— Ты очень красивая. Да ты и сама знаешь.
— Спасибо. Ты тоже ничего.
Он поцеловал ее в губы, а потом взял с полки помаду, безошибочно угадав сегодняшний оттенок, и легко восстановил причиненный ущерб. Ева все это время стояла без движения.
— Закончится эта неделя, и мы поедем к тебе в мастерскую. Будем жить с тобой там как дикари. Я буду готовить еду прямо в камине, разводить огонь деревянными кусочками, оставшимися после твоей работы, а ты будешь целый день обстругивать, покрывать лаком, забивать и сверлить.
— И шлифовать. Скорее бы закончилась эта неделя.
Ева хихикнула:
— Так ведь она только началась.
— Ну и что? Я хочу, чтобы она немедленно прекратилась.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала кончик его носа.
— Я бы тоже этого хотела, дорогой. Даже больше, чем ты можешь подумать.
Все было правильно, оставалось лишь немного подождать.
Лука возник вновь — на сей раз, он просто сопровождал своего друга, который тоже был первоклассной моделью. Съемки с девчонками — так это называется напрямую. Его друга звали Энцо. Фотосессия в честь сезона отпусков. Берите в охапку свою девушку, покупайте путевки и отправляйтесь в Таиланд! Вы станете такими же брутальными как Энцо, а ваши девушки покажутся вам такими же сексуальными как его сегодняшняя подруга Натали.
Только в Таиланд редко выезжают парами — для бурных сексуальных утех в обществе смуглых азиатских красоток надзор в виде пары ревнивых глаз не нужен. Но кому до этого есть дело? И если эта рекламная кампания сделает туры в Таиланд менее развратными хотя бы на одну десятую процента, то Ева даже сможет гордиться собой.
— Ребята, у нас реклама на три разворота. На первом будут сборы. Я уже видела макет — вас поставят справа, а слева останется небольшое место для слогана. Для первого разворота у нас чемоданы — белый и черный. Белый для Энцо. Одежда — полный комплект. Сборы, ребята, всегда ассоциируются у людей с заботами и проблемами. Документы, билеты, растраты и все такое. Мы должны представить их веселыми. Как будто с этим тур-агентством у них совсем не будет проблем, а вещи будут укладываться по чемоданам сами собой. Так что давайте дадим побольше жизнерадостности, да?
Она поправила широкий пояс с массивной прямоугольной пряжкой. Приложила фотоаппарат к лицу, глянула в объектив. Свет хороший, угол обзора еще можно найти. Пожалуй, кресло нужно сдвинуть — когда она будет снимать с другой стороны, оно будет ей мешать. Да и как реквизит оно не подойдет.
Над Натали колдовал гример, которому Ева сказала выровнять тон кожи. Не нужны им следы от солярия, они же только собираются на пляж! Сейчас они должны быть веселыми, но бледными — загар им потребуется уже для последнего разворота.
Энцо стоял и курил в открытое окно.
— Поздновато спохватились, да? — вдруг сказал он, конкретно ни к кому не обращаясь. — Уже май на дворе, какие еще рекламы тур-путевок? Об этом думают гораздо раньше.
— У них только недавно появился бюджет для такой рекламы. И за срочность они платят сверху, — объяснила она, проверяя зажим для пленки.
— Мне-то все равно, только как-то странно, — отозвался обрадованный ее реакцией Энцо. — А вам, значит, верят? За срочными заказами обращаются только к дорогим профи.
— Дорогой да еще и срочный — плохое сочетание. Но я люблю свою работу.
Лука, который все это время сидел в том кресле, которое она хотела убрать со сцены, оживился:
— А со мной вы не были так разговорчивы. Или за месяц ваше сердце освободилось?
Ева захлопнула заднюю панель фотоаппарата и подняла голову.
— Нет, мое сердце все так же занято. Просто Энцо со мной не заигрывает.
— А он хитрый дьявол, между прочим. Он даже вас одурачил, — не отступался Лука.
Гример возвестила о том, что Натали готова к съемкам, и Ева вновь взялась за камеру. Энцо отошел от окна и поправил галстук.
— Может, мне его вовсе снять? — спросил он. — Ну, кто упаковывает вещи в галстуке?
— Подразумевается, что вы только пришли с работы и обрадовали свою любовь неожиданным сюрпризом — эти путевки до того доступны по ценам, что купить их можно спонтанно, просто увидев в витрине. Вы пришли, сказали: «О, любовь моя, я тут проходил мимо агентства и увидел такие замечательные плакаты. Почему бы нам не съездить в Таиланд? Смотри, я уже купил путевки!» А она ответила: «Ах, любимый, я так давно хотела куда-нибудь уехать! Так давай же скорее соберем чемоданы и поймаем такси в аэропорт!». Примерно так, понимаете?
