Прозрачные крылья прикрывали мохнатое тело с шестью страшными лапами, вооруженными шипами и колючками.
— Это обыкновенная комнатная муха, увеличенная в сто раз, — пояснил экскурсовод. — В прошлые века она была переносчицей многих болезней и виновницей гибели миллионов людей. Но человечество, к счастью, навсегда избавилось и от этого опасного насекомого.
— А зачем сюда попала пчела? — удивился Ваня, рассматривая искусственный цветок клевера с сидящей на нем пчелкой.
— Случилось несчастье, — ответил экскурсовод. — Ученый, которому было поручено уничтожение насекомых, по ошибке включил в генераторе не тот рубильник, какой следовало, и ультралучи оказались смертельными не только для комаров и мошек, но и для пчел. Теперь на главной площади города труженице-пчеле воздвигнут памятник из золота. Но то, что сделано, не поправишь: на земле не осталось ни одной пчелы.
Ване вспомнился душистый сладкий мед, которого лишилось человечество. Он представил себе деревья и цветы, над которыми больше не слышится жужжание пчел, и вздохнул. «Вероятно, — подумал он, — цветочную пыльцу теперь приходится переносить каким-либо другим способом».
— Стойте! — раздался вдруг торжествующий голос Гоши.
Все оглянулись. Гоша извлек из кармана спичечную коробку.
— Жужжит? — нетерпеливо спросил он.
Экскурсанты прикладывали коробочку к уху и передавали ее дальше.
— Жужжит, — отвечали Гоше.
— А что жужжит?
— Сейчас увидите, — Гоша осторожно приоткрыл коробочку, и все увидели пчелу. Настоящую живую пчелу.
— Откуда она у тебя? — взволнованно спросил экскурсовод.
— Я ее выменял на жука, — с гордостью сказал Гоша. — Осторожно, как бы не улетела!
— Ах, если бы у вас было несколько пчел, — с сожалением сказал экскурсовод, заглядывая в коробочку. — А еще лучше — пчелиные личинки.
— Сколько угодно! — и Гоша достал из кармана другую коробочку. — Я как раз собирался разводить пчел.
Экскурсовод бросился к телефону. Через несколько минут тихие залы музея стали похожи на перрон вокзала перед приходом поезда со знатными гостями. Здесь толпились журналисты, фоторепортеры, радиокомментаторы. Они плотным кольцом окружили Гошу. Кто-то задавал ему вопросы. Кто-то совал под нос микрофон. Кто-то тащил к телевизионной камере.
Из Академии наук прислали специальный вертолет. Ученые ждали Гошу у себя, в Большом конференц-зале Академии наук. Молодой ученый, прибывший в музей, с любопытством разглядывал Гошу.
— Мой юный друг, скажите, где вы нашли это сокровище? — спросил он.
— Я уже говорил, — сказал Веточкин-младший, — выменял. Выменял на жука…
— Ничего не понимаю, — потер лоб ученый.
— Сейчас поймете, — вмешался в разговор Бабакин. — Дело в том, что этот мальчик из прошлого.
— Как из прошлого? — удивился ученый.
— Не может быть! Как это так? — удивились окружающие.
— Очень просто. Он прилетел к нам из середины двадцатого века, — важно пояснил Бабакин и рассказал все, что узнал от Веточкина-старшего.
Ученый снова потер лоб и произнес:
— С точки зрения науки это невозможно.
— И я так думаю, — простодушно заметил Гоша. — С точки зрения науки это невозможно! — и лукаво подмигнул. — И все-таки пчела жужжит.
— Как бы то ни было, мы все очень благодарны вам, мальчик, — торжественно произнес ученый. — Человечество не забудет услуги, которую вы ему оказали. В награду просите все, что вам угодно. Любая ваша просьба будет исполнена.
Гоша задумался. Вдруг лицо его расплылось в улыбке.
— Две порции сливочного мороженого. Для меня и для Вани. И два стакана воды с сиропом, — сказал он и неуверенно добавил: — Если можно…
Торжественные приемы, расспросы и приветствия утомили Гошу. Поэтому он очень обрадовался, когда ему удалось снова разыскать Ваню и Бабакина. Мальчики решили побродить по городу.
— У меня есть рубль, — сказал Гоша, — мне мама на завтраки дала. Давайте покатаемся на метро.
— А что такое рубль? — спросил Бабакин.
— Вот чудак! — удивился Гоша. — Рубль это и есть… рубль.
— Это деньги, — объяснил Ваня. — Понимаешь? Деньги! На них можно купить все, что захочешь.
— А что такое «купить»? — спросил Бабакин.
— Ну, предположим, ты приходишь в магазин, — начал объяснять Гоша, — вынимаешь из кармана вот эту бумажку и говоришь продавщице: «Тетя, свешайте мне, пожалуйста, полкилограмма монпансье…»
— Покажи-ка, — заинтересовался Бабакин, рассматривая рубль. — А зачем его в магазине показывать, этот… рубль?
— Его не показывают, — ответил Ваня. — А платят в кассу.
— А что такое касса?
— Вот непонятливый какой! — нетерпеливо пожал плечами Гоша. — За эту бумажку, одним словом, тебе дадут конфет.
— За бумажку конфет? — засмеялся Бабакин. — Да ты что?.. Зайди в любой магазин, и тебе безо всякой бумажки их дадут…
— Ну, это ты брось! — недоверчиво усмехнулся Веточкин-старший. — А если я захочу бесплатно десять плиток шоколада?
— Ну и что ж такого? Если тебе надо, бери, пожалуйста.
— А если сто плиток?
— Бери хоть двести! Только зачем тебе столько? Разве ты съешь их все сразу?
— Мне-то, положим, не надо. Я и не возьму. А другой от жадности все загребет. И скажет еще — мало.
— Ну что ты! — усмехнулся Бабакин. — Зачем же брать, если не надо?
— Мало ли какие люди есть на свете…
— Эгоисты, несознательные, — поддержал Гоша. — До чего я не люблю жадных!
— Что вы, ребята. — засмеялся Бабакин. — У нас теперь таких и нет. Раньше, может, и были, а теперь вывелись. Ну так же, как клопы, мыши, суслики, тараканы. Вы же сами знаете, в какое время живем. Каждый трудится, сколько может, и получает все, что ему надо. Но лишнего никто не берет. Понятно?
— Понятно, — заторопился Гоша. — Только… хорошо бы нам в магазин зайти… В кондитерский. Посмотреть, как там…
— Давайте, — согласился Бабакин. — Он здесь рядом.
В кондитерском магазине глаза у Веточкиных разбежались. Чего только здесь не было! На длинных, открытых прилавках лежали груды орехов и конфет в красивых обертках. В огромных стеклянных вазах были расставлены торты и пирожные. На полках возвышались пирамиды из банок со всевозможным вареньем — клубничным, яблочным, абрикосовым и даже вишневым, которое так любил Гоша.
Прохожие заходили в магазин, и каждый брал то,
