волнует!
Что ж, логично. Не поспоришь!
— Как ты вернёшься в свой родной мир, если у тебя нет тела? — задал я последний вопрос. — Напоминаю, формально ты мёртв!
— Эту заботу предоставь мне! — отмахнулся лапкой Краснохвост. — Так ты согласен или нет⁈
Согласен я или нет? Вопрос был хороший. С одной стороны, выбора у меня не было. Принять помощь Краснохвоста означало остаться в живых. И то гипотетически. Зато согласиться на его условия значило подписаться на неизвестно что с последствиями, которые могли мне очень сильно не понравиться…
— Согласен!
— Прекрасно! Просто восхитительно! — промурчал Краснохвост и протянул мне когтистую лапку. — Скрепим договор!
Пожимать лапу крошечному лисёнку, да ещё и находясь в абсолютно белой комнате, расположенной в моём сознании, — от градуса абсурда можно было сойти с ума! Но я понимал, что, несмотря на нелепость, это происходило на самом деле. И это определяло всю мою жизнь…
Стоило мне пожать мягкую лапу, как комната вокруг меня начала распадаться на куски. Я падал, погружаясь в черноту…
— Помни про наш уговор! — услышал я последние слова Краснохвоста и открыл глаза.
Первый Отвернувшийся склонился надо мной, держа меня в своей железной хватке и давя своей волей. Я не мог пошевелиться и полностью находился в его власти. Он вот-вот должен был впиться зубами мне в шею…
По моему телу прошла дрожь. Застучали зубы, по рукам и спине побежали мурашки размером с кошку. Что за фигня?…
А затем меня пришла боль. Быстрая и резкая, она ударила неожиданно, и я изогнулся, агонизируя и норовя сломать себе хребет.
— Что… Что с тобой происходит⁈ — крикнул Фрэсс.
Даже Первый, ещё не до конца вернувший не только человеческий облик, но и разум, выглядел удивлённым.
Корчась от боли, я не понимал, что происходит. Грёбаный Краснохвост! Что он со мной сделает⁈
Внезапно по телу хлынуло забытое ощущение мощи, и я наконец понял, что происходит.
Эта боль не была самоцелью. Она была всего лишь симптомом. Символом восстановления моего организма. Энергетические центры, что были разрушены после Второго Пика, восстанавливались, а возникшие с ним барьеры, сдерживающую мою силу, рушились, исчезая.
Боль ушла стремительно. Не осталось даже слабого её отзвука. Зато по телу распространилось непривычное ощущение силы. Интересно, сработало?…
Увидев, что я больше не корчусь от боли, Первый снова потянулся ко мне. Давление его силы меня больше не сковывало. Я чувствовал вокруг себя его тёмную ауру, но теперь она для меня ничего не значила.
Плавным и неуловимым движением я увернулся от его приближающихся челюстей, попутно двинув ему по не до конца сформировавшейся морде.
От удара грозный Первый Отвернувшийся, гроза всей Тверди и самый известный её преступник, взвыл как нашкодивший пятилетка, получающий от отца законное наказание. Не ожидал, что он окажется таким чувствительным…
Я посмотрел на свой кулак. Ага, теперь понятно, в чём дело. Спасая свою жизнь, я не заметил, как вложил в свой удар целый букет различных сил. Негатив, магия, трансформационная сила Краснохвоста — всё было переплетено между собой, да ещё так сложно, что рябило в глазах.
Но самое главное — тут было что-то ещё. Приглядевшись, я заметил, что своим ударом я умудрился не просто нанести ему физический вред, но и сбил часть впитанной им межмировой силы, плотно обтягивающей его тело. Выглядело это как яркий белый свет. В месте удара свет потух и облупился как старая штукатурка.
Так, стоп! Я наделён силой Предтечи и могу этой субстанцией управлять. Если раньше я вынужден был подчиняться Фрэссу, то теперь действовал по своей воле. А если я сумел восстановить тело Первого, то и разрушить его тоже сумею!
Я мысленно уцепился за охватывающее тело Первого сияние и потянул на себя. Неожиданно для меня самого это получилось очень легко. Белое сияние заструилось по телу Первого и медленно начало перетекать в сияющий у него над головой шар, такой же, каким он и был, когда я его впервые увидел.
К чести Первого, он мгновенно понял, что происходит, и попытался бороться. Как и я, он убил Предтечу и мог управлять энергией шара. Вот только восстановить свои силы он не успел, и поэтому всё, что я почувствовал — это слабый рывок, едва ощутимый импульс, как будто он пытался удержать вырывающуюся из него силу.
С его сопротивлением я справился легко. Небольшое напряжение воли — и попытки Первого сопротивляться окончательно сошли на нет. Всё-таки меня не случайно обучали один из величайших магов Тверди и лично Предтеча. Кое-какими приёмами управления энергией я владел на достойном уровне!
Вся эта наша ментальная битва произошла так быстро, что даже обладающий сверхчеловеческой реакцией Фрэсс ничего не успел понять.
— Нееет! — прокричал он, бросаясь на меня.
Но было уже поздно.
Теряя поддерживающую его тело энергию, Первый рассыпался на глазах. Его черты расплывались, утрачивая чёткость, движения замедлялись, а целые куски плоти, откалываясь, падали на пол Крипты.
Несколько мгновений, и вся высвобождённая межмировая энергия снова сияла под потолком Крипты в виде шара, а Первый снова превратился в горстки праха, которым он по сути и был.
Не желая повторять прошлых ошибок, я запустил в пепел сгустком чистой магии, сжигая его без остатка.
Вот теперь всё было кончено! Первый Отвернувшийся был мёртв. На этот раз бесповоротно.
Но только он был не единственным, кого стоило бояться…
Осознав, что его любимый папочка, которого он десятилетиями мечтал вернуть к жизни, снова обратился в ничто, Фрэсс, тихо подвывая, упал на колени, пытаясь сгрести остатки его праха. Но магия поработала на славу, и всё, что он сумел собрать, это лишь крохотную щепотку.
— Ты… — прошипел он, поднимая голову. Выглядел он страшно. Глаза горели, клыки выпирали в три ряда, а вены так плотно облепили его лицо, что оно казалось синим. — Это всё твоя вина!!! Ты убил моего отца!!! За это ты поплатишься жизнью!!!
Раскаяния и вины в содеянном я не испытывал. Если бы я не нашёл способ упокоить Первого, то он убил бы не только меня, но и всех, кого я знаю. А ещё подмял бы под себя всю человеческую расу. И плевать, каким героем считает его белоголовый! Я чувствовал волны гнева, исходящие от Первого, и точно знал, что это бы случилось. Рано или поздно. Так что я поступил так, как было нужно.
У Фрэсса же было другое мнение. И теперь он был готов убивать.
Он