Энцо остановился напротив нее как вкопанный.
— Вы так циничны, мне стало страшно, — сказал он, приложив руку к животу, как будто испуганное сердце находилось у него в районе брюшной полости.
— А кто же еще стоит по ту сторону экрана, когда искусственные сцены рождественского веселья посыпают синтетическим снегом? Куда уж сохранить искренность, когда знаешь, как именно фабрикуются сказки для публики.
Лука поднялся с кресла. Поначалу она подумала, что он догадался освободить площадку, но на самом деле ему просто захотелось переместиться поближе к ней. Когда он подошел к ней на расстояние одного шага, она сдвинула брови, закрыла лицо камерой и предупредила:
— Будете мешать, я попрошу удалить отсюда всех посторонних.
Он заложил руки в карманы и расслабился, давая понять, что обрел комфортное положение и больше никуда не собирается. Ни прочь из студии, ни поближе к ней.
Щелк, щелк, щелк. Перемена положения, побольше огня в глазах и уберите тот свисающий чулок — в Таиланде не носят чулки. Щелк, щелк, щелк. Да, крышку черного чемодана лучше прикрыть, людям не нужно знать, что он почти пустой.
Горячая ладонь легла на ее поясницу, и Ева уронила фотоаппарат. Он повис пластиково-стеклянным камнем на шее, и она выпрямилась, скидывая с себя руку.
— Вы с этой работой когда-нибудь перегреетесь, говорю вам совершенно точно, — промурлыкал Лука. — Не пора ли охладиться и сбросить напряжение?
— Свали отсюда, идиот! — разъярился Энцо. — Пошел прочь, я не для того тебя звал! Разве ты не видишь, что у нас только сейчас начало хоть что-то получаться? От тебя никакого толку!
Лука поднял ладони вверх, показывая свои чистые намерения. И все же, отходя назад, шепнул ей:
— Он просто ревнует. Глупец, такой же, как и я.
Она сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из легких. Помогло, но с натяжкой.
Кипение и бурление продолжалось до вечера. Адам слушал ее, попивая красное вино и временами поглядывая в ее сторону. В остальное время его взгляд был направлен в стену.
— Детка, но как же быть? Мужчины теперь будут часто вертеться вокруг тебя. Ты их волнуешь, что уж тут.
Несмотря на такие рассудительные слова, он был взволнован.
— Но он слишком напорист, а я такое терпеть не могу, — вздохнула она. — Просто не выношу таких типов.
— Ты могла бы получать от этого удовольствие, ощущая себя желанной и всесильной.
— Манипуляции не бесплатны. За любой фокус придется расплачиваться постелью, и ты знаешь, что это не для меня.
Он поднял на нее глаза:
— Конечно не для тебя. Почему ты раньше о нем не рассказала? Он помнит о тебе несколько недель, а я ничего об этом даже не знаю.
Ева опустила голову:
— Я подумала, что это не так уж и важно.
— Это важно, поверь мне.
Вечеринки бывают трех классов.
Первые — дружеская встреча, где не больше двадцати человек. Обычно это проходит у кого-то дома или в маленьком кафе. Подают дешевое вино, готовят макароны с сыром и овощной салат с оливковым маслом. Разговоры — сплетни.
Вторые — компании собирают сотрудников, и здесь обычно бывает до шестидесяти человек. Место преступления — офис или недорогой ресторан. Подают хорошее вино, готовят песто и подбирают дорогие закуски. Разговоры — сплетни.
Третьи — вычурные приемы, куда приглашают по паре сотен людей. Банкетные залы или загородные виллы вполне подходят для таких мероприятий. Вина много, и все дорогое. И не только вино. Еда в ассортименте — что угодно и сколько угодно. Разговоры — сплетни.
Ездить за город Ева не любила — она быстро уставала от таких вечеринок, но сбежать оттуда было нереально. По ночам такси за городом не ловились, и приходилось терпеть.
Поэтому она хотела отклонить приглашение своего знакомого фотографа, тем более что Адам не мог поехать вместе с ней — у него были ночные съемки на берегу Тибра. Можно было создать искусственные сумерки, но режиссер клипа настоял на том, чтобы были видны мерцающие огни с другого берега, а это уже предполагало натуральные съемки. Никакого рукотворного антуража.
— Это моя последняя работа, — обещал Адам. — После этого я завершаю модельную карьеру и превращаюсь в плотника. Будешь ли ты любить меня так же сильно, когда я перестану регулярно бриться и обрабатывать кожу дезодорантами?
