упорно меня не замечать.
Ох, и не к добру всё это
На всякий случай принюхиваюсь к собственной одежде. Отвратного запаха больше нет, впрочем, как и чёрных разводов на моём теле. По пути сюда мне всё же удалось отыскать небольшой ручеёк и как следует в нём ополоснуться. Так что выгляжу я пусть и как оборванец, но вполне опрятный оборванец. А значит, внимание городской стражи, скорее всего, обойдёт меня стороной.
По крайней мере, мне хочется в это верить. Ну а поверить свою догадку я смогу уже скоро. До окованных сталью ворот остаётся каких-то двадцать шагов.
«Девятнадцать, восемнадцать…шестнадцать…двенадцать» — мысленно веду я отсчёт.
Когда до стражников остаётся рукой подать, я внутреннее подбираюсь словно перед прыжком в ледяную воду и смело шагаю вперёд, прямо к раскрытым воротам.
И…ничего не происходит. Меня не окликают, не хватают за шиворот и даже не пытаются преградить путь. Так, в полном недоумении я и пересекаю городские врата.
Не понял⁈ Я что для них пустое место? Или здесь так принято каждого встречного — поперечного без досмотра пропускать? Хоть бы для приличия спросили кто я и с какой целью прибыл в Орлиный пик — тоже мне блюстители порядка. Боюсь представить, как они разбойников ловят.
Кстати, о разбойниках. А ведь я, получается, теперь тоже из их числа. Как никак у меня за пазухой самая настоящая с контрабанда — тот мешочек, с лечебными шариками.
Эх, знать бы ещё кому его сбагрить? А то денег у меня ни шиша, а кушать при этом ох как хочется. Я же после той ночной трапезы даже маковой росинки во рту не держал. По пути сюда всё пытался отыскать ягоды или коренья какие съедобные, но так ничего и не нашёл.
Впрочем, чего ещё можно было ожидать от такого махрового горожанина, как я. Я же деревья на постоянной основе только в парках и видел, а на природе бывал от силы раз в год. Зато в городе я как рыба в воде, даже в таком, казалось бы, непривычном.
Ещё раз окидываю взглядом представшую передо мной картину: одна длинная, широкая улица, что ведёт от ворот прямиком к шумной центральной площади и несколько улочек поменьше. Последние отходят от главной улицы на манер речных притоков и теряются где-то за фасадами многочисленных построек. Довольно простенькая и понятная планировка. По такому принципу строятся все небольшие поселения, так что ничего удивительного я здесь не вижу. Зато местные здания — совсем другой разговор. В них явно прослеживается вычурный азиатский стиль: много дерева, ярких тканей и крыш в форме ёлочки — куда же без них? Ощущение такое, будто передо мной старинное, но при этом вылизанное и какое-то рафинированное китайское или корейское поселение.
Я с удивлением для себя подмечаю отсутствие мусора на улицах, а ещё запах. Именно запах, а не вонь. Со всех сторон до меня доносятся достаточно приятные и вкусные ароматы. Среди них особо выделяется аромат свежей выпечки и, как ни странно, благовоний.
А ещё в поселении довольно шумно и суетливо. Даже не отходя от городских стен, я вижу, как на центральной площади проводятся какие-то приготовления. Десятки, а может, и сотни людей возводят то ли сцену, то ли помост прямо посреди центральной площади.
Неужто к празднику какому готовятся?
Только успеваю об этом подумать, как до меня доносится чей-то возглас:
— Эй, сучень, ты где был⁈
Ну и ну, вот уж не думал, не гадал, что так скоро столкнусь с банальным хамством. Да ещё ни где- нибудь в тёмной подворотне, а у самых городских врат. Неужто этот смельчак совсем ничего не боится ни бога, ни черта ни грозных стражников? Или последним до фонаря чего там за городскими стенами творится, пока они на посту?
Но больше всего меня занимает не наглость неизвестного крикуна, а личность его жертвы. Уж очень мне интересно поглядеть на того бедолагу, которого вот так прямо в глаза можно «сучнем» обозвать.
Не совладав с любопытном, оглядываюсь и тут же замечаю крикуна — точно такого же оборванца как я, разве что возрастом чуть постарше. Причём смотрит этот крикун ни куда-нибудь, а прямо на меня. Да ещё так грозно, будто я денег ему задолжал или в суп украдкой плюнул.
— Сучень ты чего оглох⁈ — глядя мне в глаза, произносит этот сопляк.
Неужели это он мне?
— Эй, я к тебе обращаюсь!
Ну точно — мне!
Это же сколько времени прошло, с тех пор как меня в последний раз оскорбляли? Лет двадцать, наверное. Даже непривычно как-то. Хотя с другой стороны, оскорбление — оно и в Африке оскорбление и ответ на него может быть только один.
— Слушай сучень… — подходит ко мне оборванец.
— Как ты меня назвал?
— Сучень…
— Сам ты сучень!
Больше не рассусоливая, размахиваюсь и со всей дури засаживаю ему кулаком прямо под дых. Впрочем, на достойный результат я не рассчитываю. Тело у меня сейчас хилое, а драться я и вовсе не умею. Так что задача у меня простая первым ударом застать врасплох, а после повалить мелкого гада на землю и там уже его запинать.
Вот только планам этим не суждено сбыться. Хулиган и сам вполне успешно валится к моим ногам.
— Кха-кха, — падает он на колени, попутно обхватив живот.
— Ну и кто теперь сучень? — спрашиваю я его.
— Ты, — хрипит в ответ это недоразумение.
Однако неслабо я его приложил. А ведь я и сам не ожидал, что смогу свалить его одним ударом. По всей видимости, я просто застал его врасплох. Ну или этот парень точно такой же доходяга, как я. Хотя по виду и не скажешь, плечи у него достаточно широкие, да и сам он крепок на вид. По крайней мере, руки у него не такие тощие как у меня.
— Добавки захотел? — спрашиваю я, а после отвешиваю мелкому засранцу хорошего такого отеческого леща. — Больше не смей меня ТАК называть.
— А как ещё тебя называть, ты идиот, — шипит в ответ оборванец. — Тебя же так зовут.
— Как зовут?
— Су Чень…
— Ты это, зла на меня не держи…
— Да иди ты.
— Говорю же, память я потерял.
— Так бы сразу и сказал, бить-то зачем?
Ну и что ему ответить? Правду рассказать — так он
