Он впервые встретил мисс Гертруду Эмс, когда учился на втором курсе в Гарварде. Она была девушка с Золотого Запада, но из настоящей новоанглийской семьи, как и он сам. Она жила в Калифорнии с раннего детства, но родилась в Бостоне. Ее отец был Пелхэм В. Эмс, внук Фишера Эмс, первого представителя Массачузетса в Конгрессе, во времена правления Вашингтона. Ее бабушка со стороны матери была сестрой отца Вуда, так что они были кузены, но очень отдаленные. Она приехала той зимой на Восток, чтобы погостить у родных в Бостоне и Кембридже. Это была ее первая встреча со снегом и морозной погодой. Роб водил ее кататься на санях и тобогганах с гор. Свое ухаживание он начал бутылкой серной кислоты! "Ухаживание Будущего Химика" - вот хорошее заглавие для этого эпизода - если бы он не имел странной антипатии к громким заголовкам и большим буквам. Вот что я нашел в его собственном дневнике этого периода:
"У нее замерзли руки (во время поездки па санях) и я сказал: "хорошо бы достать бутылку с горячей водой!" "Замечательно! Только где же мы ее возьмем?"- "Я сейчас сделаю ее" - ответил я и вынул из-под сиденья винную бутылку, на три четверти полную холодной воды. Потом достал оттуда же флакон с серной кислотой и налил немного похожей на сироп жидкости в воду. Через десять секунд бутылка так нагрелась, что ее нельзя было держать в руках. Когда она начинала остывать, я добавлял еще кислоты, а когда кислота перестала поднимать температуру, - достал банку с палочками едкого натра и понемногу подкладывал их. Таким способом бутылка была нагрета почти до кипения всю поездку".
В конце предпоследнего года в университете он провел летние каникулы в семье Эмсов, среди гигантских деревьев в их дачном доме в Росс Валлей. На следующую зиму Гертруда опять приехала на Восток, на этот раз - к родственникам в Нью-Йорке. Роберт сел на первый же поезд из Кембриджа, и когда он вернулся в Гарвард, они были связаны на всю жизнь. После окончания университета он опять уехал в Калифорнию на все лето. Он хотел сразу же жениться, "но отец не позволил". Осенью он поступил в университет Джона Гопкинса, и переписка валиками фонографа была их средством преодолеть голосом пространство, временно разделявшее их - шириной во весь континент.
В интервалы между. временем, посвященным этой своеобразной переписке, и очередными химическими проделками, Вуд сумел провести немалую работу у Ремсена, и часто пробирался в лабораторию профессора Генри Роуланда [Г. Роуланд (1848- 1901) - знаменитый американский спектроскопист. Ред.], где занимался странными спектроскопическими опытами и другими делами, скорее связанными с физикой, чем с химией.
Ремсен часто упрекал его за "прыжки в сторону", но один из них, причиной которого было сильное любопытство, имел очень важные последствия через много лет. Он работал у Ремсена с органическими веществами. Одной из задач было изготовление гидрохинона по обычной рецептуре из учебника. (Его белые кристаллы применяются главным образом для проявления фотографических пластинок.) По какой-то причине, которую он припомнить не мог, он стал искать дальнейших сведений в большом справочнике Бейлштейна по органической химии и был заинтересован утверждением, что гидрохинон, окисленный хлористым железом, дает новое вещество, известное как хингидрон, которое кристаллизуется "в длинные черные иглы с ярким металлическим блеском". Хотя это и не обещало взрыва, но во всяком случае должно было получиться красивое превращение, увидеть которое хотелось неистощимо любознательному Роберту. В то время, когда он занялся этим делом, подошел Ремсен, посмотрел в кристаллизатор и сказал:
"Хорошо, а что же вы делаете сейчас?"
"Я делаю хингидрон из гидрохинона".
"Знаете ли,- назидательно сказал химик, который, как известно, в свое время тоже шел одновременно по многим расходящимся линиям, одни из которых вели в тупик, а другие - к известности и славе, - вы тратите время зря; было бы гораздо лучше придерживаться предписанного курса, пока вы не ознакомитесь. с элементами органической химии".
Вуд высушил кристаллы, когда Ремсен отвернулся, и они были такие красивые, что он спрятал их в баночку, как прячут светлячков. Любопытные последствия этого имели место сорок лет спустя. Один доктор в Нью-Йорке заявил, что он открыл таинственное новое вещество, которое, если его добавить в крем для кожи, предохраняет ее от загара. Он предложил вещество, за огромные деньги, председателю одной известной парфюмерной компании. Последний, с шотландским упрямством, не желая покупать "кота в мешке", сумел получить образец и отправил для анализа доктору Буду, который уже давно стал профессором экспериментальной физики и руководил исследовательской работой в тех же самых священных залах, где его когда-то отчитывал Ремсен. Вуд весьма скептически отнесся к известию, что нью-йоркский доктор открыл новое химическое соединение, несмотря на то, что члены Химического отделения, которые вызвались сделать анализ, не сумели опознать его и через несколько дней, оставив надежду, прекратили работу.
