* * *
— У-МО-РЕ-Э-Э-ЭЛЬ!!! Где ты, мерзавец эдакий? Не прячься, все равно найду!
— Тут я. А что?
— Он ещё спрашивает!!! Иди сюда и подставляй... подставляй... ухо! Сейчас драть буду! А потом убью! Или сразу убью!
— За что? Я ничего не сделал!
— А?! Нет, ну вы слышали? Какая великолепная наглость: морду не отворачивает, прямо в глаза врёт и не краснеет!
Ты знаешь, что из-за тебя все итоги нашей встречи чуть было не полетели в тартарары? Только мы вечерком удобно расположились вокруг Канченджанги, чтобы после долгих и многотрудных переговоров вкусить сомы трёхсотлетней выдержки, как тут на тебе — рёв Трубы! Хеймдалль аж побелел, бедняга, подумал, что Последняя Битва без него началась. Еле убедили всем скопом, что это не у них, это у нас такой вредитель завёлся. Разумеется, ни о каком совместном возлиянии речь больше не шла. Я улетал и боялся смотреть в глаза участникам других делегаций.
Ну-с, так ты хочешь сказать, что это не ты Трубил?
— Ну я. А что?
— Господи, дай мне силы выдержать нахальство этого маломерка! Как — что?! Ты разве не знаешь, что это за Труба?
— Нет. А что?
— О-о-о... Нет, это невыносимо! Да, как ни странно, но, наверное, и вправду не знаешь. Иначе уже прятался бы внизу, где-нибудь на седьмом уровне, среди какодемонов. Они бы тебе агнцами показались бы по сравнению со мной!!! Впрочем, ты теперь туда и так попадёшь. Поворачивайся спиной и расправляй крылья, живо! Сейчас я их...
— Так нечестно!!! Я никакой клятвы не нарушал!
— Как не нарушал? А где же ты взял Трубу Конца Света?! Она у меня в комнате под замком была!
— Так она в закрытом сундуке была, а мне только в запертых шкафах лазить запрещалось. И я давно знал, что она там лежит, так что не шарил по комнатам! И на небесах её не использовал! Всё по-честному!
— Умориэль... Деточка... Ну вот скажи: что мне теперь — составлять опись всех возможных шалостей и по очереди запрещать тебе каждую?! Или ты всё-таки сам когда-нибудь повзрослеешь и поумнеешь?
— А зачем? У вас, взрослых — сплошная скукотища! Сферы божественного возлияния, теократическая интригация... Кому такое интересно... А в Гималаи и сам скоро летать буду, когда захочу.
— Ах, так?! Ну что ж, тогда и я займусь казуистикой. Да, впрямую клятвы ты не нарушил. Но повёл себя ОЧЕНЬ плохо! И хотя недостойный поступок ты совершил не на небесах, но сам являешься частью небес; значит, осквернив себя, ты осквернил небеса! А? Каково? Это, брат, называется логика! И нечего тебе ответить! Подставляй крылья!
— Да ничего я не осквернял! Там какой-то дядька к другим драться пришёл, а я захотел хорошее дело сделать и решил его напугать, чтоб не дрался. А чего, у него такая же труба была, так что всё по правилам! А вы — сразу ругаться...
Ой, дядя Гавриил, а вы слона привезли?
* * *
...Придя в себя, оглушённый Иисус Навин ещё долго сидел на красном песке, почёсывая всклокоченную бороду и задумчиво глядя на помятую серебряную трубу, зажатую в кулаке. Возле него испускали последний пыльный вздох развалины городской стены Иерихона...
А может быть, всё было наоборот?
— Слушай, я тебя добром прошу: не начинай заново. Опять ничем хорошим это не закончится.
— Не прекращу, пока не перестанешь питаться убоиной! Где твоё чувство сострадания к бедным животным?
— А где твоё чувство сострадания ко мне? Столько лет пилишь меня из-за этой ерунды... Ну пойми, не наедаюсь я твоей травой, уже сколько раз пробовал — целую копну, наверное, сжевал!
— Поэтому надо совать в рот всякую протухшую гадость? Посмотри лучше, какая зелень сочная! Хрустишь — и зубы радуются!
— Ага. Скоро они у тебя уже вслух будут радоваться. Как у лошади.
— Уж лучше радоваться, как живая лошадь, чем запихивать в себя куски мёртвой лошади! Нет, всё равно не верю, что ты такой испорченный. Должно же в тебе быть хоть что-то хорошее? Ну представь: идёт по дорожке маленькая, беленькая, чистенькая овечка...
— Представляю: маленькая... беленькая... чистенькая... ягнятинка... Объедение.
— Какой же ты негодяй! За что ты её убил? Что она тебе сделала? Пройти мешала?
— Всё, я с тобой больше не разговариваю. И вообще, я делом занят. Так. Что-то мало, по-моему. Наверное, положу ещё кусочек...
— Стой! А ну-ка, убери отсюда эту мерзость! Фффе! Чтобы мои свежие зелёненькие листики пачкались о твою вонючую падаль?! Так её, т-так!
