сделал, — Ит натянул майку обратно, и улыбнулся. — Как тебе это всё — если не считать интереса и необычности?
— Это нужно, как я понимаю, — Пятый задумался. — Это пригодится. В Сети нам уже точно не жить, так что…
— На счет этого можешь не переживать, — Ит успокаивающе улыбнулся. — Куда вы от себя самих денетесь? Другой вопрос — это сейчас и не нужно, и небезопасно, как ты понимаешь.
— Да я не спорю, — Пятый помедлил. — Господи, у меня столько вопросов, и они все, как один, дурацкие, — пожаловался он. — Вот вообще все. И про символы, и про то Саба, и про всё остальное.
— Вот поэтому я тебя и утащил подальше, чтобы ты их мог спокойно задать, — объяснил Ит. — И не богу смерти или Фэбу, которых ты стесняешься пока что, а мне. Потому что зачем стесняться самого себя?
— Да, в принципе, ты прав, — согласился Пятый. — Скрипач, наверное, поговорит с рыжим?
— Разумеется, — кивнул Ит. — Он тоже всё понял. Так что за вопросы?
— Что меня делать, когда… ну, когда он решит, что…
— Ничего, — покачал головой Ит. — Не сопротивляться. Он очень опытный, и, поверь, ничего дурного он тебе не сделает. И, что немаловажно, не позволит сделать дурное тебе — потому что ты, по незнанию, можешь. Я вот даже по знанию смог, — добавил он. — И ещё как, гм. В общем, я понимаю, что это для тебя прозвучит странно, но — верь ему. Просто доверься.
— Это всё хорошо, но технически — как это происходит? Что будет? Ит, я не хочу смотреть порнуху в Скивет, — признался Пятый. — То есть кое-что я видел, конечно, но оно было, как бы сказать, всегда по-разному, и не очень понятно. Потому что выглядело это — ну, никак. Лежат два тела. Почти не двигаются. Эмоциональный ряд… довольно яркий, да, но я в этих считках так и не сумел осознать, кто что чувствовал.
— Потому что тебе нечем было чувствовать, — вздохнул Ит. — Что ты хотел? Аналогии секса с человеческой женщиной, что ли? С этими считками у тебя, кстати, как дела обстояли? Кажется, неплохо?
— Именно что неплохо, — согласился Пятый, и опустил взгляд. — Не более чем неплохо. Да и то не всегда.
— Хорошо, — вымученно согласился Ит. — Давай объясню. Саб стопроцентно выберет что-то максимально щадящее, это раз. Два — в какой-то момент, еще до всего, сознание практически полностью отключится, и бороться с этим не надо, это как раз правильно. Три… эй, ты чего?
Пятый смотрел вниз, и Ит не сразу сообразил, что того чуть ли не трясёт.
— Ты не понимаешь, — едва слышно произнес Пятый. — Всё слишком быстро… Я очень старался, но… я не могу так… а в то же время…
Ит присел рядом с ним на корточки, заглянул в лицо — сильнейшая растерянность, смятение.
— Перед врачами раздеваться, и то… Ит, мне стыдно! — с отчаянием произнес Пятый. — Это… это выше моих сил, наверное… Я не понимаю, что происходит. Я изо всех сил пытался как-то…
— Спокойно, — твердо произнес Ит. — Никто и никогда против твоей воли или по принуждению ничего не сделает. Никакой несвободы нет, запомни. Не готов — не надо. Поступай, как хочешь. Саб не идиот, догадается.
— Я не знаю, чего хочу, — спустя почти минуту молчания признался Пятый. — Не могу понять. Может быть, потому что не умею хотеть. Не научился. И не думай, что я не ничего не вижу и не понимаю. Вижу. И понимаю. Знаешь… на меня никто никогда в жизни так не смотрел. Даже Рдес, и тот… то есть смотрел, но не так. А сейчас… Ты сказал про символы? Мы этих символов вокруг теперь видим столько, что порой делается страшно. Недавно я у дома заметил вьюнок, который растет в траве. А вон там, видишь? Бабочка. И это совсем мелочи, Ит. И взгляды, и запах, и даже то, как свет падает на предметы — это всё символы, о которых я пока не в силах рассказать и объяснить. Мир, он был… черно-белый, выцветший, очень много лет. Яркая, живая Сеть — и что-то невнятное и пустое вовне. Теперь… всё смешалось, понимаешь? Мне просто трудно, я… и Лин тоже… когда мы придумали это всё, мы… ни секунды не думали вот об этом. Вот об этом всём — вот так. Я и представить не мог, что буду сидеть на горе рядом с самим собой, и говорить — о таких вещах.
Ит покачал головой. Сел рядом с Пятым, вытащил сигареты.
— Трудно, — согласно кивнул он. — Верю. Очень трудно. Но… тебе не приходило в голову, что можно просто попробовать принять всё, как оно есть? Ты жив, уже почти здоров. Рядом — те, кому ты не безразличен, и кто не желает тебе зла и не ждет от тебя выгоды. Попробуй, — предложил он. — Просто возьми, и попробуй. Прочти какой-нибудь символ из тех, что нас всех окружают, и решись на что-то такое, на что не решался раньше — раз уж всё так сложилось.
— Тюрьма, — шепотом произнес Пятый. — Вокруг всегда была тюрьма. А сейчас её нет. Немудрено растеряться.
— Знаешь, Фэб оторвет мне голову, но я всё равно тебе это предложу. Если совсем невмоготу, сходи в подвал, выбери там… в дальнем холодильнике, который винный… что приглянется, уговори, сколько захочется, и поступай так, как тоже захочется. Ведь хочется же?
— Так в том и дело, что хочется, — Пятый виновато посмотрел на Ита. — Я не могу отделаться от ощущения, что это Рдес. Понимаешь? Рдес, который помолодел на семь сотен лет, и который… чёрт. Ит, это невыносимо.
— Ну так не выноси, — Ит усмехнулся. — Красивый ведь, да?
— Да, — кивнул Пятый. — Они оба красивые. И Эри, и Саб.
— Ах, да, Саб ведь еще и твой пропуск к Эри, — напомнил Ит.
— Знаю. А ещё я знаю, что уже начал бояться, — Пятый отвернулся. — Потому что… ты ведь понимаешь, о чём я?
— Угу. Я так пытался бросить семью, — согласился Ит. — Не бойся. Это не так работает, поверь. Знаешь,
