Сакура-ян - Андрей Геннадьевич Кощиенко

Время действия: двадцать третье декабря

Место действия: храм Пэннён. Внутренний двор.

Ших-щих… Ших-ших…

Метла в моих руках издаёт ритмичный звук, сметая с каменной дорожки немногочисленные листья. Хорошая работа. Можно даже сказать, — творческая. И на свежем воздухе. А творческая — от того, что можно творить в своей голове любые «беспределы» и никто не пристанет. Снаружи ведь всё чинно. Человек занят общественно-полезным делом, — метёт. Замечательное времяпрепровождение для того, кому нужно привести мозги в порядок. Вроде меня.

На «подметальные работы» я попал благодаря настоятельнице монастыря. После явления хористкам «чуда обретения голоса», они разделились. Некоторые из них понесли «благую весть» своему духовному начальству, а другие — повели меня кормить. И это было очень человечно со стороны последних, ибо в организме действительно уже ощущался критический уровень нехватки сил. К моменту частичного восстановления энергии (когда я заканчивал перекусывать в храмовой едальне тем, что нашлось для страждущего в неурочное время), появилась настоятельница в окружении небольшой свиты. Наверное, на её памяти не так много происходило «чудес», чтобы не прийти самой посмотреть на «осенённого благодатью».

Поговорили. Рассказал ей про сон. О золотых песчинках, которые приманивал к себе голосом. Про то, что в итоге оказался осыпан ими с головы до ног. И как после решил «попробовать» помочь хору, услышав его песнопения. Продемонстрировал, «как теперь могу», сдуру зарядив по памяти «Аве, Мария» на языке оригинала. У всех присутствующих при первых звуках «ангельского приветствия», одномоментно округлившись, распахнулись глаза. Но, к сожалению, «недолго музыка играла». Голос «дал петуха», затем вдруг не хватило воздуха и всё завершилось скомканно и позорно. Наверное, торопливо сожранное после голодухи — упёрлось внутри в диафрагму, лишив её возможности нормального движения. Отсюда и недостача кислорода. Впрочем, мой недолгий «взвыв» оказался достаточным, чтобы настоятельница убедилась в отсутствии преувеличений в рассказах сестёр и наличия в стенах храма какого-то феномена.

Дальше пошли скучные разговоры — «а кто, да что, да почему?», на которые я односложно отвечал — «не помню». Но я, действительно, — нифига не помню, как очутился там, где сейчас пребываю. На очередной вопрос так и ответил категоричным тоном — «не помню, надо вспоминать». Настоятельница, после этого, внимательно посмотрев в мои глаза, дала указание, — «ни о чём её не расспрашивать и занять посильной работой». Вот, выдали дворницкий инструмент, работаю. Здесь, кстати, офигительно красиво. По календарю уже завершение первого месяца зимы, но именно тут задержалась осень. Листья на деревьях — жёлтые, красные, зелёные. И воздух. После сеульского, как говорится, — «хоть ложкой ешь». Горы вокруг. Красота — неописуемая.

Ших-щих… Ших-ших…

А если честно, то при разговоре с настоятельницей, — особого вранья и не было. Действительно не помню, как я досюда добирался. В то же время, окружающая обстановка не вызывает особого удивления, словно она знакома. Короче, у меня взаправду какие-то проблемы с головой…

Ших-щих… Ших-ших…

Дометаю дорожку до конца. Дальше — стена, а в ней — проход к небольшой площади перед главным входом в храм. Там же, у колонн, стоят траурные венки, в память о погибших. Каких-то моряков убили. Вот что за жизнь? Всё время кого-нибудь убивают. Тут себя вспомнить до конца не получается, а люди только и заняты умножением друг друга на ноль…

Попялившись издали на колышущиеся ленты и посетовав на то, что у корейцев сразу не разберёшь — «какой венок праздничный, а какой — траурный», вздыхаю и перехожу на другую дорожку. Подметать в другую сторону.

Ших-щих… Ших-ших…

В памяти неожиданно всплывает музыка и слова песни.

Чую, время пришло — и захлопнулась дверь.

Ангел пропел — и полопалась кожа.

Мы выпили жизнь, но не стали мудрей.

Мы прожили смерть, но не стали моложе.

Дворник, милый дворник,

Подмети меня с мостовой.

Дворник, дворник.

Жопа с метлой…

«Будто про меня написано». — думаю меланхолично, размахивая выданным орудием труда. — «И метла, и жопа…»

(примерно в то же время. Храм Пэннён. В одном из зданий культового комплекса)

— Я знаю, кто такая эта ЮЧжин…

— Кто же она, госпожа настоятельница?

— Эта девочка уже была здесь. Искала ответы на непростые вопросы. С тех пор она сильно изменилась и оттого я не сразу её узнала. На самом деле, — её зовут Пак ЮнМи. Она участница известной музыкальной группы.

— Вы точно уверены?

— … Я видела её выступление на благотворительном концерте. Это она.

— О-у, тогда некоторые вещи становятся проще. ЮнМи утверждает, что ничего не помнит. Может, если напомнить её имя, то память вернётся?

— Не нужно.

— Почему, настоятельница?

— Пусть всё идёт своим путём. Сначала — странные вопросы, затем концерт, после которого не было ни одного самоубийства среди школьников и, как награда, — синие глаза. Теперь, — сон, в котором осыпают золотом, а после — голос удивительной красоты. Я думаю, — этой девочке покровительствует сама ГуаньИнь. Поэтому наша помощь ей не нужна. Мы можем лишь на всю жизнь сохранить в своём сердце благодарность за предоставленную возможность стать свидетелями чуда.

— «Чуда»?! Неужели такое возможно?!

— Чудеса приходят в мир, когда тот в них нуждается. Но не всем суждено оказаться в избранном месте и своими глазами увидеть, как меняется будущее.

— Ой! Если девочке покровительствует сама ГуаньИнь, — не будет ли это оскорблением? Ведь ЮнМи дали задание — подмести дорожки!

— Думаю, ничего страшного не случится. Труд, — это то, на чём держится мир. Если нами был сделан неправильный выбор, то мы непременно это поймём.

— Вы так думаете, госпожа настоятельница?

— Я в этом уверена, сестра.

Время действия: двадцать третье декабря, вечер

Новостной дайджест.

«… Министерство обороны Республики Корея сообщило о жертвах в военном инциденте возле острова Ёнпхёндо. По представленным данным, в результате боестолкновения с войсками Ибук погибли трое военнослужащих, девятнадцать получили ранения разной степени тяжести. Ещё трое военнослужащих числятся пропавшими без вести…»

«… новый корейский медиа-журнал «Dispatch», предназначенный для освещения самых последних новостей в индустрии кей-поп, опубликовал интервью с анонимным источником. Человек, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что был свидетелем жестокого обращения участниц группы «Корона» со своим том-боем, — Пак ЮнМи, которая, как предполагают, недавно совершила суицид. По словам источника, в группе практиковалось физическое насилие старших по отношению к младшей. Свидетель утверждает, что он однажды видел у ЮнМи огромную царапину через всю щеку, с которой ей пришлось обращаться за помощью