В другом же классе учатся дети по имени Согласие, Равенство, Дружба. Правда, как утверждают одноклассники, согласие и дружбы между ними нет, они постояно дерутся. Есть там еще двое учеников, сидящих за одной партой, имена которых Салат и Блюдо. Все знают, какие они неразлучные друзья и порой можно слышать - Салат здесь, а где Блюдо? Следуя распространенной здесь традиции давать имена, все участники войны в Восточном Машоналенде брали себе клички только известных людей. Среди них есть товарищи: Гитлер, Иисус Христос, Дарвин, Кастро и т.д.
А вот в каком смешном положении оказался один англичанин, приехавший в Хараре, где он когда-то жил ребенком. Таксиста, который возил его по городу, звали "Все Забыл". Проезжая столичные улицы иностранец многое не узнавал в городе и постоянно говорил: "Все забыл, все забыл". И всякий раз водитель отвечал ему: "Да сэр, слушаю вас". Чем вызывал удивление пассажира. Наконец шофер понял, что надо объяснить англичанину, почему он так реагирует на его реплики. Когда он сказал тому, как его зовут, приезжий рассмеялся. Вот такие веселые истории порождает стремление зимбабвийцев называть детей в честь известных людей или просто давать вместо имени полюбившиеся слова и словосочетания. А вместе с тем подобное желание этого народа прежде всего свидетельствует о его оптимизме, веселом нраве и хорошем чувстве юмора, благодаря чему получается, что от великих имен до смешного - один шаг.
Личные имена народа саха (1635-1917 гг.)
Очень длительный период истории якутской антропонимии начинается с XVII столетия, когда Ленский край в 1632 г. вошел в состав Российского государства.
Основным процессом этого периода явилось изменение облика личных имен народа саха: они заменились чужими греко-латинскими именами. Связано это было с установлением на Ленской земле христианского вероисповедания. Сначала православие принимали немногие якуты. Но в начале XVIII в., когда петровское правительство начало проводить политику энергичной христианизации народов Сибири, в якутских улусах развернулась деятельность русских миссионеров. Однако православие и шаманизм в Якутии сосуществовали.
Регламентацией имен стала заниматься государственная власть в ее высшей инстанции. Как известно, в 1701 г. Петр I специальным указом запретил в документах употребление “полуимен”: “На Москве и в городах Царевичам и Боярам и Окольничим и Думным и Ближним и всех чинов людям Боярским и крестьянам к Великому Государю в челобитных и в отписках и в приказных и домовых во всяких письмах Генваря 702 года писаться целыми именами с прозваниями, а полуименами никому не писаться”.
С введением христианства саха стали называть именами церковными, пришедшими через русский язык из Византии. Эти имена были заимствованы Византией из языков многих восточных и европейских народов, и лучшие имена она канонизировала, то есть узаконила официально, сделав именами церковными. Кроме древних греческих, это были имена древнеримские, древнееврейские, сирийские, египетские и др. Каждое из них в своем родном языке имело какое-то значение, но при заимствовании в другой язык употреблялось лишь как имя собственное, а не как слово, обозначающее что-либо. Из языка древних греков через русский язык пришли к саха имена Александр — защитник людей, Андрей — земледелец, Демьян — веселый, Леонид — лев, Елена — светлая, Ирина — мир, Софья — мудрость. Из древнееврейского: Адам — человек, Еремей — брошенный богом, Семен (от Симеон) — услышанный, Мария — горькая, Анна — милость, благодать, Ада — счастливая, веселая. Из латинского: Антон — предводитель, Валентин — здоровый, сильный, Виктор — победитель, Константин — постоянный, Петр — камень и т.д. Эти имена постепенно приобрели русские звуковые и морфологические формы, стали изменяться по падежам, обрастали русскими суффиксами. Многие из них изменились значительно. Так, Аквилина стала Акулиной, Гликерия — Лукерьей, Иосиф — Осипом, Дионисий превратился в Дениса, Симеон — в Семена и т.д. Греческие имена, ацаптируясь, приобрели русские окончания: мужские — нулевое или -ей, -ий, женские -а (-я). Например, Кирилл, Андриан, Александр, Алексей, Андрей, Анатолий, Валерий, Александра, Марфа, Наталья, Софья, Дарья, Ксения, Валерия. Произошли и другие фонетические и морфологические изменения. Теперь все эти имена воспринимаются как русские, они стали неотъемлемой частью жизни народа и его языка. И все эти имена стали называться русскими.
