воды пить захочется, так она в понедельник начинала и до следующего понедельника пила, вот какая она была большая!
Решили два парня из другой деревни к ней свататься. Идут, кричат.
— Я хозяин вод! — один кричит.
— Я хозяин лесов! — другой кричит.
Один реку оседлал: идёт одной ногой по одному берегу, другой ногой по другому берегу, река под ним, как верёвка, извивается.
Парень нагнётся, руки в воду запустит, всё, что в горсть попадёт, — и рыб, и крокодилов, и бегемотов, — всё заграбастает, потом выпрямится, руки кверху поднимет и прямо в небе, на солнце, словно на костре, добычу жарит.
Пожарит и съест.
Другой парень по джунглям идёт, деревья ему пятки щекочут, вот какой он.
Шагает, не глядя, руками между деревьями, как по траве, шарит, всё, что сгребёт, — и птицу, и зайцев, и шакалов, и леопардов, и слонов — прямо в руках до неба поднимет, на солнце, как на костре, жарит и ест.
Пришли женихи в деревню, спорить стали, кому Сира, сестра Кумбы, достанется.
Молчит Самба, молчит Деело, молчит Гаммади, и отец их старый молчит… Что скажешь? Парни велики, таких даже и они не видели!
Стали парни, спорить, шум подняли. Разбудили старика в другой деревне. Старик-то сидел, поле своё караулил, чтоб птицы посев не поклевали.
Ну, этот старик тоже большой был. Ещё больше. Он спросонья-то не разобрался как следует. Парни кричали, а он думал, птицы или обезьяны в его поле шумят. Взял старик хорошую палку да и швырнул её в парней.
Что со старика спрашивать? Старый он, подслеповатый, ну не попал, промахнулся немного — не в парней угодил, а в край деревни.
Зацепил палкой деревню, взлетела она вся, вместе с Барамбой, Кумбой, Сирой, с тремя ее братьями, со стариком отцом, с соседями и теми двумя парнями.
Летит деревня: костры горят, кто ужинает, кто зерно толчёт, кто на охоту собирается, кто сказки рассказывает, а парни те вместе с деревней летят и всё спорят, кому в жёны Сира достанется.
Летела, летела деревня, а там, куда она прилетела, одна молодая мать свое дитя на руках держала, кормить собиралась.
Вот и влетела эта деревня прямо в глаз её дочке.
Заплакала маленькая. Стала пальчиком глаза тереть.
Сказала мать дочке:
— Не плачь, малышка, дай-ка я посмотрю!
А дочка плачет, она ещё совсем-совсем маленькая — говорить не умеет.
Утерла ей мать глаза, а деревня-то и выпала.
— Ну вот и все! — мать сказала. — Ты не плачь, доченька, это соринка была!
И пошла с дочкой.
А деревня опять на земле очутилась, никто и не заметил, что она соринкой в глаз малышке попала.
Парни, те, что из-за Сиры спорили, по-прежнему бранятся, дерутся. Один на другого наступает. И не заметили, как, споря, за горы и убрались. Навсегда.
Тогда-то Кумба и сказала Барамбе.
— Ну вот и всё, — сказала Кумба. — А вернее, что и это не всё. Мир велик… Кто знает как?
— Давай уйдем отсюда домой, в деревню нашу, — сказал Самба Бимбири Барамба.
Сказал, потому что понял: никто не должен говорить, что нет на земле никого сильнее, чем он сам. Потому что в жизни на всякую силу большая найдётся. Потому что мир велик, велик… Кто знает как?
ЧУДЕСНЫЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ БАТЫ [8]
Древнеегипетская сказка
Много тысяч лет назад в долине Нила жил трудолюбивый народ — египтяне. Летом Нил разливался и затоплял всю долину, все поля. Осенью, когда река входила в свои берега, крестьяне обрабатывали влажную землю и сеяли пшеницу и ячмень. Искусные художники создавали прекрасные статуи, мастера-ремесленники делали нарядные одежды и изящные украшения, великолепную мебель и красивую посуду, строители возводили огромные пирамиды и величественные храмы. На больших листах-папирусах писцы записывали древние легенды и сказки. Одну из этих сказок о двух братьях, записанную древнеегипетским писцом Эннаной, я расскажу в этой книге.
Вот что случилось когда-то, давным-давно.
Жили два брата. Старшего звали Ану́пу, младшего — Ба́та.
У Анупу был дом, была жена. Ме́рит звали ее. А младший брат жил у него как сын и помогал старшему работать в поле и дома. Бата пас скот, пахал землю и жал хлеб. Был он хорошим работником, и не было никого подобного ему на всей земле.
Вставал Бата рано утром, пек хлеб и выгонял стадо на пастбище. Коровы говорили ему:
— Сегодня хороша трава на лугу, у реки.
Он слушал коров и гнал их туда, где была прекрасная трава. И коровы, которых он пас, делались тучными, и телят у них становилось все больше и больше.
Вечером Бата возвращался домой. Он шел нагруженный полевыми травами и нес с собой молоко. Он клал все это перед старшим братом и его женой. После этого Бата пил, ел и шел спать. Он