Вуд принялся за дело, вооружившись спектрографом. Образец был в виде раствора янтарно-желтого цвета. Сфотографировав спектр поглощения в ультрафиолетовых лучах, он заметил, к своему удивлению, что раствор действительно поглощает вредную для кожи часть солнечного спектра. Спектр поглощения был похож на спектр раствора салициловой кислоты. Если это так, то раствор должен был посинеть под действием хлористого железа. Он попробовал и увидел, что предположение неверно. Таинственный раствор нисколько не изменился. Однако на следующее утро часовое стеклышко, на котором была сделана проба, покрылось кристаллическим слоем длинных черных палочек, блестевших ярким металлическим блеском!
"Где же, - сказал себе Вуд, - я их видел раньше?" И, так как он обладал памятью индийского слона, то за этим вопросом тотчас же последовал ответ:
"Где же, как не в баночке, которую я спрятал много лет назад, когда был еще почти младенцем".
Кристаллы оказались тем же старым хингидроном, и, что и требовалось доказать, "кот в мешке" не был новым химическим соединением, а самым обычным гидрохиноном, который знает каждый фотограф, - замаскированным превращением в присутствии хлористого железа.
"Итак, вот что это такое! - сказал Вуд косметическому магнату. - Вы можете купить все, что вам нужно, в любой химической лавке, и средство действует именно так, как говорит ваш доктор. Но, если вы подмешаете его к вашим кремам и снадобьям от загара, то да поможет бог девушкам, которые ими намажутся!"
"Почему же?" - спросил король кольдкремов.
"Потому, что, - сказал Вуд, - это раздражитель кожи, и фотографы надевают резиновые перчатки, когда возятся с ним".
Это кончило вопрос для крупного фабриканта, но позже "изобретение" доктора из Нью-Йорка купил один "специалист по красоте", и все женщины на одном морском курорте получили сильнейшую экзему, после чего открытие и изобретатель канули в неизвестность.
В январе 1892 года умер отец Вуда. Подумав, Вуд решил прервать занятия в университете Джона Гопкинса и жениться в наступающем апреле. В то же время юн все чаще и чаще отходил в сторону от химии, "перебегал" в лабораторию Роуланда в здании отделения физики и "надоел Роуланду почти до смерти", пробуя делать разнообразнейшие "внекурсовые" вещи. Он решил провести часть свадебного путешествия в Аляске и перед отъездом отправился к Роуланду, который там побывал, с вопросами о путешествии по Аляске - и попутно, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить его. Роуланд был грубоватый и лаконический человек.
"Зачем вы хотите, чтобы я рассказывал вам об Аляске?"
"Я, - сказал Вуд, переминаясь с ноги на ногу, - я уезжаю в Калифорнию на следующей неделе, чтобы там жениться, и я хочу включить Аляску в наше свадебное путешествие".
"Ха", - сказал Роуланд с усмешкой, - все остальное вы уже испробовали и теперь хотите испытать еще это?"
Так Роберт Вуд, уже не младший теперь, женился на Гертруде Эмс девятнадцатого апреля 1892 года,. в Сан-Франциско. Ему было двадцать четыре года: он был шести футов ростом, с квадратным подбородком, голубыми глазами, мощный и красивый, как Люцифер. Она была моложе его, тонкая, красивая, выше среднего роста, с золотистыми волосами. Это был нерасторжимый брак.
Оба они, привыкшие к роскоши, начали свое свадебное путешествие (через отели в Монтерее и Санта Барбара) с экскурсии в Кингс-Ривер Каньон, за триста миль от железных дорог, большей частью верхом, без постелей, а только с палаткой и одеялами, с бродягой по имени "Танцующий Медведь" в качестве проводника. Про него говорили, что это - английский преступник, сбежавший от наказания. Он был здоровый и коренастый, с широкой рыже-каштановой бородой, которая делала его похожим на медведя. Руки его висели, почти до колен, как у медведя. Вероятно, в роли "горничной" он был настоящим сокровищем. Они начали путешествие от лесопилок Мура, где получили лошадей и провиант, и глубоко проникли в каньон. Они строили лагери с постелью из сосновых ветвей и каменным очагом и питались ветчиной, лепешками и форелью из речки.