Каждый крещенный саха получал русское имя, которое поп давал по особому церковному календарю — Святцам, месяцеслову, куда заносились имена всех святых и великомучениц, то есть прославленных церковью богоугодных подвижников. Одни и те же имена приходились в календарях на одни и те же числа, связанные с поминанием того или иного святого. Все имена в них распределялись по дням каждого месяца. Нарекая новорожденного в память того или иного святого, церковь как бы пожизненно прикрепляла человека к определенному небесному покровителю, которому он должен всю жизнь воздавать должное, празднуя день ангела — именины. Если, например, саха крестился в день почитания памяти св. Георгия, — непременно получал имя Георгий, девочка, крестившаяся в день великомученицы Анны, звалась Анной и т.д.
Был в старину такой обычай:
Несли младенца в церковь. Там
В страницы святцев пальцем тыча,
Поп имена давал по дням.
Коль ты родился в день Ефима,
То назван именем таким.
Но если в день Иеронима,
То — хошь не хошь — Иероним.
(М.Владимов. Святцы).
С каждым годом у народа саха русских имен становилось все больше. Перечень их был сравнительно невелик, и отсюда частая употребляемость одних и тех же имен. Эту особенность отметил известный якутский писатель Болот Боотур в своем романе “Пробуждение” (М.: Современник, 1978). Мать размышляет, какое имя дать новорожденному: “Только в одном нашем роде восемь Никулаев, только в одной нашей семье три Митряя. Зовешь одного, а откликается другой. Вот и приходится одного звать Митряй-старший, другого Митряй-младший, а третьего Митряй зубоскал... Муж выбрал хорошее имя. А согласится ли поп? Раз родился в ночь под святого Николая — носи имя Никулай. Беспременно так и скажет батюшка. А может, разрешит назвать нам его Нюргуном?” (с. 8).
После крещения старые якутские имена продолжали употребляться наряду с полученными при крещении русскими именами, выступая в качестве их составной части. Например, Ардык Сёдёт — Федот, по прозванию Ардык; Булчут Сэргэй — Сергей, по прозванию Булчут; Беюк Уйбаан — Иван, по прозванию Беюк; Додук Басылай — Василий, по прозванию Додук, Дялан Марыя — Мария, по прозванию Дялан и т.д.
В документах по истории Якутии XVII — XVIII вв. отмечены одночленные якутские личные имена: Абый, Арбай, Балтах, Кутур, двучленные: Бечок Бырыланов, Акары Онюев (русские суффиксы — приписки подьячих), Торбос Маган, Харах Огус.
Нередки в документах трех- и четырехчленные модели имен: Мамыка Минаев сын, Тонуйко Боюканов Балыксыт, Оргуй Иваев Одукеев или Дуркун Тунуй Мадмугаев сын.
Большое количество моделей якутских имен объясняется тем, что в официальные записи вносилось не только собственно якутское имя, но и русское, христианское, а порой и прозвище. Сборщики ясака, простые малограмотные люди, в записях якутских имен дополняли их русскими суффиксами -ов/-ев. Иногда форма личных имен как у русских, так и у саха употреблялась с уничижительным суффиксом -к-: Ивашка, Васька. В течение долгого времени в России, вплоть до специального указа Петра I, до XVIII века, была на ходу такая форма русских имен, как Ларка, Нестерко. Даже именитые люди в своих челобитных царю подписывались Петрушка (Бекетов, например), Абрашко, Ондрюшка.
На одном из ляховских островов в море Лаптевых в 1959 г. была найдена бронзовая доска с барельефом выдающегося северного исследователя Эдуарда Толля с надписью: “Эдуард фон Толль и его спутники — Фридрих Зееберг, Николай Протодьяконов, он же Омук, Василий Горохов, он же Багылай Чичах”. Доска эта была привезена в 1902 г. в район гибели Эдуарда Толля и его верных помощников. У двоих из н"х, саха, рядом с русскими именами записаны и их якутские имена.
Эта особенность имен нашла свое отражение в художественной литературе. Так, в повести народного писателя Республики Саха Николая Мординова “Беда” старик-охотник с горьким сожалением вспоминает о том времени, когда был он метким охотником и люди его уважали: “Какой уж из меня охотник. Это раньше меня Булчут Уйбаан называли. Сейчас Иваном Дмитриевичем Титовым кличут”. С гордостью вспоминает старый саха свое прежнее имя.
Со времени христианизации и вплоть до начала XX века — до революции — вторые, “свои” имена в якутской семье давались раньше официального (православного).
