уютные тапочки. Ее облик был каким-то изысканным и своеобразным. Ничего из привычно-дорогого с брендами не присутствовало в одежде. Очень тонкий вкус были в кофточке и юбке. Она была брюнеткой с каре-зелеными глазами. Фигура не тоненькая, но и не полная, всё в меру. Голос у нее был несколько высоковат, но это гармонировало со всем остальным . Чувствовался в ней при этом пустом и светском разговоре сильный логичный ум. Лет ей было где-то за тридцать, но свежа, и держит себя в форме. Звали её – Вера.
Была она предпринимателем, но углубляться в разговоре в сферу её бизнеса я не стал. Понял лишь, что её бизнес имеет интеллектуальное направление, и этого моему любопытству было достаточно. Жила она в Вене.
Посидев у камина часа два, мы решили погулять по горной расщелине, которую нам оставила в распоряжение разыгравшаяся стихия. Было очень интересно смотреть на эти два добротных дома, которые начинал строить возможно прадед хозяина. Камни были подогнаны с невиданной тщательностью, и от них веяло столетиями. Затворниками мы оказались в красивейшем месте. Описать словами мощь и великолепие Альп никому не удалось из писателей. Все веяло покоем, несуетностью и в душу незримо снизошло умиротворение.
Вера заметно успокоилась и смирилась со случайностью, которая отняла у нее возможность самой важной в жизни встречи.
Вдоволь налюбовавшись снежными вершинами, мы вернулись в отель, где вовсю ползли вкуснейшие запахи готового обеда. Хозяин, переходя с чешского на немецкий, рассказывал нам об особенностях кухни разных европейских народов. Обогащая рассказ очень живой мимикой. Его бакенбарды бегали по лицу как-то особенно быстро. Ах, какой был обед. Редко где так размеренно и смакуя, удавалось поесть. Вера совсем успокоилась.
Так мы коротали время, сидя у камина, лениво рассказывая друг другу каждый о своей жизни. День пролетел незаметно, и время подкралось к ужину. Это стало очевидно по оживлению хозяина, который вдруг появился с подносом, на котором стояло три вида пива. Он живописал достоинства его домашнего напитка, попробовав который люди неизменно возвращаются в его отель. И как-то искусно переключался с немецкого на чешский. Я, благодаря очень давнему общению с одним мудрецом, не пил много лет даже пива. Вера, как оказалось, всегда довольствовалась бокалом вина. Но австриец был столь убедителен и так печально смотрел, когда мы стойко отказывались, что наши сердца дрогнули.
Ох, если и есть на свете напиток – Пиво, то оно было именно здесь. Какой это был вкус, восточный мудрец напрочь вылетел из моей памяти. Мы наслаждались пивом и покоем, который снисходил с гор, которые были видны в окно гостиной. Оказывается, выпить пива можно очень много. У Веры совсем исчезло чувство печали. Она очень как-то по-детски веселилась, приговаривая: «Я никогда не была такой пьяной, никогда».