— Что ты делаешь?! Сволочь! Я на этот кусок мяса знаешь сколько горбатился, а ты — топтать!.. ЧЕГО?! КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ? Ну всё, достал! Получай!
Гулкий стук дерева по черепу отрезвил Каина, он выронил дубинку и попятился.
Над алтарём медленно сгущалась крылатая фигура с большим надкусанным огурцом в руке и кислым выражением лица. В добрых глазах, обращённых на Каина, смешались укоризна и понимание.
Дальняя экспедиция
Капитан марсианского корабля торопливо выбрался из шлюза и начал осматриваться. Его красноватое морщинистое тельце неуклюже переступало на тонких щупальцах и подрагивало от возбуждения.
— Земля! — зачарованно прошипел он. — Клянусь рылом и хвостом Однорогого Бугу, Земля!
— Да уж, — поддержал его первый помощник, протягивая сквозь люк третий отросток. — Этот космический океан так утомляет...
— Подумать только, почти начало холодного сезона, а так тепло! — Капитан потянулся и радостно задрожал всеми складками. — Чувствуешь, какой тут углекислый газ? Дома в таком не поблаженствуешь. Водичка чистейшая, все микроорганизмы невооружёнными рецепторами ощущаются! А клетчатки-то, клетчатки вокруг сколько — прямо на поверхности валяется! Благодать! Ради этого стоило бежать через космос от этих еретиков... Здесь-то нас ни сам Однорогий Бугу, ни его жрецы точно не достанут, здесь другая теография, я специально узнавал. Слушай, это надо отметить. И заодно вознести благодарение судьбе, чтобы она не повернулась к нам задним пфыщром. Ты у меня по совместительству советник, давай советуй, как и чем будем благодарить.
— Да хоть этим! — раздражённо отмахнулся первый помощник, изо всех сил пытаясь выдернуть застрявшее щупальце. — Вон стоит, здоровое такое, толстое, с красными висюльками. Эй ты, мясо инопланетное, ты что творишь?! А ну кыш! Кыш!
Любопытная индейка, собиравшаяся клюнуть разведробота, издала возмущённое клокотание и на всякий случай ускакала в кусты.
— Странный организм, — с сомнением фыркнул капитан. — Не думаю, чтобы судьбе такое понравилось.
— Когда благодарят чем-нибудь материальным, это всегда нравится, — со знанием дела заметил помощник. — Впрочем, это толстое теперь попробуй догони... Эй, а вон то что такое?
На берегу ручья сидели два ещё более странных организма. От огромного вертикального цилиндра отходило по четыре щупальца; концы нижних были опущены в воду, ещё два безвольно свисали откуда-то из верхней части тела. Рядом с организмами лежали кучки разноцветных плодов, похожих на марсианские клюки. Время от времени существа протягивали щупальца, выбирали плоды и вцеплялись в них белыми косточками, в изобилии наполнявшими одно из отверстий тела. Помощник вытащил из рюкзачка биосканер и направил на них раструб.
— А ведь у них в верхнем шаре есть большая полость, — сообщил он вскоре, переменив цвет на задумчиво-серый. — А к полости подходят важные нервы и сосуды...
Капитан от удивления сжался в плотную сферу.
— А размер? Размер подходит?.. — глухо донеслось изнутри.
— Почти идеально. Прямо как для нас делали.
Капитан расслабил полушария и решительно указал щупальцем в сторону ручья.
* * *
— Ну что, не жмёт? — через некоторое время спросил капитан новым органом общения. Управлять большим телом оказалось несложно: рецепторы марсиан легко перехватывали сигналы его нервов, а недоразвитый нервный узел организма без проблем удалось переключить на вспомогательные функции.
Помощник дал команду верхнему шару покрутиться влево-вправо. Сначала он хотел, как обычно, задействовать в отрицательном жесте весь корпус, но потом подумал и решил, что это лишнее.
— Обязательно возблагодарим судьбу, — воскликнул капитан и весело сшиб нижней конечностью гриб. Непослушное тело от резкого движения чуть не упало, но быстро выровнялось. — Эти создания будто специально сконструированы для нашей Великой Миссии! Теперь нам гораздо легче будет насаждать полную гармонию на всей планете!
Помощник поболтал конечностями в воде, повертел в отростках плод и нахмурился.
— Капитан, а по-моему, туземцы и так находились в полной гармонии. Может, не нужен им наш прогресс?
— Как это не нужен?! — возмутился уже совсем освоившийся с управлением капитан.
Он ловко выдернул из кустов зазевавшуюся индейку, одним движением руки свернул ей голову и начал быстро её ощипывать. Перья летели прямо в ручей, печально скользили по чистой глади и исчезали в зарослях камыша.
— Ты смог бы без прогресса это мясо приготовить? То-то же. Сейчас начиним чем-нибудь слабокислотным — и будет объедение; да хоть этим можно, например, — капитан потянулся рукой к яблоне, сорвал несколько зеленоватых плодов и бросил один помощнику. — Попробуй, вроде должно подойти.
